Трудно было различить под светом уличных фонарей, но Роберту показалось, что Лэндон побледнел.
– Сукин сын! – взревел он, опять забившись в хватке полицейских. – Я тебе еще покажу.
– Ну, попробуй, под следствием тебе это будет довольно затруднительно. И я думаю, это конец твоей политической карьеры. Ты потерял все, что у тебя было. И знаешь почему, пап?
Лэндон уставился на него, но сегодня впервые в жизни Роберт не чувствовал паники под его взглядом.
– Потому что ты так меня воспитал. – Он отпустил плечо старика, и ему показалось, что с этим контактом навсегда оборвалась всякая связь между ними. – Я надеюсь, ты доволен тем, что создал.
Это был еще не конец. Но между ними теперь точно все было кончено.
Освободившись от хватки Роберта, Лэндон снова заорал.
– Я убью тебя! – вопил он, капая слюной на асфальт. – Я убью эту суку и шлюху твою убью у тебя на глазах, а потом я убью тебя!
Но слова отца уже были для Роберта пустым звуком.
Он выпрямился и… улыбнулся. По-настоящему. Как, оказывается, приятно улыбаться! Как приятно побеждать!
Полицейские отволокли бьющегося, разъяренного Лэндона в свою машину. За человеком, который еще несколько часов назад был самым влиятельным в Чикаго, захлопнулась решетчатая дверь.
Эра Лэндона Уайетта закончилась.
Эта ночь была очень долгой. Роберт писал заявления и давал показания, подтвердил, что да, он будет выдвигать обвинение против родного отца, нет, его отец никогда прежде не угрожал его убить, но да, запретительный приказ будет хорошим выходом. Он получил записи с камер слежения, поговорил с судьей и с адвокатами, рассказал им, что Сибилл Уайетт давно собиралась развестись с мужем, но решила не делать этого во время предвыборной кампании.
Даже когда в рассветном небе над озером Мичиган погасла последняя звезда, Роберт был еще на ногах. Ему предстояло много работы. Он должен был связаться с членами совета «Уайетт медикал», убедиться, что его мать благополучно приземлилась в Лос-Анджелесе и пересела на другой самолет, а потом ему уже пора было идти в госпиталь на утренний обход.
Он не решался сделать паузу.
Потому что, если бы он ее сделал, он бы сразу стал думать о Джинни. А если он станет думать о ней, то не выдержит и помчится в маленький тесный домик, похожий на обувную коробку. А этого пока еще делать нельзя. Пока еще небезопасно. Пока еще нет.
«Парус».
Глава 17
– Ты вернулась, значит, и он вернется? – взвилась Миранда. – Если он придет, я не стану его обслуживать.
– Он не придет, – ответила Джинни, ставя чистые бокалы на поднос. – Ты можешь подвинуться, мне повернуться негде!
Действительно, Миранда могла бы быть к ней повнимательнее.
Было бы хорошо, если бы все в «Трентоне» были немного повнимательнее к ней в ее первый вечер на рабочем месте. Конечно, они встретили ее тортом и подарили пару вещей для ребенка, но разве кто-нибудь поинтересовался Мелиссой? Хоть раз за все это время? Нет. Только Роберт беспокоился о них.
Она взяла с кухонного стола поднос с чистыми бокалами и уже подошла к двери, ведущей в бар, когда та распахнулась. Джинни едва не уронила свою ношу.
– Он здесь! – выпалил Джулиан, в панике вбежавший на кухню.
Джинни быстро вернулась к столу и поставила поднос, потому что руки у нее вдруг затряслись.
– Кто? – шепотом спросила перепуганная Миранда.
– Он! Уайетт!
Что он здесь делает? Он дал понять, что они расстаются. Потому что это необходимо для ее безопасности. Она не ждала его. Потому что между ними все было кончено, кончено, кончено.
Или нет?
– Может, вызвать полицию? – спросил Джулиан, глядя на ее опрокинутое лицо.
– Нет, не нужно, – еле выговорила Джин-ни. – Все нормально.
Она глубоко вдохнула и попыталась сосредоточиться. Это было нелегко, потому что на нее таращились не только Миранда и Джулиан, но и весь персонал, который был сейчас на кухне.
Джинни толкнула дверь и сразу встретилась взглядом с доктором Робертом Уайеттом, сидевшим на своем обычном месте. Когда он увидел ее, он прищурился и – какая неожиданность! – поправил манжеты.
Он пришел за ней. А ведь вчера на небе не было видно ни одной звезды. И даже огоньков самолета, которые можно было бы за нее принять. Но она все равно каждый вечер сидела на крыльце, смотрела на засвеченное небо и молилась, чтобы он снова пришел в «Трентон», сел на свое обычное место, заказал «Манхэттен», улыбнулся ей своей невидимой улыбкой и сказал, что все хорошо, и они будут вместе.
Она заметила, как он барабанит пальцами по стойке. Он тоже нервничал, хотя это все не имело значения, потому что он пришел за ней.
А вдруг что-то случилось? При этой мысли Джинни затошнило от страха.
Но следующая мысль была еще страшнее: а вдруг он пришел не за ней? Что, если он пришел просто выпить свой коктейль?
– Ну что? Что там? – шептал из-за кухонной двери перепуганный Джулиан. – Полицию? Я звоню в полицию.
– О господи! – взмолилась Джинни. – Оставьте нас на несколько минут!
Она отпустила дверь и услышала приглушенный визг. Так Джулиану и надо – нечего подглядывать.
Она подошла к стойке. Роберт смотрел на нее не отрываясь.
– Добрый вечер, доктор Уайетт. Как обычно?
– Джинни.
Роберт улыбнулся. Это было всего лишь легкое подергивание углов рта, которое не заметил бы посторонний человек. Но она это видела. Она видела это.
Ее руки все еще дрожали, когда она наливала ржаной виски и сладкий красный вермут в шейкер.
– Пришли выпить после рабочего дня? – спросила она. Слава богу, хоть голос у нее не дрожал.
Но Роберт даже не взглянул на бокал.
– Я пришел за тобой.
У Джинни перехватило дыхание.
– За мной? – пискнула она.
Больше она ничего не могла сказать, потому что сердце колотилось у нее в горле.
– Я имею в виду… – Он глубоко вздохнул, потом взял ее за руку. – Я должен был держаться от тебя подальше, потому что, если бы Лэндон узнал, кто ты, он сделал бы что-нибудь жуткое. А ты… Ты очень важна для меня. – Он опустил взгляд на их переплетенные пальцы. – Я никогда не был влюблен, поэтому я не могу сказать точно, это ли чувство испытываю к тебе. Но ты нужна мне. Мне нужно видеть тебя каждый день, говорить с тобой. Ты умеешь меня развеселить. Мне хорошо с тобой. Я не могу без тебя. Я пытался. Но потом я понял: если я избегаю тебя, чтобы защитить от Лэндона, то получается, что он по-прежнему управляет моей жизнью, а значит, он победил. И знаешь что?
