Марлена направилась было по дорожке к воротам, но Рат тронул ее за руку. Она остановилась и вопросительно взглянула на него. Хоть их и окружал плотный туман, Рат отлично ее видел: черная шляпка с узкими полями совершенно не скрывала лицо. Щеки казались влажными от тумана, глаза сверкали словно изумруды. Окруженная серой холодной дымкой, она была так прекрасна, что у него сбилось дыхание.
– Вы замерзли?
– Не успела: мы шли из парка быстрым шагом.
– Но сейчас похолодало… – Он накинул ей на голову капюшон и плотнее застегнул накидку. – Не хватало еще, чтобы вы простудились.
– Спасибо.
– Давайте войдем через ту боковую калитку, которой пользуетесь вы и мисс Эверард.
– Откуда вы… Впрочем, ладно, я поняла.
Она сменила направление и пошла к калитке. Рат следовал за ней по пятам.
– Вы слышали, как Портингтон заявил, что Евгения никогда не падала в обморок, что она вполне здорова и не страдает слабостью?
– Да, конечно. А что насчет коллекции? Он готов с чем-нибудь расстаться?
Было немного непонятно, почему Марлена всякий раз переводила разговор с реакции мисс Эверард на него, но Рат решил пока не заострять на этом внимание и обсудить то, что волнует больше.
– Во-первых, все, что вы говорили о мистере Портингтоне – правда. Он хоть и не выглядит фанатиком, но, вне всякого сомнения, таковым является. Я не эксперт, но, по моему мнению, многие артефакты в его коллекции действительно уникальные, хотя и немало подделок.
– Я тоже так считаю.
Рат открыл калитку. Марлена вошла во двор и остановилась, пока он опять закрывал ее на щеколду.
– Во-вторых, я уверен, что никакого мистера Уэнтфилда не существует.
– Но этого не может быть! Мистер Портингтон не мог выдумать эту историю с яйцами.
– Скорее всего он стал жертвой мошенника, поскольку дом, в котором жил этот «мистер Уэнтфилд», оказался пуст, и никто не знает, куда уехал хозяин. Подобные люди специально выискивают коллекционеров вроде Портингтона, одержимых своей страстью, выманивают у них крупные суммы денег и срочно переезжают в другой город под другим именем и с другим поддельным артефактом для продажи.
– Значит, вы считаете, что яйца – фальшивка?
– Я не эксперт в подобных вещах, но похоже, что так.
Марлена остановилась у ступенек перед задней дверью.
– Жаль, если его действительно обманули, тем более, что речь идет о деньгах Евгении. Мне трудно поверить, что он так безрассудно обошелся с ее наследством.
– Понимаю вас, – тихо проговорил Рат и, заметив, что лицо ее покрылось влагой, шляпка – тоже, предложил: – Давайте зайдем под навес. Там можно укрыться от противной мороси, и я расскажу вам, что еще удалось узнать.
Марлена согласилась и, едва оказавшись под навесом, спросила:
– Он согласился продать вам что-нибудь?
– Нет, как я ни пытался его в этом убедить.
Не такой ответ ему хотелось ей дать. Девушка изо всех сил пыталась помочь подруге, а он в свою очередь стремился помочь ей.
– Так попытайтесь еще раз! – воскликнула она раздраженно. – Вы же герцог! Вы можете кого угодно заставить сделать то, что вам нужно.
Рат проигнорировал ее резкость, граничившую с грубостью.
– В бизнесе – да, в парламенте тоже, поскольку всегда найдется причина пойти со мной на компромисс. Я всегда что-то предлагаю в обмен на то, что хочу получить. Даже если бы у меня было то, чего хочет Портингтон, не думаю, что он согласился бы на обмен: скорее захотел бы купить то, что есть у меня.
– Нет! – воскликнула Марлена, отказываясь признать поражение.
– Да. – Герцог обнял девушку за плечи. – Не знаю, сумею ли я толково объяснить. Мне кажется, он считает каждый предмет своей коллекции частичкой себя, а свою работу – стремлением спасти остатки прошлого, ценные или нет, для будущего человечества. Пообщавшись с ним, я понял: он никогда не продаст то, что имеет. Он заносит в каталог абсолютно все – каждый осколок.
Заметив, что Марлена чуть не плачет, он неуверенно предложил:
– Я бы мог просто дать денег, чтобы Евгения…
– Нет-нет! – прервала его Марлена. – Даже не заговаривайте об этом. Они ни за что не примут вашу помощь, и я не хочу, чтобы вы ее предлагали. Евгения еще не знает о финансовой катастрофе, и, я уверена, Вероника скорее предпочтет, чтобы она пропустила сезон, чем станет полагаться на вашу благотворительность.
Рат покосился на нее с откровенным изумлением.
– Многие дамы были бы счастливы иметь в спонсорах герцога.
– Но не все. Джастина наверняка будет рада принимать от вас любые подарки.
Он погладил ее по плечу.
– Значит, вы до сих пор обижены из-за тех сладостей?
– Нет, дело вовсе не в них. Я думала об экипаже, который вы предоставили в наше распоряжение. Она считает, что это дар Небес. Ее статус в обществе неизмеримо вырос, и она счастлива, что имеет возможность заехать за леди Уэстербрук и другими своими подругами и отвезти их на прогулку в парк. – Марлена замолчала и тряхнула головой. – Поверьте, мне бы не хотелось показаться неблагодарной, но я не могу не переживать за Евгению. Ей необходимо дать возможность появиться в обществе, потанцевать, познакомиться с достойными джентльменами, выйти замуж и обзавестись собственным домом.
– Я понимаю. Ваше стремление помочь подруге достойно уважения. Не отчаивайтесь. Во время беседы с Портингтоном мне пришла в голову одна идея, но я пока ничего не стану говорить: надо кое-что уточнить.
Марлена уверенно взглянула ему в глаза.
– Жизнь с кузенами научила меня никогда не сдаваться без борьбы. У нас – у меня и Вероники – тоже есть несколько идей.
– Да? Любопытно. – Герцог нахмурился, пытаясь сообразить, каким образом леди могут заработать деньги.
– Я тоже не стану об этом говорить. Пока.
– Надеюсь, вы не сделаете ничего безрассудного, Марлена.
Она покачала головой и опустила глаза.
– Я постараюсь, хотя было бы лучше, если бы кто-нибудь предостерег меня от этого пораньше. – Она опять взглянула на него. – Мне не следовало указывать вам, что делать, но я…
Марлена улыбнулась, и сердце Рата застучало как паровой двигатель. Он не пытался скрывать или отрицать, что его к ней безумно тянет, и не собирался начинать. В определенные моменты мужчина должен подчиняться своим инстинктам, и это, похоже, один из них.
– Вы знаете, о чем я думаю? – спросил он вдруг.
– Как я могу это знать? – удивилась Марлена. – Я не умею читать чужие мысли.
– А вот я знаю, о чем вы думаете, – с улыбкой сообщил герцог. – Потому что мы думаем об одном и том же.
