И тогда мне вспомнился дед — они были похожи. Какая жизнь была у него, когда он защищал Эверсли от Протекторат, — верный сторонник роялистской партии, притворяющийся круглоголовым. Это дело пришлось бы Хессенфилду по душе.
Вечер без него тянулся очень медленно. До тех пор, пока не пришла пора ложиться спать, я была с Клариссой. Мэри Мартон уложила ее, я сидела у ее кроватки и рассказывала сказки, пока она не заснула. Потом я вернулась в свою пустую спальню и тоже заснула.
Проснулась я рано утром, как обычно позавтракала хлебцами и кофе, а потом поднялась в комнату Клариссы. Она сидела в своей кроватке и играла с куклой, которую я купила ей днем раньше.
— Мэри ушла, — сказала она.
— Ушла?! Так рано? Этого не может быть! Кларисса кивнула.
— А у Иветты голубые глаза, — сказала она, протягивая мне куклу. Посмотри!
— Уверена, Мэри у себя в комнате, — задумчиво произнесла я. — Пойду посмотрю.
Я прошла в комнату Мэри. Постель была заправлена. Неужели она не спала этой ночью? Если только она не заправила ее перед уходом, но обычно это Делала одна из служанок… и гораздо позднее.
Я оглядела комнату, открыла шкаф, одежды не было. И тогда я заметила записку. Она лежала на столе и предназначалась мне.
«Дорогая леди Хессенфилд!
Я должна была срочно уехать. Я получила письмо от моей тетушки из Лиона, которая тяжело заболела. Письмо доставили уже после того, как вы удалились к себе, а так как у вас был очень напряженный день, я решила не беспокоить вас. Сейчас еще можно успеть на карету до Лиона, поэтому я должна отправляться немедленно. Как только я смогу оставить тетушку, я вернусь и повидаюсь с вами.
Спасибо вам за вашу доброту.
Мэри Мартон».
Листок бумаги выпал из моей руки: происходило что-то странное, я чувствовала это.
Почему вдруг Мэри уехала? И когда доставили письмо? Я бы услышала стук копыт во дворе. Кроме того, она никогда не упоминала о тетушке из Лиона; насколько я поняла, у нее вообще здесь не было родственников, кроме родителей.
Мои мысли немедленно обратились к Мэтью. «Вот в чем дело, — подумала я. — Она влюбилась в него, а он, должно быть, дал ей понять, что не любит ее». Мэри всегда мне казалась странной девушкой, она постоянно держалась в стороне от остальных, и, хотя она сдружилась с Клариссой, думаю, она так и не смогла преодолеть неловкости передо мной. Меня порадовала новость о ее дружбе с Мэтью, и я тут же предположила, что между ними все серьезно. И разгадкой ее поспешного отъезда, скорей всего, было то, что она, узнав о равнодушии Мэтью, решила порвать со всем окружением, чтобы не слышать сочувствующих расспросов. Такая тихая и сдержанная девушка, как она, по крайней мере я так ее представляла, именно так бы и поступила.
На следующий день вернулся Хессенфилд. Он отсутствовал двое суток, но выглядел бодро и энергично, совсем как в прежние времена, и закружил меня в своих объятиях.
— Я должен немедленно увидеться с воспитательницей Клариссы!
— О, здесь произошло что-то странное — Мэри уехала.
— Уехала?!
Он непонимающе посмотрел на меня, и я быстро объяснила:
— Вчера утром я пошла к ней в комнату. Кровать была убрана, и лежала записка. Она уехала к больной тетушке в Лион.
— Больная тетушка из Лиона?! О, Боже, она скрылась, а ведь это была она. Утечка сведений… это она выдавала наши планы.
— Ты имеешь в виду, что… — это она была шпионкой?
— Именно. Я ведь пообещал тебе, что выясню, как это случилось. Ее я взял на заметку одной из первых и, в конце концов, докопался до правды. Это должен был быть кто-то из наших домочадцев. Нигде больше о плане даже и не упоминалось. В тот день ко мне приехали, и я принял всех в моем кабинете, мы разрабатывали план высадки. Только тогда было упомянуто название того места. Я даже бумаге его не доверил — это должно было храниться в строгой тайне, и все сведения передавались из уст в уста. Таким образом я догадался, что шпионом был кто-то из нашей семьи, тот, кто подслушал и немедленно передал эти сведения в Англию. Все было не так уж сложно, потому что я начал сразу с нее, она была последней, кто переселился к нам. Ее родители в Англии, и она работала на правительство королевы. Они решили уничтожить нас. Им стало известно, что в страну переправляется оружие, что оно разбрасывается по тихим уголкам побережья и что оно будет храниться там до тех пор, пока не наступит время, когда мы сможем воспользоваться им. Слава Богу, она стояла первой в списке подозреваемых, и я сразу же раскусил ее.
— Я не могу поверить, что Мэри могла поступить так.
— Так всегда бывает с хорошими шпионами. А она была достаточно искушенной в этом деле, уверяю тебя, и мы упустили ее… может, конечно, мы еще поймаем ее, но вряд ли. Во всяком случае, во Францию она не посмеет больше приехать: для нее это было бы слишком опасно.
— Я должна была догадаться! — воскликнула я. — Я хорошо помню тот день, когда ты встречался с этими людьми. Я заметила тогда Мэри. Мне послышалось, как открылась и закрылась дверь. Я спустилась вниз, когда она выходила, но я ничего даже не заподозрила. Я подумала, что просто она тайком идет на свидание со своим любовником.
— Каким любовником? — резко спросил Хессенфилд.
— С Мэтью Пилкингтоном. Ну, ты же знаешь, мы думали, что между ними роман. Сначала я решила, что она уехала из-за того, что между ними что-то произошло, что он сказал ей, будто не любит ее. Так считают все слуги, они только и делают, что говорят об ее отъезде. Слуги обожают всякие сплетни о любовных романах.
— Тогда пускай думают так и дальше, — задумчиво проговорил Хессенфилд.
Этот случай очень опечалил меня, но Хессенфилд, как ни странно, быстро восстановил свой былой оптимизм:
— Это дело случая. Иногда везет, иногда нет. Нам остается лишь надеяться.
Он снова был весел и жизнерадостен, и жизнь в доме вновь потекла по-старому, но все-таки меня не оставляли воспоминания о тех днях. Я продолжала вспоминать Мэри. Мне следовало бы сразу заметить, что она необычная воспитательница. Мне надо было более внимательно отнестись к ее рассказу. То, что она бы шпионкой в нашем доме и что именно я ввела ее в нашу семью, подействовало на меня угнетающе. Более того, Кларисса то и дело спрашивала меня о ней. Я сказала ей, что Мэри уехала к своей больной тетушке в Лион — это было, на первый взгляд, наилучшим выходом из положения. И, как настоял Хессенфилд, та же история распространилась по всему дому. Слуги посчитали весьма странным то, что она уехала, не сказав никому, но она была англичанкой, а (как я случайно подслушала) по мнению Жанны, англичане часто совершают всякие странности.
Прошла неделя с тех пор, как Мэри покинула нас, и я с Клариссой и Жанной пошли прогуляться. Мы побывали на рынке и уже возвращались домой вдоль реки, когда заметили толпу и какую-то суматоху.
