– Я ничего вам и не диктовал, – сказал Файф. – Но раз вы не знакомы с подробностями, позвольте кратко ввести вас в курс дела. Остальным, думаю, тоже не повредит.
Казалось, невозможно было подобрать достаточно емких слов, чтобы подвести краткий итог событиям последних двух суток. Сначала – неожиданный запрос на книги по пространственному анализу. Затем – престарелый патрульный получает палкой по голове и через два часа умирает от черепно-мозговой травмы. Начинается расследование, которое приводит прямиком в логово неприкасаемого шпиона Трантора. На рассвете убивают еще одного патрульного, убийца переодевается в его форму, а несколько часов спустя погибает и шпион.
– Если вам нужны самые последние новости, – подвел итог Файф, – добавьте к перечню еще одну мелочь: несколько часов назад в городском парке Флорины было обнаружено тело – вернее, его останки.
– Чье тело? – спросил Рун.
– Потерпите секундочку, я не закончил. Рядом с телом лежала кучка пепла, наводившая на мысль о сожженной одежде. Оттуда были тщательно выбраны все металлические детали, однако анализ показал, что пепел остался от формы патрульного.
– Наш лжепатрульный? – предположил Балль.
– Вряд ли. Зачем его убивать и прятать?
– Самоубийство, – злобно произнес Борт. – Ублюдок понял, что не сможет долго ускользать из наших рук. Вот и предпочел покончить с собой. Что до меня, то я бы выяснил, кто из патрульных ответственен за самоубийство подозреваемого, и вручил бы виновным по бластеру с одним зарядом.
– Самоубийство, говорите? Маловероятно, – возразил Файф. – Если человек покончил с жизнью, кто снял с него одежду, спалил ее и выбросил все пряжки с пуговицами? Или вы думаете, что он сначала разделся, потом сжег одежду, избавился от железяк и голышом – ну, или в одном белье – потопал обратно в пещеру, чтобы там умереть?
– То есть тело находилось в пещере? – уточнил Борт.
– Да, в одной из декоративных пещер парка.
– Тогда времени для уединения ему было не занимать, – воинственно сказал Борт, не любивший признавать свои ошибки. – Он мог содрать все пряжки, а уже…
– Вы когда-нибудь пытались оторвать пряжку от мундира патрульного? – насмешливо поинтересовался Файф. – Даже если предположить, что это труп лжепатрульного, каков мотив самоубийства? В любом случае у меня имеются результаты вскрытия. Скелет не принадлежит ни патрульному, ни флоринианцу. Это скелет саркца.
– Не может быть! – вскричал Стин.
Балль распахнул глаза, Рун – рот, и его блестящие металлические зубы на минуту добавили искры жизни в мутный куб, в котором он сидел. Даже Борта, похоже, проняло.
– Вы следите за моей мыслью? – спросил Файф. – Понятно теперь, почему серебряные детали были тщательно выбраны из пепла? Тот, кто убил саркца, хотел, чтобы золу приняли за одежду убитого, которую тот снял и сжег. Хотел, чтобы мы посчитали это либо самоубийством, либо убийством, но не связанным с лжепатрульным. Однако он не учел, что анализ золы позволит узнать, что именно сожгли, кырт или целлулит, из которого шьют униформу патрульных, – убирай пуговицы или нет. Сопоставив труп саркца и пепел от униформы, можно с уверенностью предположить, что по Верхнему городу бродит староста в одежде саркца. Наш туземец, поболтавшись в наряде патрульного, решил, что хватит с него опасностей, пора делать карьеру и становиться нобилем. А раздобыть одежду он мог только одним способом.
– Его поймали? – хрипло спросил Борт.
– Пока нет.
– Почему? О, Сарк, но почему?
– Его схватят, – равнодушно сказал Файф. – У нас же есть проблемы и поважнее. По сравнению с ними последнее злодеяние – сущая чепуха.
– Тогда к делу! – рявкнул Рун.
– Терпение. Прежде всего я хочу спросить, помните ли вы о пропавшем год назад пространственном аналитике?
Стин хихикнул, а Борт с величайшим презрением процедил:
– Опять вы о нем?
– При чем здесь аналитик? – спросил Стин. – Вы о том шантаже? Ну, нет, с меня довольно, право слово.
– Беспорядки на Флорине начались с запроса книг по пространственному анализу. – Файф даже не пошевелился. – По-моему, связь очевидна. Давайте посмотрим, не смогу ли я убедить в этом и вас. Я опишу вам трех человек, замешанных в преступлении в библиотеке. Пожалуйста, не перебивайте меня. Первый – староста. Самый опасный из троицы. На Сарке у него была отменная репутация умного и верного подданного. Увы, он повернул свои способности против нас. Несомненно, именно он повинен в четырех убийствах. Парень идет на рекорд. Примечательно для туземца, учитывая, что на его совести два патрульных и уроженец Сарка. Он до сих пор не пойман. Соучастница – туземная женщина. Необразованна и малозначаща. Однако за последние сорок восемь часов мы тщательно изучили все аспекты данного дела, в том числе и биографию туземки. Ее родители были членами «Души Кырта». Помните тот смехотворный крестьянский заговор, легко ликвидированный двадцать лет назад? И, наконец, третий, наиболее любопытный персонаж. На первый взгляд – деревенский дурачок с ткацкой фабрики.
Борт непроизвольно ахнул, Стин вновь пронзительно хихикнул. Глаза Балля остались закрытыми, а Рун неподвижно сидел в темноте.
– Слово «дурачок» я использовал отнюдь не в переносном смысле, – продолжил Файф. – Безопасники землю носом роют, но его история прослеживается лишь за последние десять с половиной месяцев. Безумца обнаружили в деревне неподалеку от города. Он не умел ни ходить, ни говорить. Даже есть самостоятельно не мог. Обратите внимание, что его первое появление произошло через несколько недель после исчезновения пространственного аналитика, а также на то, что за какие-нибудь месяцы дурачок научился говорить и даже работать на кыртопрядильне. Какой идиот смог бы так быстро всему обучиться?
– Вообще-то, – встрял Стин, – если глубоко психозондировать человека, все можно устроить так, что… – Он осекся и замолчал.
– Сложно найти кого-то более сведущего в данном вопросе, – сардонически усмехнулся Файф, – однако я и без экспертного мнения Стина пришел к аналогичному заключению. Это – единственное объяснение. Психозондирование могли провести либо на Сарке, либо в Верхнем городе на Флорине. Мы скрупулезно проверили все клиники Верхнего города и не нашли ни одной улики незаконной операции. Тогда один из агентов решил просмотреть записи врачей, умерших после обнаружения дурачка. Я собираюсь лично проследить, чтобы этот агент получил повышение за свою идею. Мы обнаружили запись о нашем идиоте. Полгода назад его привезла на обследование крестьянка, та самая, вторая из нашего трио. Привезла, по-видимому, втайне, поскольку отпросилась с работы под совершенно иным предлогом. Врач осмотрел дурака и сразу обнаружил признаки психозондирования.
Файф обвел глазами собеседников и продолжил:
– И тут мы подходим к интересному моменту. Врач держал кабинет как в Нижнем городе, так и в Верхнем. Был из тех идеалистов, что считают, будто туземцы тоже заслуживают первоклассного медицинского обслуживания. Человек педантичный, он оставлял истории болезней и наверху, и внизу, чтобы не ездить лишний раз туда-сюда на лифте. Из того же идеализма, полагаю, он не делил своих пациентов на саркцев и флоринианцев. Тем не менее запись о нашем идиоте не была продублирована. Единственная из всех. Почему? Если по какой-то причине он решил не делать копию, то почему история болезни сохранилась в Верхнем городе? Почему не в Нижнем? В конце концов, пациент был флоринианцем и привезен на прием флоринианской женщиной. Врач осматривал его в Нижнем городе. Все это содержится в истории болезни. Может быть только один ответ на загадку. Изначально запись имелась и там, и там, но в Нижнем городе она была уничтожена кем-то, кто не знал о наличии ее копии в кабинете Верхнего. Перейдем к следующему вопросу. В протоколе осмотра идиота имеется пункт, что сведения об этом случае будут включены в очередной доклад для Министерства госбезопасности. И совершенно правильно. Любой случай психозондирования может оказаться связан с преступлением или даже с подрывной деятельностью. Доклад так и не был сделан. Через неделю доктор погиб в дорожно-транспортном происшествии. Не многовато ли совпадений, как считаете, господа?
