– Сладкое искушение, – проворковала Джастина, открыв коробку. – Глазированные абрикосовые пирожные. Вы вспомнили, что это мое любимое лакомство! Они божественны!
Герцог принял изъявления благодарности и обратился к Марлене:
– Вернемся к причине моего визита, мисс Фаст. Я говорил вам, что попросил знакомую найти для вас наставницу, которая будет направлять вас во время сезона и обеспечивать тем, чего не могу дать я.
– Конечно, мы помним, – ответила за нее Джастина, кокетливо улыбаясь герцогу. – Мы терпеливо ждали вашего решения.
Рат кивнул Джастине и опять обратил все свое внимание на Марлену.
– Сегодня я получил от нее записку. Такую даму она отыскала, и сегодня мы должны с ней встретиться здесь, в вашем доме.
– Прекрасно! – просияла Джастина. – Мы высоко ценим вашу помощь, ваша светлость. Надеюсь, это миссис Сигроув: она самая лучшая в этом деле – так мне говорили. Или мисс Провост. Хоть она никогда не была замужем, но, я слышала, буквально творит чудеса.
– Кто она? – насторожилась Марлена.
– Не знаю. Ее нашла герцогиня Гриффин. Она не назвала ее имени, но я вполне доверяю Эсмеральде. Вы скорее всего не в курсе, но ее светлость до замужества работала в агентстве по найму, так что знакома практически со всеми дамами, которые знают, как подготовить к сезону.
Герцогиня Гриффин появится в ее доме? Марлена знала многое о герцогине, потому что в свое время писала о ней в листке в течение всего сезона. А теперь вот ее светлость нанесет ей визит. Они наконец встретятся. При этой мысли Марлена ощутила дурноту, но нашла в себе силы вежливо ответить:
– Очень любезно со стороны ее светлости принять участие в моей судьбе.
Продолжая выпускать скандальный листок после окончания первого сезона, она должна была знать, что когда-нибудь ей это аукнется, но думала лишь о том, чтобы Евгении и Веронике не пришлось переселиться в ночлежку.
Она изо всех сил пыталась вспомнить, что именно писала о теперешней герцогине, когда та еще была только компаньонкой сестер герцога Гриффина, но ничего не получалось: с тех пор прошло больше двух лет, – так, кое-какие обрывки, что-то вроде: «Возможно, самая захватывающая сплетня с первого бала сезона была не о герцоге Гриффине и его сестрах. Всеобщее внимание привлекла их молодая компаньонка мисс Эсмеральда Свифт».
Ничего плохого в этом нет, напротив: скорее комплимент. Потом вроде бы она прокомментировала объявление о помолвке герцога и мисс Свифт.
Марлена не могла припомнить, писала ли что-нибудь недоброе о герцогине. Вроде бы нет. Все ее выпады, как правило, были направлены на сент-джеймсских повес и им подобных.
Послышался стук дверного молотка, и глаза Джастины зажглись.
– Это, вероятно, герцогиня. Мне неловко напоминать вам об этом, но ведь совершенно очевидно, что нам необходимы дополнительные слуги в доме. Миссис Додл готовит чай, но ей придется прерваться, чтобы открыть дверь и встретить гостей. Она у нас одна за всех.
– Я помогу ей с чаем, – предложила Марлена, радуясь возможности оттянуть встречу с герцогиней и собраться с мыслями.
– Гром и молния, Марлена! – Джастина поставила коробку на соседний столик. – Так нельзя! Никто из нас не должен выполнять обязанности горничной, но лучше уж этим займусь я, раз пока больше некому. Надеюсь, вы меня извините, ваша светлость.
Герцог кивнул.
– Я открою дверь, миссис Додл, – пропела Джастина и под громкий шелест многоярусных юбок выплыла из комнаты. – А вы заканчивайте свои дела на кухне и принесите еще две чашки.
Герцог подошел к Марлене поближе.
– Вы сегодня очаровательны, мисс Фаст.
– Правда? – не оборачиваясь, буркнула та, осознав, что все еще дуется на него из-за презента для кузины.
– Я мог бы это повторять каждый раз, когда вижу вас, но сегодня ваши щеки горят ярче, а волосы очень романтично выбились из прически и красиво обрамляют ваше прелестное личико.
Марлена хотела заправить пряди за уши, но герцог перехватил ее запястье.
– Нет, не надо. Вы и так неотразимы.
Марлена опустила глаза и уставилась на его руку, которая держала ее крепко и в то же время невероятно нежно. Когда она посмотрела ему в лицо, герцог улыбался уголками губ.
– Мне очень нравится ваша прическа.
– Вот такая, когда волосы всклокочены и пребывают в беспорядке? Кажется, вы предпочитаете называть их непокорными.
Герцог хрипловато рассмеялся, и опять все ощущения, которые она испытывала в его присутствии, вернулись.
– Ваша прическа не дает мне забыть, как вы невинны и благородны. А еще… очень желанны.
– Полагаю, не только я, но и Джастина, – неожиданно заметила Марлена и тут же осознала, что говорить этого не следовало, но остановить себя была не в силах. Интересно, почему это ее так раздражает?
Рат прищурился.
– Вокруг очень много весьма привлекательных дам.
– Поэтому после страстного поцелуя со мной вы приносите кузине сладости, а мне – нюхательную соль?
Герцог явно забавлялся: глаза его весело сияли, на губах играла улыбка, – а Марлена, напротив, была слишком взвинченна, чтобы контролировать свои эмоции.
– Похоже, вы ревнуете, мисс Фаст!
– Что? К кому? К Джастине? Что за чепуха! Я всего лишь констатирую факт.
– Вас обидело, что ей я принес сладости, а вам – нюхательную соль? – Рат нежно погладил тыльную сторону ее запястья подушечкой большого пальца.
Да, именно так, хотя это и нелепо! Самое ужасное, что герцог это понимает и, более того, кажется, наслаждается ее реакцией. Что с ней произошло? Какое ей дело до того, что он дарит Джастине? Ей должно быть все равно.
Но, увы, ей далеко не все равно.
Герцог Ратберн – ее опекун, а не любовник. Да, они обнимались и целовались, но ею просто двигало любопытство… Ладно, пусть не только…
– Да, мне не понравилось, что вы принесли мне нюхательные соли, да еще так много, пусть и очень красиво упакованные в восхитительные флакончики. Можно подумать, я кисейная барышня, которая падает в обморок по десять раз на дню.
Его привлекательная улыбка перешла в усмешку.
– А я решил, что коробка сладостей – самое малое, чем я могу компенсировать миссис Абернати тот факт, что совершенно не помню ни ее, ни наш танец.
Марлена чуть было не сказала, что скорее всего они действительно никогда не встречались и уж тем более не танцевали: Джастина не только жила воспоминаниями, но и каждый раз всячески их приукрашивала.
Рат отпустил ее руку.
– Мне следовало передать соли сразу вашей юной подруге, мисс Эверард. Из-за меня она постоянно падает в обморок. Кстати, как она? Последний обморок прошел без последствий? Сцена, свидетельницей которой она стала, наверняка была для нее огромным потрясением.
