Обрадовал, что сказать.
– Песец! – Лина устало провела рукой по мокрому лицу, – И что будем делать?
Ещё один хороший вопрос.
– Надо каким-то образом огонь разжечь, а то вы, хлюпики, помрёте от воспаления лёгких к рассвету, – произнёс некромант, мазнув взглядом по нашим трепещущим, словно осенние листы на ветру, фигуркам.
– «Вы»? – Выгнула бровь я, – Ты что, морж, что ли?
– Кто?.. – Недоумённо нахмурился тот, – не знаю, о чём ты, но дар некроманта предразумевает практически абсолютную невосприимчивость к температуре.
О как. Везёёт.
Я завистливо вздохнула, инстинктивно растирая плечи.
– И как ты предлагаешь тут костёр разжечь, умник? – Язвительно поинтересовался Риан, скидывая полную воды обувь. – Вряд ли кто-то из нас захватил с собой огниво. Мы ж вобще таким не пользуемся.
Ага, воображение тут же нарисовало мне во всей красе картинку, как мы дружной компашкой растираем сухие веточки до посинения, пытаясь выбить хоть искорку.
От воспаления лёгких и то помрём быстрее.
– Если не ошибаюсь, один вариант есть, – подумав, добавил Вернер, – предлагаю разделиться и…
Дальше я уже не слушала, потому что совсем рядом прозвучал этот Голос. Именно так, с большой буквы. Такого нечеловечески чудного, ангельского пения я не слышала никогда в своей жизни, это было… ни на что не похоже. Казалось, душа пела в такт этой мелодии, за миг я только этой песней жила и дышала. Этот голос…
Ступая по траве, я не чувствовала своего тела, не понимала, что делаю и зачем. Была только я и этот Голос, он звал, манил и обещал что-то неведомое, но такое, что вся прошлая жизнь покажется ничтожной и бессмысленной.
А потом вдруг кулём осела на землю. Не было ни боли, ни слабости, просто вдруг меня охватила темнота. «Да будет свет!» – Сказал монтёр, обрезав провода.
* * *
Ощущение тепла накрыло с головой, и это было первым, что я почувствовала, когда устроившее внеплановую перезагрузку сознание наконец начало постепенно возвращаться ко мне. Как будто уснула на печке. А босые ноги щекочет трава, и пахнет… лесом.
Обычно у человека, приходящего в себя после обморока, жутко болит и кружится голова, но я ничего подобного не чувствовала. И впрямь, как компьютер, который ни с того ни с сего резко вырубили, и тут же включили снова.
Проведя рукой по чему-то мягкому, на чём я, собственно, возлежала, зевнула и попыталась встать. Получилось где-то с третьей попытки.
– Очнулась? – Поинтересовалась «печка».
Удивлённо моргнув, я отметила сразу три вещи: я действительно в лесу, вокруг темно, как в могиле, а «печкой» моей оказался Вернер.
Некромант сидел, облокотившись спиной о дерево, и… вытирал какой-то тряпкой кинжал.
Сглотнув, я чуть не закричала на всю округу, и хотела было отползти куда-нибудь, но чужая рука, всё ещё обхватывающая мою талию, не давала этого сделать.
– Не смотри на меня, как на маньяка, – усмехнулся он, заметив выражение моего лица, – На нас беарь напал, пока ты была в отключке, – и кивнул куда-то в сторону.
Дождавшись, когда глаза немного привыкнут к темноте, я взглянула в указанном направлении, и чуть было не отправилась обратно в нокаут: рядом лежала огромная туша, размером с четыре меня, уже без шкуры и выпотрошенная. А рядом с ней – четыре длинных, даже на вид тяжёлых и острых выдранных клыка. И кровищии…
От вида огромных луж крови меня немного мутило, но в чувство привело ещё одно открытие: из одежды на мне обнаружилось только нижнее белье, и я была укутана в шкуру. Кстати, как ни странно, весьма нормального вида, словно её отчистили от крови и прочего. Но как это можно сделать в лесу, без магии?
– С какого перепугу вы меня раздели? И, кстати, где остальные? – Спросила я, заметив, что остальная компашка куда-то испарилась.
– В ведьмином лесу по ночам морозы, как в северных пустынях, – ответил некромант, – У тебя одежда была насквозь мокрая.
– От смущения не помрёшь, – вздохнула я, признавая правоту собеседника. Вокруг и впрямь было очень холодно.
– А чего смущаться-то? Все когда-нибудь будем трупами. В морге же никто не стесняется.
Я подавилась воздухом.
– Эм… это у вас, некромантов, такой профессиональный юмор? – Прокашлявшись, предположила я, и, взглянув на собеседника, добавила: – А тебе точно ничего не будет? Ты горячий сильно, как будто в лихорадке.
– Я на четверть дракон, – отозвался тот, вернув кинжал в ножны.
– Ого… серьёзно? – Удивилась я, – Тогда какая проблема? Дыхнул разочек, вот вам и костёр.
Тот насмешливо взглянул на меня. Так смотрят на неуча.
– Для полной трансформации надо быть чистокровным драконом. Только в таком виде дракон может плеваться огнём.
– Обидно… Так где остальные-то? – Растерянно поинтересовалась я.
– Договорились разделиться на две группы, – ответил некромант, – Надо найти гнездо феникса. Здесь полно этих тварей. У них огненные перья. Фениксы их сбрасывают рядом со своими гнёздами. Ребята вернутся сюда, как найдут.
– Да ну, сдурели, что ли?! – Ужаснулась я, – Тут же темень такая, да и вряд ли они все хорошо в незнакомом лесу ориентируются! Потеряются же…
– Выхода другого нет. Ургх знает, насколько мы тут застряли. Они через каждые несколько шагов лоскутки одежды привязывают, так проще. К тому же, на каждом факультете учат ориентироваться и выживать в лесу. Ррыгра, орчиха, тут как рыба в воде, орки живут в лесах. Дерека с детства учили охотиться. Они все, кроме Лины, умеют защищаться.
– А мы тогда чего сидим? – Возмутилась несправедливости я.
– Ты ж в отключке была, – пожал плечами тот, – Моя задача была найти еду. Еда пришла сама. Да и севель тут всюду растёт.
Меня передёрнуло от осознания, что пока я спала, нас хотела сожрать неведома зверушка. Кстати, на некроманте ни царапинки…
– Севель?
Пошарив рукой рядом, Вернер, казалось, прямо из темноты вытащил какую-то большую странного вида чашу, наполненную мелкими ягодами.
– Откуда здесь это? – Вертя в руках странный и на ощупь сосуд, спросила я.
– Часть черепа беаря, – флегматично поведали мне.
Песец.
– Вас реально всему… этому учат в Академии? – Удивилась я, – Ты как будто в лесу родился…
– Территория многих стран почти наполовину состоит из лесов, их берегут, потому что именно в лесах большая часть необходимых для зельев ингредиентов, – пояснил он, – Этому всему обучают на случай войны. Особенно целителей и боевиков.
– Ясно… – задумчиво протянула я, – А почему я в обморок упала? Там был какой-то голос…
На тебя нацелилась сирин. Хищная ночная птица. Она заманивает жертву голосовой магией, выцарапывает ей глаза и съедает их. Особенно любит нападать на людей, поэтому маги почти истребили таких птиц. А ургхи более восприимчивы к магии сирин. Единственный способ помочь человеку, попавшему под их влияние – вырубить его. Или убить саму птицу, что куда сложнее.
