— И ты сразу испугался? Не верю!
— Он перечислил кое-какие мои грехи... Вас и они интересуют?
— Нет. Что он именно сказал о сенаторе?
— Он сказал, что сенатор Феро скоро получит важные бумаги и что у него есть сын-повеса, и надо, чтобы эти бумаги попали к моим турецким друзьям. Вот что он сказал. И оставил много денег. И сказал, что ещё больше мне за эти бумаги заплатят турки. И я могу все оставить себе.
— Повтори, что он сказал о сенаторе и документах. «Что сенатор Феро скоро...» Как?
— ...получит важные бумаги.
— Ты не путаешь? Именно получит?
— Да. Получит.
— А как представился этот человек?
— Митридат.
— Митридат? Царь Понтийский? Но это же не настоящее имя!
— Он представился Митридатом, — Порко пожал плечами.
— Он венецианец?
— Не знаю. Не думаю.
— Может, ты знаешь о нём ещё что-нибудь, дорогой синьор Порко?
— Да. Митридат убил сенатора Феро и его сына, — заявил Порко.
Лунардо присвистнул.
— Вот так так! Ты это утверждаешь, потому что у тебя есть доказательства, или ты предполагаешь?
— Я знаю. Это точно не турки. И никто другой. Только Митридату это выгодно, чтобы не было свидетелей.
— Ну хорошо, — после долгой паузы проговорил Лунардо. — Пусть будет Митридат. Это он убил всех, это он затеял интригу, это он навёл тебя на сенатора Феро. В общем, все совершил какой-то мифический Митридат. Если ты, синьор Порко, думаешь, что ты мне что-то объяснил, то ты ошибаешься. Ты называешь этого человека Митридатом. Я же называю его убийцей и провокатором. Но я всё равно не знаю, кто он! Может быть, ты мне расскажешь, как зовут патриция, который тебя познакомил с Митридатом? Ведь у того есть настоящее имя! Или нужно опять прибегнуть к помощи удавки?
Порко затравленно посмотрел в окно. На этот раз он попался. Он так и не мог понять, что собой представлял этот странный нотариус, был ли он подослан тем кавалером или...
Вдруг глаза Порко стали расширяться от ужаса, он открыл рот.
— Митридат... — прошептал он.
Сер Маркантонио проследил за взглядом маклера и застыл. Небольшое окно было всего лишь проёмом, прикрытым промасленной бумагой. Кто-то отодвинул бумагу от края, и прямо в комнату нацелился острый наконечник стрелы. Мессер Маркантонио впоследствии часто вспоминал, что в тот момент он даже не сообразил не то чтобы спрятаться или отскочить, но даже пошевелиться. Это была смерть, которая гипнотизировала его. Он, замерев от такого же ужаса, как и маклер, видел, как стрела с глухим щелчком сильной пружины выскочила и спустя мгновение уже торчала в голове Порко, который упал молчком, отброшенный ударом, на Джироламо. Сила толчка была такова, что молодой человек, рефлекторно подставив руки под падающее на него тело, едва сам не отлетел назад, на комод, с трудом устояв на ногах.
— Вон! — пробормотал ошарашенный Лунардо спустя мгновения, которые показались ему вечностью. Джироламо бросился из комнаты за убийцей.
Спустя минуту или две он, запыхавшись, ворвался обратно в дом. Лунардо, который в это время сидел на корточках над телом маклера и рассматривал торчавшую из его лба короткую стрелу, повернул к нему бледное лицо. Было видно, что он всё ещё не пришёл в себя от потрясения.
— Не догнал и даже не понял, куда он бежал, — сказал Джироламо взволнованной скороговоркой.
Лунардо кивнул.
— Стреляли из маленького потайного арбалета с рукояткой. Из тех, что носят под платьем, — пояснил он, содрогаясь. — Поэтому убийце даже бежать не надо. Он просто отошёл от окна и растворился в толпе.
— Нам надо отсюда уходить, падроне! Кругом слишком много народу.
Джироламо помог Реформатору подняться. Кинув последний взгляд на два тела, лежавшие в разных концах комнаты, они поспешили покинуть контору маклера. Никто не обращал на них внимания, они растворились в сутолоке набережной, быстро сели в гондолу и отчалили.
— Знаешь, — заметил Лунардо, когда они уже плыли среди лодок по Большому каналу. — Закон Сената ещё пятьдесят с лишним лет назад запретил ношение, использование и изготовление этих маленьких арбалетов. Они рассматриваются как скрытое, лукавое оружие. Запрещение было повторено десять лет назад. Но, запрещай не запрещай, кто ж откажется от такого эффективного оружия...
— Кто это мог быть? — спросил Джироламо. — Те же люди, что убрали Филиппо и его отца?
— Митридат, который виноват во всём... — Лунардо задумчиво отодвинул занавеску фельци и посмотрел на шумно бурлящие безмятежные толпы на набережной и толкотню гондол. Казалось, что только что происшедшее убийство больше совершенно не занимает его. Когда он повернулся к помощнику, его глаза тревожно блестели. Он продолжал: — Я чувствую, что мы сидим на пороховой бочке. Турки действительно получили провокационный план! Дальнейшие провокации, о которых мы говорили, могут произойти в любую минуту. Итак, крепость Клисса захвачена — значит, часть пророчества «Кизил элма» уже свершилась. Если завтра вспыхнет восстание с сыном султана во главе или ещё что-нибудь подобное, то разразится война. — Он сложил молитвенно руки и закрыл глаза. — Господи милосердный и всемогущий! Что мы можем сделать? Как предотвратить? — И он забормотал с тихой и яростной мольбой слова молитвы.
Глава 30
Венецианский залив. Далмация
Из папок М. Лунардо (запись от... мая 1596 года):
«Главный проведитор Венецианской Республики в Далмации Бенедетто Моро получил приказ перекрыть всю навигацию между Спалато и Трогиром, и подчинённая ему эскадра боевых галер капитана против ускоков, усиленная дополнительными кораблями, блокировала Адриатику.
Кроме того, опасаясь, что раздосадованные турки всё же сделают попытку ввести-таки свои боевые галеры в венецианские воды, Моро сам предложил турецким командирам помощь в транспорте, предложил выслать им корабли в гавани Салона и Сассо для перевозки войск, окружающих Клиссу. А опасность появления османов в Венецианском заливе существует: по сообщениям из Стамбула, турецкий флот готовится вновь выступить. Будет ли это обычная ежегодная экспедиция в Венецианский залив или демарш в помощь войскам, осаждающим крепость, никто не знает. Значит, турки всё же подозревают Венецию!
Главный проведитор Моро самолично проводит расследование в Спалато, разыскивает и наказывает участников клисской операции, ведёт переговоры с османскими командирами. Начались обыски и облавы. Фактически Моро ввёл в Далмации военное положение.
Турки между тем очень быстро оправились от первоначального замешательства. Мустафа-паша Пияле-пашич, Санджакбег Клиссы, уже 12 апреля был с 600 солдатами у крепости. Но это было наспех собранное войско, и первые попытки отбить Клиссу не принесли туркам удачи. Тогда они приступили к планомерной осаде крепости, захватив единственный источник воды, и стали бомбардировать её. К 6 мая в Клиссе кончилась последняя капля воды.
