Ядвига молча кивнула.
– Высоко метишь, мать. Кабы не сорваться…
Фекла придвинулась ближе к старой ведьме и перешла на глухой шепот:
– Высоко летать – не лаптем хлебать… Так вот. Кучером в поместье подрядился братка младший моего Еремки, а баба браткина – кормилицей при графине. Уловила нить? А мне срок выходит – два-три дня…
Стацин дернулся, непроизвольно опершись руками о стоящий перед ним столик. Показалось, что по полу библиотеки прошла легкая вибрация. Он прислушался, встал со стула и, опустившись на колени, приложил ухо к паркету. Нет. Ничего. Стариковские страхи не давали ему покоя, а после «переназначения» секретаря Совета посвященных они и вовсе его одолели. Он вернулся за стол и надел на голову интерактивный шлем. Перемотав записи архива вперед, до начала двадцатого века, он вновь погрузился в чужие воспоминания.
В девятнадцатом-двадцатом веках ведьмы не брезговали и древнейшими профессиями. Жульничество, проституция (изношенное тело можно было поменять), оккультизм позволяли тем из них, кто не смог или не захотел обосноваться на верхних ступенях человеческой иерархии, беспечно прожигать отпущенную им «вечность». Пережив трудности Средневековья, разного рода революций и войн, они процветали в мире вседозволенности. Но сменявшиеся поколения продолжали терять одну ведьму за другой. Болезни, неудачные роды, дрязги внутри сообщества и прочие неприятности неотступно преследовали их. К моменту встречи будущие богини уже не ограничивались лишь удовлетворением примитивных инстинктов. Каждая из них имела по пять-шесть научных степеней (в разных реинкарнациях, конечно), так что области их интересов уже давно выходили далеко за пределы таковых у обычных, простых людей. В последнем перерождении Хлоя, например, сосредоточилась на изучении сетевых квантовых структур, Эстампа занималась тонкими биокристаллическими пленками, а Сея преуспела в теории обучения самовоспроизводящихся механизмов. Общие интересы в создании ресурсонезависимой самовоспроизводящейся и самообучающейся разумной системы, адаптивной к широкому спектру внешних условий, стали решающим фактором объединения совместных усилий. Идея подчинить себе представителей крупной религиозной общины, основой верований которой был феномен бесконечной череды реинкарнаций каждого живущего, принадлежала именно Хлое, и все трое впряглись в ее реализацию еще накануне большого исхода человечества за пределы своей прародины.
– …Алан, вы уверены, что это безопасно?
Приятной наружности девушка, одетая со вкусом, но без претензий на экстравагантность, и чернокожий молодой мужчина, не торопясь, прогуливались по тихим солнечным берлинским улочкам, наслаждаясь утренней прохладой и спокойствием императорской столицы.
– Хелен, вы, с одной стороны, умудряетесь обсуждать теорию эволюции вселенной, а с другой – верите в предрассудки, распространяемые ушлыми торговцами. Я понимаю, что такое событие, как близкий пролет кометы возле Земли, не может быть не замечен газетчиками, но продажа наивным горожанам таблеток от воздействия кометы на людей – это уж слишком.
Алан Локк, блестящий выпускник Гарварда, так и не сумевший получить работу в самой свободной стране мира по той простой причине, что являлся от рождения ее чернокожим гражданином, вот уже полгода изучал философию в Берлинском университете. Молодой ученый, чья привязанность к студентке того же университета ограничивалась короткими прогулками по улицам древнего города, улыбнулся девушке открытой, искренней улыбкой.
– Полагаю, профессор просто не понял, о чем вы хотели его спросить. А вот мне ваша теория кажется интересной, но несколько запутанной. Вы, как я понял, считаете, что человечество не претендует на звание венца творения Господнего, а является всего лишь неким переходным звеном в общей цепочке эволюции самой вселенной, начиная от ее зарождения в виде четырех измерений, далее – возникновения в ней энергии, материи, живых организмов. Причем каждый предыдущий эволюционный слой является необходимым для возникновения последующего. Но ведь именно человек разумный – единственное существо, способное преобразовать окружающий мир в соответствии со своими нуждами и представлениями о прекрасном?
Хелен, заметив улыбку на лице спутника, слегка поджала губки, но решила, что ей был преподнесен скорее комплимент, нежели оскорбительная усмешка.
– Алан, а разве деревья не пускают корни и не разрушают горные породы, дробя скалы в мелкий щебень? Разве они не образуют лесные массивы, защищающие плодородную почву от эрозии, и не насыщают атмосферу кислородом? Разве они не преобразуют континенты?
Мужчина заинтересованно хмыкнул.
– И каким же вы видите следующий слой развития вселенной? Следующий за человеком? Вам не кажется, что ваши идеи навеяны трудами Фридриха Ницше?
Девушка легко перепрыгнула небольшую лужу, которая могла скрывать любую неприятную для пешехода неожиданность. Ее темно-карие, почти черные глаза одарили Алана мимолетным, но отчаянно холодным взглядом.
– Отнюдь. Думаю, следующим слоем будет нечто, не имеющее к человеку никакого отношения, по крайней мере, не больше, чем сам человек имеет к хлорофиллсодержащей флоре. И единственной его целью существования будет – творить. А посему я бы назвала его Творцом. Но и он не является, на мой взгляд, последней стадией развития вселенной. Потому что стадии эти не имеют ни начала, ни конца, лишь приводят к возникновению все новых и новых бесконечных пространств…
Бревно
Бревно весило не так много, килограммов сорок, не больше. Но не слишком тяжело было поднять его пару раз или отбросить в сторону, а вот тащить на себе двадцать километров в ночном марш-броске не доставляло никакого удовольствия. Юджин с напарником пробежали всего три километра по начинающей редеть лиственной рощице и поняли, что вектор направления движения упирается в заболоченную пойму. Юджин сбросил полутораметровую деревяшку на землю и присел на одно колено, осматриваясь сквозь зыбкий предрассветный туман…
Вот уже полтора года прошло с тех пор, как он, получив из рук наставника новую одежду и оружие, гордо задирая подбородок, погрузился на военный закамуфлированный бот с группой таких же новоиспеченных послушников-курсантов второго круга. Череп, напарник Юджина, в миру откликавшийся на имя Аллай, тяжело сгрузил с себя оба короткоствольных тактических лучемета с откидными прикладами и полевые рюкзаки со снаряжением и тоскливо посмотрел на бревно, которое следующий километр придется тащить ему. Ничего хуже, чем кусок ствола молодого мраморного бамбука, для этой цели придумать было просто невозможно. На вид его поверхность была абсолютно гладкой, но на самом деле ее покрывали сотни тысяч мелких твердых волосков, растущих сверху вниз по стволу. Поэтому мокрое бревно легко выскальзывало из рук, тем более защищенных перчатками. Но выскальзывало оно, двигаясь только в одном направлении – в противоположном, и волоски тонкими прозрачными иглами впивались в кожу и мгновенно стирали ладони до крови. Череп осторожно потрогал рукой загривок. Шея саднила и давала понять, что не то что двадцать, а даже один километр бега с бамбуковым бревном на плечах она не потерпит.
