– Сядь. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Саша медленно подошла ближе, опустилась на диван, неотрывно смотря на его лицо. Она только сейчас поняла, что уже давно не видела его таким: не просто озабоченным и встревоженным новым непростым делом, но еще и как будто замершего в ожидании чего-то. Это еще не было смирением с неизбежным, которое так часто проскальзывало в его глазах в первые годы их знакомства, но уже приближалось к нему.
– Теш, ты меня пугаешь, – призналась она.
Войтех стащил с ладоней перчатки (зачем он теперь вообще их носит?), коснулся ее руки, аккуратно погладил пальцы и криво улыбнулся.
– Кажется, в том пансионате действительно особая аура, – начал он. – Она на самом деле исцеляет. Она вылечила твою руку, убрала твои шрамы и мою татуировку. А заодно и мою опухоль.
Саша невольно посмотрела на его лоб, словно хотела разглядеть мозг через кожу и кости, а затем снова вернулась к глазам:
– То есть… у тебя больше нет видений?
– Ни видений, ни интуиции, ни мигрени – ничего. Я больше не экстрасенс.
Войтех внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова. Что она думает по этому поводу? Рада ли, что он больше не будет подвергать свою жизнь опасности, ловя видения, страдать от головной боли, рисковать здоровьем, когда ему покажется, что оно менее важно, чем разгадка очередного дела? Или же он сказал Неву правду: он обычный Саше уже не так интересен? Она влюбилась в неординарного экстрасенса, а не в простого мужчину. От простого она ушла. И теперь, когда он тоже стал таким, рано или поздно заскучает с ним. Возможно, не сразу, но это случится.
– Но… как такое возможно? Ты ведь был во множестве клиник, консультировался у лучших врачей. Да даже Долгов, который занимался изучением именно таких опухолей, говорил, что убрать ее без риска невозможно.
– Я не знаю, Саш. Не знаю, как это произошло. Уж точно не оперативным путем. Помнишь целителя из тайги, к которому мы ездили на самом первом своем расследовании? Ведь он тоже как-то лечил людей, исцелял даже неизлечимо больных. После его лечения раковые опухоли исчезали без следа, ты сама видела медицинские заключения. Возможно, это место такое же. Просто не человек лечит, а оно само.
Саша немного помолчала, раздумывая над его словами.
– И что теперь?
– Я хочу вернуться в тот пансионат с неофициальным расследованием. Как только мы расправимся с этим делом, нужно будет поехать туда, понять, как это произошло. И, если возможно, вернуть все обратно.
Она опустила голову, накрыла сверху его ладонь второй рукой и погладила кончиками пальцев.
– Хорошо, – сказала она. – Я, конечно же, поеду с тобой.
Войтех благодарно улыбнулся, чувствуя легкое разочарование. С одной стороны, он был рад, что не пришлось ее уговаривать, потому что он в любом случае хотел вернуть свой дар. С другой… был прав в своих ожиданиях. Он наклонился к ней и быстро поцеловал.
– А теперь иди спать. Потому что тебе точно следует отдохнуть, завтра предстоит тяжелый день. Вам с Костей придется поработать.
Саша кивнула, молча поднялась с дивана и ушла в спальню, Войтех же вернулся к ноутбуку. Все эмоции потом, сейчас нужно заняться делом.
Он и сам понимал, что пересматривать по второму кругу все документы не имеет смысла. Без видений он ничего в них не увидит, а обычным человеческим взглядом и умом уже все изучил. Пожалуй, следовало заняться тем, что он еще не смотрел: ежедневником Андрея Вареникова, который Иван и Лиля привезли от его матери. То ли у Андрея был такой характер, то ли сказывалась болезнь, но ежедневник он вел педантично, даже дотошно. Аккуратно записывал имена всех клиентов, с которыми работал вне основной работы, их телефоны, марки автомобилей и даже проблемы, с которыми чаще всего сталкивался. Войтех не мог не признать, что в этом был определенный смысл: стоило позвонить постоянному клиенту, как Андрей уже примерно знал, какие проблемы чаще всего возникают у этой конкретной машины и какие инструменты и запчасти следует брать с собой. Каждый выезд и ремонт он тоже тщательно записывал, и не только проблему и сумму, которую потратил на ее решение, но учитывал так же дорогу и свое время. Так что смысл в этом определенно был, но для Андрея, а не Войтеха. Войтех же надеялся в этом списке увидеть имена Льва или Анны, чтобы понять, был ли Андрей как-то с ними связан.
Он слышал, что Саша тоже не спит. Она не заглядывала в гостиную, вероятно, чтобы не мешать ему, но ходила по коридору, иногда тихонько хлопая дверью ванной, или гремела чем-то на кухне.
Звонок телефона заставил его вздрогнуть и первым делом посмотреть на часы: 1.38. Звонил Иван.
– Ты не спишь? – дежурно поинтересовался он, но было понятно, что даже если бы он подозревал, что Войтех уже спит, все равно позвонил бы. – Я тут кое-что интересное нарыл. Скайп включен?
Войтех взглянул на экран, убеждаясь, что нужная программа запущена, просто перешла в «спящий» режим, поскольку ноутбуком он давно не пользовался.
– Да.
– Я тебе сейчас ссылку кину, глянь.
Спустя мгновение скайп коротко пиликнул, а возле имени Ивана засветилась единичка, возвещавшая о пришедшем сообщении. Ссылка вела в одну известную соцсеть, и пока сайт загружался, Войтех гадал, что такого интересного там может быть, чтобы ради этого Иван позвонил ему почти в два часа ночи.
Ссылка привела на личную страничку Жени. А точнее, на одну из фотографий, загруженных в альбом. На снимке компания ребят, вероятно, студентов, отдыхала не то у кого-то дома, не то в ресторане: около десятка человек обнимались и демонстрировали в камеру бутылки с пивом, а весь стол, за которым они сидели, был уставлен разнообразными закусками.
– Открыл? – поинтересовался Иван.
– Да. Но что я должен здесь увидеть?
– На девчонку вторую слева посмотри.
Войтех увеличил снимок, чтобы лучше рассмотреть девушку, и почувствовал, как сердце пропустило удар.
– Это же одна из тех девушек, что погибли в общежитии, да? – уточнил он. – Но не убийца.
– Ага, – подтвердил Ваня. – Виктория Самарина. Значит, студент наш был с ней знаком и, вероятно, с Анной тоже. Так что как минимум одна связь уже есть. Может, до утра еще чего нарою.
Попрощавшись с Иваном, Войтех встал и прошелся по комнате, несколько раз взмахнул руками, разминая затекшие мышцы. Какое-то неясное тревожное чувство шевелилось внутри, словно он что-то упустил. Это одновременно заставляло напрягать память и радоваться, ведь раньше он связывал подобные ощущения именно со своим экстрасенсорным восприятием. Но вот теперь дара больше нет, а интуиция все равно обращает его внимание на что-то важное. Может быть, не так уж и не права Саша, утверждавшая, что интуиция – это всего лишь способность мозга быстро анализировать информацию и прогнозировать все возможные варианты развития ситуации? Если так, то это определенно радует. Даже без опухоли его мозг не потерял эту способность.
