– А тело? – снова спросила она. – Тело ведь ненастоящее.
– Смотря что для тебя важнее: сознание, чувства, привычки и мысли – или тело.
– Допустим, я скажу – сознание, но что будет с телом? Ведь сейчас нас двое. По крайней мере, если судить по Жене. Если мы сможем разобраться с этим делом, то кто из нас останется?
Войтех ненадолго задумался, продолжая машинально поглаживать ее пальцы. Он не знал ответа на этот вопрос, более того, боялся его узнавать. Ему казалось, что сейчас это бессмысленно: они не знают, что происходит с настоящим телом, возможно ли его спасти. Как и пока не знают, как остановить деградацию двойника. Так какой смысл сейчас думать о том, кто из них останется? И что произойдет с тем, кто не останется?
– Даже несмотря на то, что мы – фальшивые, я бы хотела, чтобы остались эти мы, – внезапно сказала Саша.
– Почему? – удивился Войтех. Это ее заявление шло вразрез со всем, что она говорила раньше.
Саша посмотрела на него, не зная, стоит ли говорить то, что вертится на языке, но не выдержала. Она не хотела приезжать сюда с расследованием. И если бы все не случилось так, как случилось, возможно, нашла бы способ уговорить Войтеха не делать этого, не пытаться все вернуть. С того самого момента, как она узнала о его опухоли, это пугало ее до обморока. Она пообещала ему не паниковать, не искать лучшие клиники и знакомых врачей, добровольно отдала все наблюдение в руки Долгова, но сама, конечно же, не могла не быть в курсе. После каждого обследования тщательно просматривала результаты, благо доступ у нее был, сравнивала, порой даже решалась как бы невзначай поинтересоваться мнением Долгова. Тот от нее ничего не скрывал, сразу предупредил, что еще один сильный скачок роста опухоли Войтех может не пережить.
Перед Новым годом Саше удалось посетить одну врачебную конференцию, на которую она заглядывалась уже больше года, еще работая в больнице, и даже проконсультироваться с ведущим российским нейрохирургом. Увидев снимки Войтеха, у того загорелись глаза. Он с радостью взялся бы за операцию, поскольку в этом месте оперировать ему еще никогда не приходилось, а для научных трудов очень пригодилось бы. К сожалению, несмотря на желание взяться за такого пациента, никаких обещаний он дать не мог. Саша не ждала от него гарантий, понимала, что это в принципе невозможно, когда дело касается такой тонкой науки, как нейрохирургия, но и процент благополучного исхода он давал не больше, чем остальные. Ему просто было интересно получить такой материал, что, конечно, совсем не устраивало Сашу. И уж тем более не устроило бы Войтеха.
И когда опухоль исчезла сама по себе, Саша с трудом смогла скрыть радость. Видела, что Войтех скорее расстроен этим, а потому сдержалась. Ничего не сказала, но сама надеялась придумать такие аргументы, которые он смог бы принять. Да, у него больше не будет его дара, но его жизни ничего не будет угрожать. И где-то в самой глубине души она понимала, что на его месте тоже хотела бы все вернуть. Потому что даже самая долгая, но скучная жизнь никогда не перекроет короткой, но яркой и насыщенной. Ей хотелось обезопасить его, но его желание она могла понять. И вот времени заставить его передумать у нее не осталось.
– Потому что у старой версии нас, скорее всего, остались все наши старые болячки, – просто сказала она. – И черт с ней, с моей рукой, но я не хочу, чтобы у тебя снова была эта опухоль. Татуировку, если уж так хочешь, можешь сделать заново, но опухоль – я не хочу.
Войтех посмотрел на нее удивленно, как будто в его голове что-то не сходилось.
– Но ведь тогда у меня не будет и экстрасенсорных способностей, – напомнил он.
– Да и черт с ними! – с жаром воскликнула Саша. – Зато ты будешь здоров, и каждый раз, когда ты уезжаешь куда-то без меня, я не буду мысленно с тобой прощаться. Ты что же, не понимаешь, что очередная смертельная опасность может поджидать где угодно? Тем более с такой работой, как наша. Еще раз приблизишься к краю – и все, можешь уже не вернуться. Долгов ведь предупреждал тебя!
Войтех осторожно выпустил ее руку и чуть выпрямился.
– Вижу, он обсуждал это и с тобой, – чуть прохладнее заметил он.
– Я обещала не быть рядом с тобой врачом, но это не значит, что я за тебя не волнуюсь и не хочу быть в курсе происходящего. Войта, – Саша нежно улыбнулась и сама взяла его за руку, – я просто хочу, чтобы ты был здоров. И чтобы мы прожили с тобой долгую и счастливую жизнь.
– Долгую, счастливую и скучную? – не сдержался он.
– Кто тебе сказал, что она непременно будет скучной? Ведь ни у Сидоровых, ни у меня, ни у Долгова с Дементьевым нет никаких экстрасенсорных или магических способностей, но мы работаем на этой работе, и нам вовсе не скучно. Так почему ты думаешь, что ты заскучаешь?
– Я боюсь, что заскучаешь ты. Ты влюбилась в меня уже в экстрасенса. Ты не знаешь меня другого. Что, если я обычный тебе не понравлюсь?
Саша долго и внимательно разглядывала его лицо, а затем рассмеялась.
– Дурак ты, Дворжак. Ты уже однажды пытался напугать меня тем, что, узнав тебя в обычной жизни, я разочаруюсь. Но я не разочаровалась. Так почему ты думаешь, что я непременно разочаруюсь теперь? Я же не за экстрасенсорные способности тебя люблю.
– А за что?
– За слабости, это же очевидно. – Она наклонилась к нему и коснулась его губ в легком поцелуе. – Охотник за привидениями ты, конечно, знатный, но я люблю в тебе обычного человека. Того, который выглядит небритым и лохматым по утрам, порой смешно сопит по ночам, педантично раскладывает вещи по местам и иногда даже болеет. Который не всегда знает, как поступить, и иногда ошибается. Не героя, способного спасти мир, жертвуя собой, а того, кто может признать, что не все в этом мире в его власти.
Войтех наконец улыбнулся в ответ, свободной рукой коснулся ее щеки, чуть погладив, а затем скользнул ладонью на затылок, чтобы притянуть к себе для более длительного поцелуя.
– Почему ты не сказала мне об этом в Питере, а сразу согласилась приехать сюда с расследованием, чтобы понять, как все произошло?
– Потому что не хотела обижать тебя своей необдуманной реакцией, – тихо ответила она. – Я знаю, что раньше часто так делала, и мне не хотелось повторять своих ошибок. Я хотела поразмыслить и придумать, как осторожно убедить тебя не делать этого.
Войтех несколько долгих секунд смотрел на нее, а затем кивнул. По крайней мере, сейчас она думает так, а затем они разберутся. Может быть, все еще удастся вернуть, а если нет, тогда и будет думать, что делать.
– Пойдем, я уложу тебя немного отдохнуть, – предложил он. – Ты не спишь вторые сутки, сон не будет лишним. А помочь пока все равно ничем не можешь.
Он ждал, что Саша начнет возражать и упрямиться, но она позволила поднять себя с лавочки и послушно последовала за ним в дом.
Глава 14
21 апреля 2016 года, 21.17
