— Почти девятнадцать.
Грейс смешно прищурилась:
— Точно? А то я уж подумала, что мы с тобой ровесницы. Слишком зрело мыслишь, но я тебя поняла, буду молчать. Я вообще отсвечивать не буду и оставлю вас двоих, ребятки. Восемнадцать точно есть?
Грейс оказалась совершенно бестактным человеком с отсутствием комплексом и тормозов, но это не обижало. Мне было приятно общаться с ней и отвечать на каверзные вопросы. Уже через десять минут езды мне показалось, что мы с ней были знакомы всю жизнь, и открой я наши с отцом семейные альбомы непременно увижу ее на фотках за скромным ужиным в День Благодарения, а не его многочисленных партнеров в дорогих ресторанах.
Грейс искренне похвалила меня за желание учиться, а потом за то, что не следую повальной моде и не выпрямляю свои непослушные волосы.
— Бесит, знаешь? Словно грязная голова или непросушенные крысиные хвосты. Бррр. А ты миленькая. Так кто ты, говоришь, по гороскопу?
— Стрелец.
— Ясно, ясно. Значит, где-то через месяц тебе девятнадцать уже?
Грейс почти не молчала. Трещала без остановки, и лучше бы Эду не знать, как много она мне выболтала.
— Его начальник регулярно просит о некотором воздержании. Чтобы на видео получилась смачная феерия! А так как Эдди с девушками никогда не был, ну в пределах студии, то сама понимаешь о каком воздержании речь.
— Не совсем понимаю.
— Ну-у-у, — Грейс оторвала одну руку от руля и изобразила весьма неприличный жест. — Не рукоблудит он у нас. Нежелательно. Не такой красочный финал получится. Но вот последние разы, когда он приезжал домой из Пало-Альто, то в ванной закрывался подозрительно долго. Смекаешь?
— Нет.
Разговор окончательно скатился в неловкую плоскость. Обсуждаем, как мой парень кончает…
— Заводишь ты его. Иначе с чего бы она там столько сидел?
Кажется, теперь я поняла, почему Эд не хотел знакомить меня со своей родней. Лучше ему не знать о таких подробностях.
— Лишнего наговорила, да? — после непродолжительного молчания виновато поинтересовалась Грейс.
— Самую малость, — заверила женщину, чтобы она сильно не расстраивалась.
— Не говори Эду про это самое, пожалуйста!
— Не стану, как вы себе представляете это? Эд, твоя бабуля подозревает тебя во всяких непотребствах.
Рассмеялись.
Через десяток километров Грейс все с той же виноватой улыбкой попросила денег на бензин. Я заправила ей полный бак, чувствуя себя неловко из-за пухлого кошелька и безлимитной кредитки, а ведь кому-то эти деньги нужнее. Например, тяжелобольной Руби Хэндерсон.
— Верну, как доедем, я просто торопилась очень и не взяла бумажник.
— Вы мне ничего не должны! А будете настаивать — сдам вас Эдварду! Он точно не оценит наши шушуканья.
— Спасибо, Бет.
Грейс высадила меня парковке у больницы, дала пару ценных наставлений по тому, как соблазнить ее внука и вручила свой пропуск.
Пропуск я взяла, а по поводу советов подумаю уже позже, сейчас я больше всего хочу просто обнять Эда и извиниться, что усомнилась в его признании и приревновала.
Последние метры оказались тяжелее оставленных позади миль. Нервно жала кнопку вызова лифта, переминалась с ноги на ногу, пока кабина ползла вверх. Когда двери открылись замешкалась на секунду, а потом и вовсе замерла, увидев Эдварда у кофейного автомата, он как-то безрадостно пересчитывал мелочь на ладони. Отточенным движением отправил несколько монет в прорезь. Распрямился в ожидании напитка и привычно сдвинул очки на макушку.
Снова стала маленькой сталкершой. Таращусь на него втихаря и дышать забываю. Он так рядом. Всего несколько шагов, а я робею. Боюсь, понятия не имею, как подбодрить его в такое тяжелое время.
Повернулся ко мне. Прищурился, пытаясь разглядеть меня. Смешно, тряхнул головой и потер глаза, прежде чем вернуть очки на место.
— Бет… — прочитала по его губам, и в тишине коридора раздался писк автомата с кофе, который быстро потонул в неистовом стуке в висках, быстрых шагах и шорохе одежды.
— Бет, — он повторил уже громче, уткнувшись мне в волосы.
От него пахло кофе. Горьким и без сахара. Впилась пальцами в его толстовку и прошептала не поднимая глаз:
— Больше не сбежишь от меня, Хэндерсон. Теперь я знаю, где ты живешь.
Глава 31 Злая мачеха или фея-крестная?
Эд
В моей голове, наконец, сложилась картинка. Странное поведение Грейс не было странным, бабуля меня уделала и притащила Ложечку в тот самый момент, когда я больше всего в ней нуждался, только себе признаться в этом не мог. Себя я старательно убеждал, что нам будет лучше порознь. Вернее, Бет будет лучше без меня. Для этого я сделаю очередное усилие, чтобы оттолкнуть ее от себя. Я ей признаюсь, прямо сейчас.
— Мне надо тебе кое-что сказать.
— Скажи, — она еще крепче прижалась ко мне.
— Так не пойдет, я хочу видеть твою реакцию, смотри мне в глаза.
Смеется. Я что-то смешное говорю сейчас?
— Хорошо. Так лучше? — она скрестил руки на груди и даже прищурилась, глядя на меня. — Мне нужно сесть?
В идеале. Черт, сердце поперек горла встало и теперь мешает даже звук из себя выдавить. Несколько секунду хватал ртом воздух, не в силах издать ни одного человеческого звука. Как же сложно.
— Помнишь наше свидание в прачечной.
— Угу, когда ты внезапно кинул меня и уехал к какому-то Дастину. Очень хорошо помню. Извиниться еще раз хочешь?
Она издевается надо мной?
— Нет. То есть… Да блин, Бет, сделай лицо попроще, я так не могу.
— Эд, это тебе надо успокоиться. Я все знаю, не парься и я еще здесь. Уже здесь.
— Погоди, — мозги у меня окончательно поплыли. — В каком смысле знаешь?
— В прямом. В таком, что земля круглая. Что после немецкого глагола lieben употребляется винительный падеж. Любить кого, что? Эдварда. Я люблю Эдварда Хэндерсона несмотря на его страшный секрет.
Сглотнул.
— Какой секрет?
— Да, ты прав. Это уже не секрет. Погоди секунду, — она достала телефон, а затем развернула его ко мне экраном.
— Платная подписка на год. Ты точно сумасшедшая. Могла бы промо попросить на двадцатипроцентную скидку… — теперь уже смеялся я. Нервно, на грани срыва. — Как давно?
— Вот как раз после прачечной. Ты же тогда еще признался. Связать имя Дастин с порноиндустрией оказалось не так сложно. Я быстро нашла сайт и тебя.
Бет поверила. Не отмахнулась. Она еще здесь, не морщится от отвращения.
