Я улыбнулся своему потрепанному отражению и с похотливой ноткой процедил:
— Хей, Бет, пойдешь со мной на вечерний сеанс? Места для поцелуев, мы с тобой кое-что не закончили минут пять назад.
— Пойду, — нарушает мое уединение дрожащий голосок Ложечки.
Твою мать! Да вы издеваетесь?
Немая сцена длилась несколько секунд. Я схватил девчонку за руку, быстро втащил внутрь и защелкнул дверь на замок. Никаких больше свидетелей, а кому по нужде приспичит — пусть на второй этаж топают.
Сейчас я отыграюсь за недавнюю сцену, надеюсь, орать моя Ложечка не станет. Я подхватил ее на руки и усадил на мокрую столешницу, Бет вздрогнула и тут же впилась мне в плечи. Неприятно тебе, маленькая спорщица? Ничего. Обратно выйдешь уже с мокрой задницей, хотя за разбитые очки, не мешало бы и с красной.
— Тут сыро, Эд…
Тихо возмущается и вся сжимается, словно я ее ударить собрался, а на моем имени у нее и вовсе дыхание перехватывает. Я что, так жутко выгляжу сейчас?
— Зачем пришла?
Не контролирую эмоции в голосе. Злость и обида рвутся наружу. Бэйли застала меня врасплох, но и я сам дурак. Громче про кино орать не мог, пикапер хренов?
— Извиниться хочу.
— За что?
Самому интересно, что она собирается сказать.
— Для начала за очки. Эд, клянусь, я случайно их разбила, я тебе новые куплю. Сегодня же!
— У меня есть запасные, не грузись, случайно так случайно. Это все? — Запал начал медленно пропадать, а в груди предательски защекотало. Приятно так, тепло… А она не конченная дрянь, оказывается.
— Нет, так не пойдет!
Засуетилась, высвободилась из лямок рюкзака и пихнула его мне в руки.
— Это еще зачем?
— Рви. Я разбила очки, а ты мне рюкзак испорть. Равноценный обмен!
Она странная. Как ее, сумасшедшую, только приняли в Ита, Вита, Фита?
— Мы в начальной школе, что ли? А за косичку тебя не дернуть!
— РВИ! — прикрикнула на меня Ложечка.
Окей, дернул за лямки, слыша треск ниток. Это даже весело, если закрыть глаза на то, что девчонка чокнутая. Она облегченно вздохнула, словно я занозу ей вытащил из пальца.
— Ненавижу этот рюкзак! — признается Бэт. — Все, что покупает мне Курт, ненавижу. И тачку его вонючую тоже ненавижу!
— Это тебе Норис-младший подарил? — едва сдерживаю вырывающийся нервный смешок. Ух ты, какой у меня артефакт в руках!
— Да…
— Что ж ты сразу не сказала?
Отрываю лямки с мясом, выкручиваю собачку на молнии. Сдергиваю что-то мерзкое и пушистое и бросаю на грязный пол. Затем возвращаю ошметки мокрозадой девчонке.
— Не благодари.
— А вот брелок был мой…
— Упс. Надо было сразу предупредить. Это все?
— Нет, — быстро отзывается Бэйли. — Прости, что я на конференцию с тобой не поехала…
Замираю. Приятная теплота начинает разрастаться в груди, захватывая все больше и больше меня, разливается по затылку. Я же не говорил вслух об этом, с чего она взяла, что я злюсь на ее прогул?
— Бывает.
— Сэмьюэльсон сказал, ты один честь группы защищал. Поздравляю с успешным выступлением, жаль, я не видела.
— Ты про меня у профессора справлялась?
— Да, — шепчет без колебаний, и я уже совсем ничего не понимаю. Ненавидит подарки Кертиса, но встречается с ним, в тачку к нему добровольно садится, а потом бежит в сортир к малознакомому парню. У нее точно не все дома.
— Зачем, Бет?
— Ты мне… мой… одногруппник. Я волновалась.
Лжет. Слышу в голосе, иногда полезно иметь плохое зрение, другие чувства становятся острее. Хочу продавить ее до конца, заставить сказать правду. Хотя до ужаса боюсь этого. Лопатками ощущаю, что, когда она заговорит, все изменится для нас. Нас…
— Только и всего? — Отталкиваюсь от столешницы и отстраняюсь, теряя из вида смущенное личико, которое становится все более и более размытым.
— НЕТ! Постой! Эд…
— Ммм?
— Ты задание мне сорвал!
— О как? Извинения закончились, и в ход идут претензии?
— Нет. Вернись, пожалуйста!
Она не перестает меня удивлять. Но я послушно шагаю к ней навстречу, наклоняюсь так близко, что мы носами соприкасаемся, и неясно, кого больше от этого колотит, меня или ее.
— И?
Вместо ответа она тянет ко мне руки, зарывается пальцами в волосах и не дышит. Дыши, Ложечка, мне тут трупики богатых девочек ни к чему.
— Это я тебя поцеловать должна была, а не ты… Зачем поцеловал меня сам, Эд?
Теперь я молчу. А что я скажу? Назло? Не хотел, чтобы ты меня лузером считала, на остальных-то мне насрать, но почему-то твое мнение важно, Бет.
— Решил помочь, вот такой я добренький.
Жду, что она дальше делать будет, а девчонка вдруг обхватывает меня своими тощими ляжками за талию, а руками буквально виснет на моей шее. Теряю равновесие и почти вдавливаю ее в скользкое покрытие.
— Я знаю твой секрет, Эд Хэндерсон, — внезапно выдыхает Бэйли мне прямо в губы, и жар мгновенно сменяется льдом, а моему голосу возвращается утерянная враждебность.
— И что ты планируешь с этим делать? — с издевкой спрашиваю спорщицу.
Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?
— А? — Она снова вся теряется, но ног не разжимает, держит, словно в тисках.
— Мне за тебя рефераты писать, пока ты в сестринстве будешь зажигать? Или шмотки твои в химчистку отвозить? А может, трахнуть тебя по лучшему разряду? Как в фильмах!
Что я несу?..
Последнее предложение Ложечку напугало, и теперь она пыталась из-под меня выползти. Ну уж нет. Стоять!
— Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали? — расстегиваю ей пуговицу на джинсах. Тугая. Не поддается, да и меня трясет. Сейчас напугаю ее до смерти, пусть по большой дуге меня обходит. Может, даже про шантаж забудет?
— Нравится? — пискнула Ложечка плаксивым голоском и носом шмыгнула. — Не нравится мне твое заикание, вообще не понимаю, зачем ты прикидываешься…
— Какое заикание? — туплю, но руки продолжают бороться с пуговицей, но уже как-то без огонька.
— Ты заикание симулируешь! — хнычет Ложечка.
Пуговица поддалась, и по ушам резанул звук расстегивающейся ширинки.
