— Правда? А я-то полагал, что он считает меня таким важным узником, что может принимать только в главном зале Спрингроузеза, — ответил Рэндалл и засмеялся.
Решётку подняли, пленник покинул камеру. Его взяли под стражу и повели.
Оценив вооружение Генри, его юность и то расположение, которое питал к нему сын герцога Джона Гонта, Рэндалл решил, что ему представился отличный шанс бежать. Но он не стал умолять Генри, уже познавшего, что такое верность господину, поступиться принципами и отпустить его.
Генри был угрюм, его огорчало, что Рэндалл находится в плену у Филиппа. Подойдя к стрельчатой двери комнаты Филиппа, он остановился.
— Сэр поэт, — проговорил юноша, — как только я покину Спрингроузез, а это произойдёт уже сегодня, я обязательно расскажу моему кузену Ричарду о поступке Филиппа. Я уговорю его выручить вас.
— Прошу вас, милорд Генри, — сказал Рэндалл, — разыщите во дворце графа Солсбери моего отца менестреля, сообщите ему о моём плене и проводите к королю Ричарду. Он должен раскрыть его величеству тайну, связывающую Ричарда, меня и, если позволите, вас.
— Меня?! — переспросил Генри удивлённо.
— Да, милорд, — ответил Рэндалл. — Вы сделаете это?
— Ну конечно! Можете на меня положиться, — воскликнул Генри.
— Благодарю, и заранее простите меня за то, как я буду вынужден поступить с вами в присутствии сэра Филиппа, — сказал Рэндалл. — Идёмте же.
Он первым толкнул дверь и переступил порог опочивальни. Кроме Филиппа в небольшой комнате с высоким потолком, постелью на возвышении, столом и креслом у окна он увидел Хьюго Бэнкса, скрючившегося за спиной своего повелителя. За Рэндаллом в комнату вошли герцог Генри Ланкастер и часть отряда арбалетчиков, сопровождавших пленника.
Сэр Филипп холодно наблюдал, как Рэндалл прошёл несколько шагов и остановился.
— Я послал за тобой Ланкастера с единственной целью, — молвил он, — чтобы объявить тебе своё решение.
Бледный, изнурённый Рэндалл, не утративший, однако, достоинства, вызвал у Филиппа скрытое восхищение.
— Я предам тебя казни на восходе, в понедельник, — продолжал он. — Тебе отрубят голову во дворе замка. Скажи, ты не хочешь испросить прощения? Я, конечно, всё равно казню тебя, но раскаяние приносит облегчение.
— А ты сам-то, милорд, пробовал в чём-нибудь раскаиваться? — спросил Рэндалл с видимым безразличием.
— Что тебе обо мне известно, бродяга?! — воскликнул Филипп и отослал стражу. Ланкастеру и Хьюго он позволил остаться.
— Да, мне известно о вас совсем немного. Только слухи о ваших подвигах или злодеяниях, милорд, — чуть поклонился Рэндалл. — Но надеюсь познакомиться с вами поближе.
Он бросил взгляд на меч Генри, стоявшего в двух шагах от него. Его отделяло от свободы лишь несколько быстрых ловких движений.
— Грязный наглец, — выругался сэр Филипп и резко отвернулся к окну, за которым густо сыпал снег и дул ветер. Началась пурга. В Йоркшир весна всегда добиралась позже, чем в другие графства.
Рэндалл понял, что ему представилась возможность спастись. Ударив Хьюго в лицо локтем, он бросился к Генри и, обхватив юношу за плечи, выхватил из его ножен меч.
— Как ты посмел?! — вскричал сэр Филипп в ярости. Хьюго вопил и катался по полу, прижав ладонь к разбитым губам, сквозь пальцы сочилась кровь.
В комнату ворвались стражники с мечами и алебардами. Застыв на пороге, они тревожно глядели на Рэндалла, крепко державшего в одной руке оружие, а другой удерживавшего Генри Ланкастера в качестве своеобразного щита.
— Прикажи им отступить, или я раскрою твоему оруженосцу горло! — крикнул Рэндалл Филиппу.
— Неужели ты убьёшь своего друга, Рэндалл?! Не верю, что ты способен на такое! Ведь ты был дружен с сыном герцога! — расхохотался Монтгомери.
— Дружен? — заволновались стражники.
— Да, сэры! В Спрингроузезе уже многие знают, что мой узник — придворный поэт его величества Ричарда Английского! Но что с того? Кто из вас посмеет не выполнить мой приказ?! Хватайте его!
На Хьюго уже никто не обращал внимания. Он отполз в дальний угол и наблюдал оттуда за происходящими в опочивальне событиями.
Закипела драка. Оттолкнув от себя Генри, Рэндалл стал яростно рубиться со стражниками, а Филипп громко подбадривал их. К его удивлению, Рэндалл уверенно сражался с несколькими противниками и даже ранил некоторых. В конце концов он оттеснил их к дверям, что заставило Монтгомери действовать. Он бросился к лежащим на сундуке ножнам, но Рэндалл преградил ему путь.
— Стоять, ваша милость! Я отпустил Генри, но не вас! Идёмте! Вы проводите меня к воротам замка! — приказал он Филиппу. — Я ухожу из Спрингроузеза!
— Ты уверен в этом?! — фыркнул сэр Филипп и внезапно толкнул Рэндалла на пол. Отшвырнув меч в сторону острым мысом сафьянового сапога, рыцарь схватил Рэндалла за горло.
— Теперь ты видишь, почему я стал великим рыцарем? — проговорил сэр Филипп, сжав пальцы на горле кузена. — Я опрокинул тебя простым движением руки, хотя не был вооружён. Я не побоялся подступиться к тебе, кузен. И ты заплатишь мне за свою дерзость, за очередное оскорбление, которое нанёс мне. Заплатишь до того, как я тебя казню.
Вбежавшие в комнату стражники окружили их, держа алебарды. Отпустив Рэндалла, Филипп с силой ударил его ногой.
— Заковать на всю ночь в кандалы! — приказал он.
Рэндалл больше не сопротивлялся. Раздосадованный тем, что свобода была так близка, а он её упустил, он бессильно лежал на каменном полу. Стражники подхватили его под руки и поволокли в коридор.
Несколько минут сэр Филипп молчал, глядя на распахнутую дверь. Генри первым пришёл в себя. Подобрав свой меч, он вложил его в ножны и приблизился к владельцу замка.
— С вашего позволения, я намерен обсудить с вами мой отъезд, милорд, — сказал он.
— Вы решили уехать из Спрингроузеза? Но я ещё не считаю вас достаточно обученным в воинском деле. Что подумает обо мне ваш отец? — проговорил сэр Филипп.
— Боюсь, милорд, я недостаточно твёрд, чтобы служить у вас оруженосцем. Думаю, отец оценит то, чему я у вас научился, ведь вы преподнесли мне множество навыков, за которые я вам благодарен, — с поклоном произнёс Генри. В его глазах, впрочем, Филипп видел гнев и прекрасно понимал его причину.
— Я не могу удерживать вас или убеждать изменить решение, лорд Генри. Вы вольны поступать, как считаете нужным. Но я скажу вам следующее: если причина вашего отъезда в моём пленнике, с которым вас связывала дружба, значит, вы ещё слишком юны. Служа вашему дяде, принцу Уэльскому, во Франции, я часто был вынужден бросать моих друзей и видел, как французы насаживали их на копья. Вы молоды и только поэтому не хотите продолжать службу у меня — рыцаря, захватившего в плен вашего друга. Вам недостаёт твёрдости. Однако для рыцаря важно служить трём господам: Богу, королю и возлюбленной. Дружба превосходна, но подчас государи предают казни друзей на глазах у рыцаря, а он продолжает оставаться верным престолу.
