Книга Всадник времени, страница 94. Автор книги Виктор Потиевский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Всадник времени»

Cтраница 94

Безусловно, он доверял и вполне полагался на своих талантливых, как он справедливо считал, генералов. Хейнрихс, Сииласвуо, Паяри, Хейсканен, многие другие. Он их подготовил, можно сказать, воспитал. Да и по возрасту они почти все годились ему в сыновья. Сейчас они освобождали север своей страны теперь уже от немцев, бывших союзников. Но его генералам сейчас нужна была его поддержка и помощь. В их действия он не вмешивался, но часто они советовались. Очень ещё тяжёлая была обстановка. Но продвижение уже шло. А русские, к сожалению, не помогали, как это было предусмотрено в соглашении. Расчётливому Сталину нужна была только выгода.

Маршал повернул ручку полевого телефона:

— Соедините с Хейнрихсом!

— Хейнрихс слушает, господин главнокомандующий!

— Ну как, господин генерал?

— Взяли Рованиеми, господин маршал! Немцы, боясь окружения, отступили. Посёлок сожгли до последнего сарая. Оставили долину реки Торнио, но... заминировали все дороги... Разминируем и продвигаемся, господин маршал!

— Хорошо, господин генерал! Продолжайте!

— Слушаюсь!

Он постоял у карты, вглядываясь в северный берег Ботнического залива. Потом прошёл к окну. Вечерело. Дома Миккели, повреждённого бомбёжками, озарялись багровыми лучами вечернего октябрьского солнца.

Он любил один стоять у этого окна и смотреть на вечереющее небо, облака. И всегда в это время курил сигару. Рассматривая эти облака, длинные и угасающие солнечные лучи, он думал о многом, представляя себе землю так, словно смотрел на неё с наблюдательной позиции облаков. Зримо представлял всю Суоми, с израненной землёй на южных и восточных границах. С огнями боёв на Севере. Ясно видел огромную напряжённую работу, которая идёт в стране.

Люди осваиваются на новых местах для постоянной жизни. Везут продовольствие для тех, кому нечего есть. Где-то уже пытаются приводить в порядок разбомблённый завод. Везут топливо, оборудование.

На Севере идут ожесточённые бои, хотя русские громко говорят, что «идёт война, похожая на игру». Им бы — поучаствовать в этой «игре»! А ведь они-то лучше других знают, что такое война, а что — игра.

Он долго продолжал смотреть на огненные от солнца облака и отчётливо, будто оттуда, с высоты, видел свою Суоми. Обожжённую, ещё дымящуюся, но крепкую, живучую и уже возрождающуюся вновь, как гордая и прочная, хотя и небольшая, северная держава.


...Урхо Пиркконену уже стукнуло семьдесят, и он никак не хотел уезжать из дома. К нему уже являлись руководители районной администрации, объясняли, что его дом остаётся за новой границей Финляндии. Но он никак не хотел этого понимать. Три года он жил в своём доме, который сам построил. Здесь похоронил жену — Санни, отсюда сын, Вейкко, ушёл на фронт.

Урхо очень любил растить яблони, правда, здесь, в Восточной Карелии, было довольно холодно для них. И, чтобы они хорошо росли и потом плодоносили, надо было много ухаживать за ними. И он ухаживал, как за малыми детьми, за своими яблоньками.

Подрезал ветви, подкармливал, удобрял почву, подмазывал их тонкие стволики от вредителей. Накрывал в холодные ночи, чтоб не помёрзли, пока ещё не окрепли. И за три года они уже подросли, стали стройненькими, настоящими яблоньками. Здесь, на опушке леса, под городом, он выращивал целый сад из тридцати с лишним деревьев. Не то чтобы он уж очень любил есть яблоки сам. Он очень любил их выращивать. Вкусные, сладкие они были. Ароматные. Продавать возил в Сортавалу. Это недалеко, от дома километров пятнадцать. И вот теперь... Как же их оставить-то? Ведь они помёрзнут. Кто их укроет в холода?

Наконец он, Урхо Пиркконен, понял, что уйти ему придётся. Что делать нечего, некуда деваться от этого исхода с земли, к которой уже прирос. Предки его, Пиркконена, жили здесь всегда. Ещё с тех времён, когда эта земля входила в Финляндское княжество Российской империи. Несмотря на холодный климат, они, его родичи, растили здесь яблони, другие фруктовые деревья. У них было два больших дома. В марте сорокового их изгнали с этой земли, и, когда они вернулись, уже осенью сорок первого, он, Урхо Пиркконен, снова посадил яблони. Привёз саженцы издалека, почти из-под Хельсинки, и посадил. Потому что старые яблони оказались спиленными. И кому они мешали? Только короткие пенёчки остались...

И дом он, Урхо Пиркконен, заново построил. Потому что старые и крепкие родовые дома Пиркконенов разобрали и куда-то увезли.

И вот теперь, когда и дом обжит, и яблоньки выросли и плодоносят, и пахнут солнцем на земле, где этого солнца мало... И вот теперь опять надо всё это бросить... Когда он, Урхо Пиркконен, окончательно понял, что придётся уходить, он стал на прощанье приводить сад в порядок. Как будто он не был в порядке. А он, этот сад, блистал своей чистотой и ухоженностью. Потому что старый Урхо любил его, этот свой сад.

Он долго ходил по саду, гладил стволы яблонь, смотрел на них с нежностью. Наверно, они, его яблони, это чувствовали и тоже прощались с ним, со старым и трудолюбивым Урхо Пиркконеном. Он не плакал. Просто молча ходил по саду, гладил деревья, прибирал, если где находил сломанную веточку, с земли. Поправил подпорки, поставил сетки вокруг стволов, чтобы зимой не тронули грызуны. Делал всё медленно, бережно. Где увидел опавшие листья, ещё не убранные, подмёл. Ему не так жалко было дома, как сад. Сад этот находился в его сердце.

Вечером на своей лошади с повозкой он уехал следом за соседями.

...Через полгода к старому Пиркконену, под Йоэнсу, где он будет жить, вернётся его сын, Вейкко Пиркконен, из русского плена. Тот самый, которого вспоминал и жалел фельдфебель Хейкка осенью сорок четвёртого, когда русские разведчики выкрали его, Пиркконена, из траншеи. Он вернётся к отцу, своему старому Урхо, целый и невредимый. Но напуганный и очень усталый.

Брошенный дом старого Пиркконена на этот раз никуда не увезут и сад не спилят. Но и жить в нём никто не будет.

Пройдёт много лет, и дом начнёт разрушаться, как разрушается всякое заброшенное жильё.

Сад старого Пиркконена одичает. Яблони его станут огромными и будут приносить мелкие, хотя и не очень кислые, даже вкусные, плоды. И совсем другие дети, другой страны, иногда, приходя с бабушкой или мамой за грибами в этот пригородный лесок, попробовав эти яблоки, спросят: «А кто посадил в этом лесу такую большую яблоню с такими вкусными яблоками?» И никто не сможет сказать своему ребёнку, что эту яблоньку, когда она была ещё маленькая, посадил старый и добрый Урхо Пиркконен.


...Бывший командир и давний сослуживец фельдфебеля Хейкки полковник Пяллинен, лежал в маленьком передвижном госпитале под Лаппенрантой. Голень на правой ноге перебитая снарядом, срослась, и он уже ходил, собираясь выписаться из госпиталя.

Он знал, что по условиям мира с Россией, большинство военных должны были демобилизовать, а при его зрелом возрасте... Ему было понятно, что приказ о его увольнении скоро будет. Он, правда, ничего другого не умеет, кроме, как воевать. Ну, может, обучать ещё, если позволят, молодых офицеров. Раз уж президентом стал маршал Маннергейм, то умный выход обязательно будет. Этот человек, полководец и политик, которому Пекка Пяллинен верил ещё с восемнадцатого, и на этот раз не подведёт. Как не подводил никогда. И правительством, если президент Маннергейм, никогда не будут забыты ни старый полковник, ни молодой солдат, ни пожилой фельдфебель.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация