Отложил телефон и полез на биржу вакансий. До глубокой ночи искал хоть что-то для себя, что помогло бы перекантоваться эти пять лет и обеспечить больную сестру.
Ничего с гибким графиком работы, а тем более с теми деньгами, что мне платит Дастин. Так что увольнение откладывается на неопределенный срок, а разговор с Ложечкой ждет понедельника, если конечно Бет не передумает уже сегодня.
Дастин прислал еще одно сообщение: усеянный восклицательным знаками призыв «не дрочи, Большой Эдди, папочка следит за тобой». Покосился на вебку ноутбука. Да ну нахрен! Опустил крышку на всякий случай. Уже лежа в кровати, вспоминая мокрую задницу Бет Бэйли, думал, а не послать ли к черту приказ начальства?
* * *
— Что с твоим лицом, Эдди? — Сара с порога заключила меня объятья, несмотря на все протесты визажистки. Ну а что? Все равно к концу эпизода макияж накладывать ей придется заново. Это моя любимая часть во время съемок, я отдыхаю и пью чай, пока партнерш готовят.
— Не выспался, — сказал как есть и улыбнулся напарнице. Хотя нет, я умолчал о мучавшем меня стояке.
Как бы я ни ныл из-за регулярного присутствия Нормана в студии, работать с Сарой я люблю. Он мягкая и теплая во всех смыслах, а еще очень мило строит из себя мою мамочку. Саре тридцать семь, но выглядит она, как шестнадцатилетняя девочка. Очень нежная и трогательная, без грамма синтетики, все свое. Природа ее не обделила красотой и молодостью, но посмеялась в другом. У нее нет и не может быть детей.
Кто-то даже шептался по углам, что в свое время она пришла в бизнес, чтобы залететь от кого-то из актеров. В начале карьеры она принимала участие во всех жесткачах и групповушках, а потом у нее закрутилось с ее лечащим гинекологом. Она целый день окружена членами, а он — вагинами. Отличная пара. Теперь она выбирает сцены поспокойнее и чаще всего со мной.
— Лив, можно сделать что-то с его мешками по глазами? Бедный Эдди, опять всю ночь зубрил? — Сара пыталась пальцами разгладить мою заспанную рожу.
— Не поверишь, ни одной книги не раскрыл вчера. А там в кадре сегодня нужно мое лицо? Может, хватит вот так? — приложил ладонь ребром к ремню.
— Шутник, конечно, нужно. Рассказывай, почему не спалось?
Послушно устроился на свободный стул перед зеркалом и позволил Оливии творить свою магию и попытаться превратить меня в другого человека. Жаль, что нельзя мазнуть консилером и стать не Эддом Хэндерсоном, а кем-то достойным Бет.
А почему бы не рассказать о ней Саре? Она единственный адекватный человек, который меня сейчас окружает. Может, и Норман опытом поделится, как он смирился с занятием жены.
— Мне девушка нравится.
— Девушка! Это же хорошо, Эдди! Сколько ты уже с нами работаешь? — Сара крутанулась на стуле и повернулась ко мне, под недовольное шипение Лив, которая пыталась наложить моей напарнице макияж и только что полоснула ей помадой по щеке.
— Три года, — ответил за меня Норман.
— Да, да! Незабываемый врыв в бизнес. Пицца-бой, все по сценарию!
Они по-доброму рассмеялись, и даже у моего уставшего отражения появилась ностальгическая улыбка от этого воспоминания.
Если честно, тогда семья Хэндерсонов переживала не лучшие времена. Я получил отличные результаты эс-эй-ти, а у Руби случился очередной тяжелый приступ. Я запихнул свой аттестат и амбиции в пыльный ящик и решил взять академический год, чтобы найти работу и вытащить сестру с того света. Только для таких, как я среди вакансий не было ничего, кроме «подай-принеси». Я брался за все подряд, мотался от подработки к другой подработке, пока мне не поступил судьбоносный заказ на пять вегетарианских пицц.
Это был уже конец дня, и я с трудом перебирал ногами. Пока мне открывали, сдвинул очки и устало натирал пальцами глаза и переносицу, стараясь не думать, что завтра меня ждет примерно то же.
Дверь широко распахнулась, и меня поглотила музыка, девчачье хихиканье и аромат дорогого парфюма, приправленный алкоголем. От всего этого у меня слегка закружилась голова, и я привалился к стене, монотонно бубня стандартное приветствие нашей пиццерии.
— Я выиграла, я выиграла, — кричало смазанное пятно, предположительно женского пола. — Сказала, же красавчик будет. Гони десять баксов, Мишель.
— Еще неясно, красавчик он или нет, может у него там три соска и маленький член, — рубануло другое пятно.
— Энит, Мишель заплатите ему и возвращайтесь. На мальчике лица нет, он сейчас в обморок свалится от вашего перегара.
— Погоди, Сара, у нас спор, его надо решить. Иди сюда, будешь судьей!
Я даже не успел ничего возразить, как дверной замок за моей спиной защелкнулся, а подвыпившие девушки втащили меня глубь гостиной.
— Очки. У него очки, как же меня заводят очки, — пятно по имени Энит стянуло с меня очки и теперь прыгало вокруг, словно я был тортом для именинника, а еще кто-то мазнул меня ладонью по заднице, вытаскивая из кармана водительские права.
— Эдвард Хэндерсон. Да с таким именем в политику нужно, а не пиццы развозить, — хмыкнула Мишель. — Ух ты, девочки, смотрите, ему всего восемнадцать. Эдди, ты уроки-то сделал, малыш?
Беспомощно крутил головой, продолжая сжимать коробки.
— Хватит, — встряла Сара, вернула очки и забрала у меня заказ. — Ты извини их, Эдди, сколько мы там тебе должны?
Я уже открыл было рот, чтобы повторить стоимость пяти вегетарианских пицц, но Энит выкрикнула.
— Плачу сто баксов, и ты раздеваешься до трусов! Это решит наш спор, Мишель?
Теперь я хорошо рассмотрел своих внезапных похитителей. Девушки очень редкой красоты, разные, и в то же время похожие каким-то внутренним спокойствием и гармонией. Сара, хрупкая и невысокая с по-детски открытым лицом и пухлыми губками. Грудастая Мишель, которая почти не уступала мне в росте. Кожа цвета капучино, а глаза — две прожигающие насквозь черные дыры. Энит со смешным каре рыжих волос и съехавшим набок картонным колпаком. Видимо, про именинницу я все-таки угадал.
— Я провожу тебя, Эд, — Сара попыталась толкнуть меня обратно к двери, но я неожиданно для самого себя выдал.
— Без проблем. Я разденусь.
— Уииииииии! — оглушил меня визг.
Это были самые легкие деньги в моей жизни. Даже легче тех, что дарили родители, скромно вложив пять баксов в какую-нибудь потрепанную книжку, купленную у букиниста. Те пять баксов они отрывали от себя, и я никогда не тратил их. Копил, копил… Просто не мог расстаться с ними, словно печень вырезать и отдать в магазине за банку с колой и чипсы.
Стянул с себя футболку. Даже пряжка на джинсах послушно расстегнулась. Вот бы так легко она поддавалась, когда влетаешь на последних секундах в туалет.
Спустил джинсы и выпрямился, думая куда деть руки. На нашел ничего более умного, чем почесать плечо, пока эти трое разглядывали меня и решали судьбу десятки баксов.
