— Что делать? Что и делали! Гарсон!
Официант появился мгновенно. Взгляд у него был ошалелый. Он оказался перепуганным до смерти.
— Ч-ч-че-го из-из-волите?
— Ты что заикаешься? В тебя, что ли попали?
— Да н-нет...
— Так чего спрашиваешь? Мы уже заказали. Неси быстро! Ну! — Вересаев сказал негромко, но зло.
Официант вмиг убежал и тотчас появился с селёдкой, водкой и мороженым.
— Ну, молодец!.. — Вересаев даже растерялся от неожиданности, увидев такую скорость. — Умеешь, парень...
— Рад услужить госп... товарищи!
— Да ладно! Нам-то всё равно — господами назовёшь или товарищами. Мы и те, и другие, — засмеялся Вересаев.
Гарсон опять сделал круглые глаза и обалдело смотрел на красного начальника с нашивками не какими-нибудь, а командира полка... Ему казалось, что в присутствии этого командира даже слово «господин» говорить опасно.
Появился врач. Женщину от соседнего столика увели под руки.
Высокий и полный метрдотель в чёрном фраке остановился в центре притихшего зала:
— Граждане!.. Товарищи! Администрация ресторана приносит вам извинения за причинённые неудобства. Больше такого не повторится. Отдыхайте, танцуйте, вкушайте изысканные блюда, которые готовят у нас лучшие повара Москвы!
— Красиво говорит! Прямо Цицерон! — Зеленцов улыбался. — И повара лучшие в Москве, и он гарантирует, что «такое не повторится». Насчёт поваров, может, он и прав. Ну, а всё остальное...
— Он даже не знает, что с ним самим будет, например, ночью или завтра, — добавил Егор.
— А знаешь, Александр, летом я встречала княжну Ольгу.
— Оленьку, княжну Черниговскую?
— Да её, её, Сашенька. В которую ты влюблён был!
— Ну, не преувеличивай...
— Был, был, я знаю. Но безответно!
— Да ладно... — Зеленцов явно засмущался, и это позабавило Вересаева.
— В самом деле, Катенька? Наш Александр способен на безответную любовь? Неужели?
— Способен! Ещё как способен! Дело это было ещё в двенадцатом, чуть больше года до войны оставалось. Здесь, в Подмосковье, у князей Черниговских был званный бал.
— И вы, Катенька, с Александром там блистали...
— К сожалению, там блеснуть было непросто. И мы, представители княжеской фамилии Зеленцовых, были там далеко не самыми знатными.
— Да?.. — уточнил Вересаев с улыбкой. Он не воспринимал слишком серьёзно все эти титулы в нынешнее-то время. Но Катя, судя по всему, и сегодня придавала этому первостепенное значение.
— Да, Егор! На балу был даже великий князь Николай Николаевич, внук императора Николая I со своей женой Великой княгиней Анастасией Николаевной. Она, между прочим, дочь короля Черногории и сестра королев Италии и Сербии.
— Ух, как много высоких родственных связей, между прочим, порочащих великую княгиню в глазах советской власти.
— Да ладно вам, Егор...
Он увидел, как она расстроилась, и проявил интерес:
— А где теперь чета великих князей? Живы ли?
— Надеюсь живы. Во Франции они.
— Так что же там дальше, на балу-то было?
— А наш Сашенька там же, на этом балу, один раз станцевал мазурку с княжной Ольгой и всё. Прямо-таки потерял голову.
— А она? Неужели не ответила взаимностью нашему герою?
— Да ладно вам!.. Егор, Катя всё фантазирует... — Зеленцов даже немного покраснел.
— Не смущайся, Александр, серьёзное чувство для мужчины — большое достоинство. Я, например, не способен на такое. Наверно, так... И что же дальше?
— А княжна, оказывается, без ума была влюблена в молодого красавца генерала. В кого бы вы думали, Егор?
— Да в нашего барона Густава, — добавил Зеленцов, чтобы не нагнетались страсти.
— Я помню вашего барона на балу, — Катя задумчиво улыбалась, — лучше него никого не было! Изысканные манеры, удивительно стройный, блестящий французский, немецкий, английский... Наверно, все дамы бала были тайно в него влюблены. Хотя тогда ему было, наверно, уже за сорок, но на вид лет тридцать, не больше. Но — генерал-майор Свиты Его величества. Что это выше, чем просто генерал-майор, у нас все дамы и девицы знают. То есть, знали... — Катя внезапно растерялась. Столько лет уже прошло, а она всё себя в том времени числит. И вот теперь она ясно, как при вспышке света, вдруг поняла, ощутила это... И растерялась.
— Катюша, Катенька, не надо волноваться, успокойтесь... Ну-ка глоток шампанского!
— Хорошо, спасибо, Егор!
С минуту помолчали.
— Вообще-то, Катюша, наш генерал человек строгий и увлечённый службой. Мы о его личных делах не знали. Он на эти темы ни с кем в бригаде, а потом и в дивизии не разговаривал. Но ещё в Варшаве танцевал с красивыми женщинами. Помню, видел его в ресторане с дамой. И всегда он был галантен и уважителен с дамами.
— Это так, Егор. Я помню, как хорошо о нём говорили мои подруги ещё тогда, когда его жена с дочерьми уехала от него в Париж. Это в девятьсот третьем... Я тогда была ещё ребёнком, подростком. Но светскими новостями уже интересовалась. Как и полагается девочкам света. Нас уже понемногу приобщали к высшему обществу. Так вот, о нём девочки говорили с почтением. Хотя многих молодых и красивых кавалеров высшего света высмеивали за глаза, причём весьма зло. Особенно гуляк и ловеласов. А барон Маннергейм... Он был другой. — Глаза Кати словно подёрнулись пеленой времени и мечты. — Совсем другой, — добавила она тихим голосом, — высокий человек... И я тоже, — Катя снова как-то светло заулыбалась, — была в него влюблена. Именно в него. В те самые годы, когда мне было всего-то... — снова засмеялась, махнула рукой, — ну, не буду говорить. А то вы, Егор, меня не полюбите!..
— А я уже полюбил.
— Так я вам и поверила!..
Оба смеялись, разговор внешне казался совсем шутливым, но Зеленцов видел, что они взволнованы, и эта игра для них обоих представляет серьёзный интерес.
Но он уже думал о том, почти забытом двенадцатом годе, когда увлёкся своим безответным чувством к княжне Ольге. Она, действительно без ума влюблённая в барона Густава, совсем не замечала юного князя Зеленцова. Он понимал, что ему трудно конкурировать с генералом. Узнал потом, что княжна, неудержимая в своём чувстве, добилась нескольких свиданий с бароном. Но... уже тогда Зеленцову было понятно, что такие личности, как генерал Маннергейм, всю свою жизнь отдают великим делам. И оставляют для любви, семьи и всего, связанного с этим, совсем немного места в своей судьбе.
— А где, Катюша, ты видела княжну Ольгу и что она делала в Москве? Ведь она...
— Конечно, Сашенька, твоя несчастная любовь...
