Как же так получилось, что она потратила три года жизни, стараясь доставить ему неприятности, а теперь одним только прикосновением своих теплых уверенных губ он дарил ей такое наслаждение, о существовании которого она никогда не подозревала?
Герцог поднял голову и заглянул ей в глаза. Сердце ее колотилось, тело было напряжено, взгляд – растерян.
– Как вам такой поцелуй?
Судорожно вздохнув, Марлена ответила:
– Да, ваш намного лучше. Интересно, что будет дальше?
– Я бы с удовольствием продемонстрировал это вам, но не могу, так что придется довольствоваться поцелуем. И все.
Его губы легко коснулись ее губ, коротко и нежно, но тело мгновенно охватила дрожь и Марлена опять прильнула к герцогу. Теперь целоваться было куда интереснее: она знала, что надо делать, – и намного приятнее. Ее пальцы запутались в его густой шевелюре, она наслаждалась каждым мгновением в его объятиях.
– Ты пахнешь солнцем, – прошептал Рат.
Марлена счастливо засмеялась. Он так ей нравился: его запах, его вкус, – но больше всего ощущение надежности в его сильных объятиях. Тем не менее привычка докапываться до истины говорить правду победила, и она сообщила:
– Солнце не имеет запаха.
– Ты не права: имеет. Оно пахнет в точности как ты – теплый бриз в холодный солнечный день. Его запах – красота, тепло и благость.
– Вы все придумываете, ваша светлость. И я совсем не такая уж хорошая, – призналась она честно, осознавая, что он ничего о ней не знает и ей остается только молиться, чтобы не узнал.
– Как приятно держать тебя в объятиях, – прошептал Рат, целуя ее щеки, глаза, подбородок, шею.
Это уже не были мягкие, едва ощутимые прикосновения губ. На смену им пришли страстные безрассудные голодные поцелуи. Его руки крепко обнимали ее. Губы ее, словно сами по себе, раскрылись, и его язык проник ей в рот.
Она чувствовала нарастающее возбуждение. Ощущения, подобных которым она не испытывала никогда раньше, достигли самых потаенных глубин ее естества, вызвав отчаянное, почти болезненное желание узнать больше, почувствовать больше и больше отдать. Марлена не знала, откуда и почему взялись такие чувства, но не желала от них отказываться.
Впрочем, о чем здесь гадать: все эти восхитительные ощущения вызвали прикосновения распутника, который знал, как целовать, чтобы довести до такого состояния, когда не оставалось ни сил, ни желания сопротивляться.
Он ни к чему ее не принуждал, даже не сделал первого шага. Это она захотела узнать, что такое поцелуй, она страстно желала его.
Случилось то, чего Марлена никак не ожидала, о чем никогда не мечтала. Все дело было в герцоге Ратберне, в джентльмене, которого она под именем Гоноры Труф распекала на все лады, пытаясь вызвать в нем стыд, чувство вины и раскаяние.
А рука герцога уже поглаживала ее грудь сквозь тонкую ткань платья. Марлена тихо ахнула, почувствовав, как странные ощущения наполняют каждую клеточку ее тела. Из горла ее вырвался стон, по телу растекались волны наслаждения. Теперь она знала, что имели в виду поэты, когда описывали возлюбленных. Марлена всей душой хотела, чтобы ее соблазнили.
Их поцелуй с каждой секундой становился все более страстным. Язык герцога легко проникал в ее рот, исследуя все его уголки, наполняя ее голодом, и она была непоколебимо уверена, что только герцог сможет его утолить. Марлена жила чувствами и надеялась, что так будет всегда.
Неожиданно боковая калитка распахнулась.
– Марлена, я принесла нашу статью…
Молодые люди отпрянули друг от друга. Ей показалось, что сердце совершило немыслимый кульбит, подпрыгнуло к горлу и там застряло. Евгения сказала «нашу статью», и герцог не мог этого не слышать. Видела ли подруга, как они целовались? Разумеется, она же не слепая.
– Ой, я не знала, что вы здесь! – пискнула Евгения, что-то прижимая к груди и не сводя испуганных глаз с герцога.
– Да… вот. Мы сидели в саду, – пролепетала Марлена.
Евгения, продолжая взирать на герцога словно кролик на удава, пробормотала:
– Вы обнимались.
– Да, так и было. – Марлена вскочила со скамейки, и герцог тоже медленно встал, но хранил молчание. – Но я могу все объяснить.
Девушка посмотрела на Ратберна в надежде, что он вмешается и поможет ей: для него же подобные ситуации не новость, – но он молчал.
– Ты его целовала, – пробормотала Евгения.
– Да, но… – Марлена замолчала – да и что здесь скажешь.
Изумление на лице подруги внезапно сменилось страхом.
– Он что, принудил тебя?
Марлена ахнула.
– Нет, что ты! Он, конечно, распутник, но не дикарь.
Герцог потянулся к руке девушки и спокойно сказал:
– Ничего страшного не случилось, мисс Эверард, так что причин для тревоги нет.
– Но вы же целовались… – растерянно повторила Евгения. – И с такой страстью, что я… я… – Ее голос стих, слова будто растаяли в воздухе.
– Я не причинил мисс Фаст неприятностей; не сделаю ничего плохого и вам. Вашей подруге было любопытно узнать, что такое… О, только не падайте в обморок, мисс Эверард!
– Нет, Евгения, только не это! – воскликнула Марлена.
Но было уже слишком поздно. Глаза Евгении закатились, и она рухнула на землю раньше, чем ей сумели прийти на помощь. Скандальный листок, который она бережно прижимала к груди, спланировал на пожухлую траву рядом с ней.
Марлена и герцог подбежали к ней одновременно и опустились на колени.
– Евгения? – Она взглянула на герцога. – Похоже, опять…
– И вы продолжаете утверждать, что она редко падает в обморок?
– Клянусь, этого никогда раньше не было, – пробормотала Марлена. – Похоже, все из-за того, что она видела, как мы целовались. О боже! От такого зрелища кто угодно упадет в обморок.
– Возможно. – Он внимательно посмотрел на Евгению, потом перевел взгляд на выпавший листок. – Что она имела в виду, когда сказала «нашу статью»?
Марлена забыла, что надо дышать, но поняла, что должна соблюдать особую осторожность, как в тот первый день, когда герцог появился в ее доме, и быстро сообразила:
– Ну… в газете интересная статья, а поскольку мы покупаем одну газету на двоих, она и сказала «наша».
– Ах вот как.
– Она не ушиблась? – поспешила увести разговор в сторону от опасной темы Марлена.
– Не думаю. Земля здесь мягкая, да и удариться головой не обо что. – Помолчав, Рат спросил: – Она может рассказать вашей кузине о произошедшем?
Об этом Марлена не подумала.
– Евгения? Нет, что вы! Она и своей сестре ничего не скажет. В отличие от меня она девушка робкая и нерешительная, так что никому создавать проблемы, тем более мне, не станет.
