Пофиг. Будь, что будет… Надеюсь, я потом заикой на всю жизнь не останусь. А хотя главное потом просто быть, и, желательно, живой.
* * *
Выпучив глаза и соскребая челюсть с земли, я стояла на идеально круглой полянке, сплошь заросшей белыми поганками, и не верила тому, что вижу.
– Держите меня семеро… – в шоке прошептала я, разглядывая… избушку на курьих ножках.
Избу на огромных, шевелящихся куриных ногах, чтоб меня!!!
– Ого… а я думал, это вымысел, приукрасили в легендах, – присвистнул Дерек, явно спокойнее, чем я, разглядывая это чудо природы.
– Лин… ты тоже это видишь? – Хрипло вопросила я у такой же белой, как росшие вокруг поганки, Избранной, – Как считаешь… это то, что я думаю?
При более детальном осмотре обнаружилось, что у избушки нет ни окон, ни дверей, на зубчатом заборе висят белые от времени черепа, а в будке сидит посаженный на цепь полудохлый рыжий кот, злобно буравящий нас настороженным взглядом сине-зелёных глаз.
– Не спрашивай. Я в данный момент инфаркт стоя переживаю, – замогильным голосом выдала Избранная.
– Чавой-то? – Раздавшийся прямо за моей спиной скрипучий старческий голос заставил нас всех моментально превратиться в памятники самим себе. – Магии, что ль, не видывали?
Не удержавшись, я таки перекрестилась, и медленно, очень медленно повернула голову к говорившей…
Перед нами была милая старушка лет шестидесяти пяти на вид, полноватая, одетая в какой-то цветастый балахон и с платком на длинных седых волосах. Вот только эта «милая старушка» сидела во всамделишной ступе, зависшей в полуметре на землёй, и крепко, по хозяйски сжимала в руках внушительную такую ветвистую метлу.
Офигев даже больше, чем при знакомстве с Иннокентием, я отскочила на километр, беззвучно бормоча «Отче наш».
Ущипните меня кто-нибудь!!!
– Вы – хозяйка леса? – Очухался первый и явно самый смелый из нас. Вернер, если быть точной (я мысленно помахала ручкой несчастному некроманту), – Нам нужна ваша помощь.
– Эка вы наглые пошли, – прошамкала она, окинув некроманта оценивающим взглядом пробирающих до дрожи льдисто-голубых глаз, – Сделаете кое-что – отвечу, и даже, может быть, не съем.
– Иии… что мы должны сделать? – Заикаясь, неожиданно для себя подала голос я.
Натуральная баба яга перевела хитрющий взгляд на меня, и я мгновенно пожалела, что открыла рот. Едва удержалась, чтобы с криком не прыгнуть в ближайшие кусты (как будто это меня бы спасло, ага). Спасите нас кто-нибудь!!!
– Угадайте, как войти в мою избушку, – даже не задумываясь, ответила та, словно само собой разумеющееся.
Мы с ребятами обошли этот весьма странный домик со всех сторон, а камикадзе (как я мысленно окрестила некроманта) и вовсе нырнул под куриные ноги, за что только чудом не огрёб.
– Тут нет входа, а значит, дверь скрывает специальное заклинание, какая-то кодовая фраза или слово. Оно известно только вам, и угадать невозможно, – подвёл итог Дерек.
– Ваши проблемы, детки, – сипло рассмеялась бабуля, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, – Вы как предпочитаете: на медленном или на сильном огне? Варить или жарить?
Мы единодушно содрогнулись от такой перспективы, и я, не веря, что я это делаю, повернулась к избе и едва слышно произнесла:
– Избушка-избушка… встань к лесу задом, ко мне передом.
И она повернулась! Со скрипом, нехотя, но повернулась!! И на этот раз обнаружились и окна, и двери.
– Чтоб их, брыдлых ходящих по мирам, леший замучил, – обижено ругнулась баба яга, обречённо вздохнув, – Разболтали-таки в своём мире… языки б повырывала! Заходите уж, чаво встали, – хмуро добавила она, – Слово своё сдержу: не трону и помогу.
Помявшись немного, мы всё же последовали вслед за хозяйкой леса стройным рядом и всё ещё напряжённые, как струны.
Чёрт, не верю, что это всё происходит со мной!
* * *
Стереотипы, предубеждения, впитанные с молоком матери… Такие уж мы, люди, существа: в наших мозгах уйма незыблемых основ, упрощающих взгляд на вещи – добро-зло, чёрное-белое… Кому-то, конечно, удаётся передавить в себе массу таких «тараканов» общества, смотреть шире, но что-то подобное всё равно остаётся в каждом из нас, как бы человек этого не отрицал, ибо абсолютной свободы разума не существует. Как и абсолютной свободы в принципе. Само понятие объективного взгляда на какую-либо ситуацию предразумевает относительность, ибо даже самый беспристрастный в мире человек в оценке даже совершенно не относящейся к нему ситуации привносит пусть даже, может быть, и малую, но долю своего субъективного мнения. Стремление к идеалу делает нас теми, кто мы есть, но достижение такого идеала сделало бы нас роботами.
Некоторые вещи для нас как аксиомы. Если убедительно доказать нам их несостоятельность, то это всё равно что небо и землю поменять местами. Кажется, такое называется «разрыв шаблона».
Пожалуй, один раз разрыв шаблона можно пережить. Но не в том случае, если такое происходит каждый день! Как со мной.
Например, в данный момент я захожу в избушку на курьих ножках, и осознаю, что дальше уже некуда. Всё. Разве что, в психушку.
Вздохнув, я проводила тревожным взглядом белеющие на зубчатом заборе черепа, и вошла-таки в любезно присевшую для нас избушку (хозяйка леса-то в неё прямо в ступе залетает, а нам бы запрыгивать пришлось). Видели когда-нибудь грациозно садящуюся избу с гигантскими куриными ногами?..
Вопреки прочитанным в детстве сказкам внутри домика знаменитой ведьмы было очень даже уютно и чисто. Эдакий бабушкин домик в деревне. Обстановка небогатая, из мебели всего-то высокий деревянный стол, застеленный белой, как снег, скатертью, украшенной по бокам затейливым узором из красно-золотых нитей, длинная некрашеная деревянная лавочка и огромная белая печка, заваленная пышными подушками. Всё это «разбавляли» лёгкие красивые занавески на створчатых окнах, росписи на стенах и посуде, гобелены, изображающие каких-то причудливых существ.
Кряхтя, старушка резво вылезла из ступы и взмахом руки отправила оную вместе с метлой в дальний угол, а затем снова повернулась к напряжённо застывшим нам.
– Будет вам так смотреть, не собираюсь я вас есть, – наконец, произнесла она, жестом указывая на стол, – Невкусные вы, тощие. Не людоедка я. Садитесь.
– А черепа на заборе? – Недоверчиво протянула Лина.
– А чтоб у шалопаев, вроде вас, прыти поубавилось, – недовольно резюмировала та, принеся откуда-то котелок горячей каши и здоровенную глиняную крынку с молоком. – За просто так сюда адептов из академии не посылают. Набедокурили?
– Можно и так сказать, – усмехнулся бард, уже за обе щёки уплетая изумительно пахнущую кашу.
Вот же ж доверчивые люди. А вдруг нас откармливают, чтобы пожирнее были?..
