Тяж тоже отлично поработал, остановив движение колонн, разметал то, что было, фугасами. И по остальному прошёлся двумя крупнокалиберными пулемётами. Напомню, что один КПВТ спарен с орудием. Баллов наработал неплохо, но на орудие девятого уровня пока не хватало. А вот рации я установил максимальные. В общем, в модернизации «десятки» осталось докупить самое лучшее орудие.
Установки тоже работали с размахом, и я опять по очереди их модернизировал. Начал с американца, докупил последнее обновление, радиостанцию, орудие тут не менялось, и начал копить на установку шестого уровня. Немца полностью модернизировал: установил орудие такого же калибра, но с большей длиной ствола. Так что впереди теперь следующий уровень. Француз также был полностью модернизирован с заменой орудия на более совершенное и точное. Британец порадовал больше всех, после полной модернизации выяснилось, что он на треть поднялся в баллах к открытию шестого уровня. Немцы, не выдержав улучшенного огня – особенно их артиллеристы взвыли, четвёртую батарею уже потеряли со всей техникой, – решили использовать старый способ – отправили две группы обойти меня по флангам.
Двигались фланговые обходные группы так, чтобы оставаться вне пределов видимости. Но дальности для работы установок этого расстояния хватало, так что я сначала, развернувшись, ударил по правой группе, заставив ту притормозить, и дал по ним ещё три залпа, чтобы показать, что вижу их манёвр, и перенёс огонь на группу слева. Потрепал обе неплохо, но они упорно, теряя технику и личный состав, двигались дальше. Теперь две установки у меня работали по правой группе, две другие – по левой, а тяж лениво постреливал по основной. Там не приближались, ожидали. Пришлось отходить, иначе в колечке окажусь. Тем более чем дальше, тем больше артиллерийских батарей и дивизионов подходило и разворачивалось, подготавливаясь к открытию огня. А я со своей одинокой батареей хоть и имел изрядное преимущество – я их видел, невесомо зависая, – но всё равно бы долго возился. Один на один в победе я не сомневался, но остальные войска спокойно поработать не дадут. Хм, между прочим, в двух километрах от трассы, по которой я двигался, находилось с десяток зелёных точек. Остановив колонну, я одну установку повернул к ним, и завис невесомым духом корректировщика над ними. Форма, оружие – точно наши. Похоже, разведка выясняет, почему немцы так отстали и кто это тут шумит. Я прошёл вне пределов видимости для них, даже силуэты на горизонте вряд ли рассмотрят. Тут нас скрывали складки местности, мы как бы в низине находились.
Разведчик всё так же вился, и подозреваю, что если даже я танки уничтожу, он так и будет висеть. Вскоре прилетел другой, а этот улетел, видать на дозаправку. Ха, а ночью как? Я же немцам такой шухер на всю ночь устрою, что те взвоют. Мне темнота не помешает, карта и корректировка сверху – вот что мне нужно, и всё. Хотя разве что ещё сон, но похоже, придётся обойтись и взбодриться другим способом, ранением и аптечкой. Та параллельно и остальные симптомы убирает, ту же усталость, ну и сон тоже отбивает. А так как боезапас у меня для установок неиссякаемый, огонь я действительно смогу открыть с наступлением темноты, как только немцы встанут на ночёвку, и вести до рассвета. Что немцы смогут мне сделать? Ну, начать контрбатарейную борьбу. Так я и не говорю, что вести огонь буду с одного места. Нет, пяток залпов, и меняю, и так покатаюсь, стреляя по важным целям. Пошлют подразделение, чтобы обнаружило установки или самостоятельно уничтожило и навело свои орудия? Так для этого у меня тяж есть и приборы ночного видения. Расстреляю из орудия, и крупнокалиберные пулемёты довершат дело. Так что ночь мне действительно помощник. У меня есть опыт использования артустановок в тёмное время суток, тут он только пополнится.
Удалился я от прошлых позиций на три километра, в чистом поле снова развернул установки и открыл огонь по правой группе, которая оказалась ближе, всеми орудиями, кроме тяжа – для меня он командный центр, бронезащита, включая зенитную. Сделаю пять-шесть залпов, отъезжаю и снова разворачиваю позиции, открывая огонь. Не сказать, что немцев это радовало, особенно их бесила удивительная точность ударов. Сколько мотоциклистов и пехотных групп на разные высотки или холмы ни посылали, но обнаружить мои «глаза» так и не смогли. А вот при поисках обнаружить несколько групп окруженцев и разведгруппу они сумели. Жаль, конечно, но ничего сделать я не мог, разве что отомстить. А что касается разведгруппы, так я даже помог некоторым бойцам уйти. Когда их прижали, я точным артиллерийским огнём стал расстреливать залёгших немцев. Точный и убийственный огонь их не порадовал, что и позволило нашим, прихватив раненых, уйти. Неподалёку у тех машина была спрятана, так что вырвались. Троих оставили у той трассы.
А я отступал до тех пор, пока на территории вокруг не легла темнота. И это не дым от горевшей техники, уж я постарался, чтобы её было много, а наступила настоящая ночь. Что радовало, бомбёжек всего было три, да и те хилые. Восполнить потери в авиации с уничтожением трёх аэродромов немцы за эти сутки явно не успевали. Удивительно только, откуда разведчиков присылали. К счастью, улетел соглядатай, как ночь наступила. Вот теперь повоюем, отступать я перестал и, гудя движками, двинулся от трассы в глубь поля, обходя те группы, что меня преследовали, да никак нагнать не могли, я их артналётами изрядно притормаживал. К одиннадцати часам я оставил их позади, обнаружив вставшую прямо на дороге огромную массу войск. Сплошные красные пятна. Пришлось в виде духа-корректировщика летать над стоянками, выбирая самые жирные цели. По технике бить хорошо, но по пехоте лучше. Тут при удачном разрыве снаряда пара десятков солдат на тот свет отправится, а технику ещё наклепают, так что уничтожение личного состава – это то, что нужно. Я подобрал одну такую стоянку, тут не меньше полноценного полка встало. Места в деревнях им не хватило, так что устанавливали палатки для офицеров, солдаты лежанки делали, накрывались плащ-палатками, ну или одеялами, и вскоре засыпали. Усталость, наверное, сказывалась.
Я навёлся на самую сгруппированную и массовую цель и дал общий залп четырьмя орудиями. Накрыл шикарно, почти сотня немцев на тот свет отправилась, и это при том, что они лежали, в таком виде поразить сложнее, чем стоящего человека, однако большинство превратилось в фарш, а часть вообще распылило. С учётом того что бил я в основном крупным калибром, а точнее, у установок были: у немца орудие сто пятьдесят миллиметров, у американца сто пятьдесят пять миллиметров, у француза сто пять миллиметров, а у британца сто пятнадцать, – то разрывы снарядов поднимали тонны земли в воздух, гудели крупные осколки. В общем, уничтожение неполной роты – это неплохо. На стоянке воцарилась паника. Никто ничего не понимал. Со многих сдуло одеяла, и повалило палатки, а я наблюдал за всем этим сверху, проводя наведение для установок, и как только все были заряжены – а в этой ситуации я предпочёл стрелять залпами, потерь больше будет, – дал залп. В этот раз потерь случилось еще больше – почти все были на ногах. Погасло около полутора сотен точек, около двухсот замерцали, ранены и контужены. Остальные забегали, пока установки заряжались. Ещё три залпа, и буду искать следующую стоянку. К этим я вернусь под утро, ещё раз разбужу.
Сделав три залпа, на этот раз вразнобой, я наконец повёл установки дальше. Сейчас километр проедем, и встанем на новую позицию. Следующей нашей целью будет артиллерийский дивизион, который, между прочим, с моей побудкой уже встал и готовил орудия к открытию огня. Офицеры высчитывали по звуку, где находятся мои установки. Опытные, видно профессионалов, значит, их гасить надо в первую очередь. А в том пехотном полку где-то около двух с половиной тысяч личного состава было, пятую часть они потеряли. А если учитывать раненых, то и всю треть.
