В принципе он мог понять ее нежелание выдавать чужие тайны, но они не смогут жить вместе, если между ними останется что-то недосказанное. Они оба это понимали, поэтому он держался в стороне от нее и не посещал те вечеринки, где бывала она и где танцевала с другими джентльменами.
Рат надел рубашку, заправил в брюки и потянулся за шейным платком. Издатель и все его сотрудники, как один, утверждали, что не знают, кто распустил слух. Этого следовало ожидать, но не попытаться что-то выяснить Рат не мог.
– Простите за беспокойство, ваша светлость.
– Все в порядке, Снидс, – буркнул Рат, пытаясь завязать платок.
– Вам помочь, ваша светлость?
– Нет.
– Как скажете. К вам с визитом юная леди и джентльмен.
Рат вздрогнул.
– Мисс Фаст?
– Нет, ваша светлость. Она представилась как мисс Эверард. С ней молодой человек – мистер Стивен Брамуэл.
Герцог вспомнил: это тот самый молодой человек, которого миссис Абернати присылала за ним в клуб.
– Какого черта им здесь надо? – буркнул Рат, опять уставившись в зеркало.
– Они не объяснили, ваша светлость. Я пытался отослать их: еще слишком рано для визитов, – предлагал обратиться к вашему секретарю, чтобы он организовал им встречу с вами, если вы того пожелаете, но юная леди оказалась весьма настойчивой. Она утверждала, что вы примете ее и…
– «И…» что?
– Мне показалось, что эта особа того и гляди лишится чувств, если я по крайней мере не доложу вам о них.
Рат фыркнул.
– Узнаю мисс Эверард. И она права: придется принять. Проводи их в гостиную и скажи, что я скоро приду.
– Как прикажете, ваша светлость.
Рат наконец завязал шейный платок и надел сюртук. Что им здесь надо? Неужели Марлена отправила их к нему в качестве переговорщиков? Впрочем, эту мысль он сразу отбросил. Если бы она хотела с ним поговорить, явилась бы сама. Быть может, с ней что-нибудь случилось? Вероятнее всего, их послала миссис Абернати.
– Лучше всего спуститься вниз и все выяснить, – сказал он самому себе и вышел из спальни.
При его появлении мисс Эверард и мистер Брамуэл почтительно встали, приветствуя его. Мисс Эверард была бледна до синевы и, судя по всему, дрожала словно листок на ветру. Рат купил нюхательные соли и подарил Марлене, утверждая, что они должны быть в каждом доме, но понятия не имел, есть ли что-то подобное в его собственном доме. Интересно, что он будет делать, если они понадобятся мисс Эверард. Мистер Брамуэл тоже выглядел не лучшим образом, но держался прямо, и хотя было непохоже, что он вот-вот рухнет в обморок рядом со своей спутницей, Рат чувствовал, что у молодого человека дрожат колени.
– Прошу вас, присядьте, пока не случился обморок.
Оба с готовностью сели: очевидно, как и предполагал Рат, чувствовали слабость в ногах.
– Спасибо, ваша светлость, – проговорил мистер Брамуэл. – Мы знаем, что еще рано для визитов, но хотели застать вас, прежде чем вы уедете по делам.
Его голос тоже дрожал, как и ноги.
– Прежде всего предлагаю вам выпить. Понимаю, еще рано, но я не знаю, зачем вы пришли, и, боюсь, так и не узнаю, если вы не успокоитесь. Не хотелось бы, чтобы вы оба лишились чувств.
Рат подошел к столу, плеснул в два бокала бренди, открыл шкаф, достал другую бутылку и налил чего-то в третий. Подойдя к гостям, он протянул бокал Евгении.
– Я еще никогда не пила спиртного, ваша светлость, – пролепетала девушка.
– Ничего, вам не повредит: это херес. Пейте маленькими глотками.
Евгения растерянно посмотрела на бокал, потом на своего спутника. Мистер Брамуэл кивнул, и она сделала маленький глоточек, но тут же закашлялась.
– Пейте! – скомандовал герцог. – Еще глоточек, и он станет приятнее на вкус.
Евгения опять подняла глаза на мистера Брамуэла, и когда тот кивнул, поднесла бокал к губам. Молодой человек взял протянутый герцогом бокал, поспешно сделал глоток и наконец приступил к делу:
– Мы поговорили с мисс Эверард… обсудили… и решили… В общем, вы должны кое-что узнать.
Может, все-таки их прислала не миссис Абернати? Расположившись в кресле напротив, Рат кивнул:
– Я вас слушаю.
– Вы не должны винить Марлену за то, что она писала скандальный листок, – едва слышно сказала Евгения.
– А я и не виню, – скокойно сказал Рат и только сейчас понял, что это правда. – Она была молода, энергична и достаточно безрассудна, чтобы затеять рискованное предприятие.
– Но были и другие причины. Она сама никогда ничего не скажет, поскольку дала обещание моей сестре.
– О чем вы? – заинтересовался наконец Рат.
– Вероника не всегда была такой: нервной, отчаявшейся, склонной к депрессиям. Во время своего первого сезона она наслаждалась жизнью, лучилась счастьем, у нее было множество поклонников.
Рата удивило, как изменилось лицо мисс Эверард, когда она заговорила о сестре: порозовела, озарилась улыбкой. Хотя нет: пожалуй, не порозовела, – просто с ее лица исчезла синева.
– Она была королевой каждого бала, на котором появлялась, – с воодушевлением продолжила мисс Эверард. – Несколько весьма достойных джентльменов приходили к нашему отцу просить разрешения ухаживать за ней. А потом разразился скандал с письмом от тайного поклонника. – Улыбка девушки исчезла, голос опять стал едва слышным. – Одни называли случившееся шуткой, другие – розыгрышем, но чем бы это ни было, для Вероники оно обернулось катастрофой.
Мисс Эверард сделала еще один глоточек и подняла глаза на герцога.
– После этого никто из претендентов так и не сделал ей предложения. Наш отец поговорил с одним из джентльменов, которые ухаживали за ней, чтобы узнать причину охлаждения. И тот сказал, что боготворил Веронику, считал, что она не способна на столь непристойное поведение: именно это его в ней и привлекало, – но потом оказалось, что она такая же, как все. Поскольку других предложений не последовало, опасаясь остаться старой девой, она была вынуждена принять предложение мистера Портингтона, который был намного старше ее, ничем, кроме науки, не интересовался, но имел хорошее содержание. Она его не любила, но рассчитывала, что смыслом и счастьем наполнят ее жизнь дети, которые у нее будут. И первые год-два брака она принимала свою замужнюю жизнь такой, как она есть.
Рат все сильнее хмурился. Было нелегко сидеть и слушать рассказ девушки, почти девочки, о страданиях, выпавших на долю ее сестры из-за тех проклятых писем.
– Но только мистер Портингтон стал покупать все больше и больше странных вещей. Папа умер, и я была вынуждена переехать к ним. В доме стало очень тесно. Денег не хватало даже на уголь и еду. Мистер Портингтон продолжал повторять, что все будет хорошо, только хорошо не было. Вероника чувствовала себя несчастной. Надежда, что у нее будет ребенок, которому она отдаст всю свою любовь, таяла с каждым днем, потому что ее муж…
