— А?
Хан аж обоими глазами мне подмигивал, как светофор на железнодорожном переезде. Что за черт? Бэйли сейчас уйдет!
— Я за тебя рад, мужик. Уже начинал переживать, что ты это… По мальчикам, а у тебя есть своя горячая белокурая Лоли.
— Кто?! Хан мне реально не до этого, пусти, — Бет уже скрылась за поворотом.
— Да подружка твоя попросила комнату вам освободить. Немецким позаниматься. Говорит, в библиотеке слишком шумно и людно, — посмеивался сосед, и теперь-то я понял, как ловко меня провели.
— Одну минуту, — теперь уже я держал Хана, который слишком много знает, и звонил Слоуну.
Бинго! Наш качок, вообще, не на кампусе, а я попался. Или нет?
— Не говори никому о моей Ложечке. Мы с ней вроде как не афишируем пока наши отношения.
— Ложечка? Ты ее так зовешь?? — прыснул парень. — Обижаешь, брат. Если, что ручки и тетрадки для немецкого берите у меня в ящике, мне не жалко.
О, да. Ручки с тетрадками нам сегодня точно не понадобятся. Положил все еще дрожащую ладонь на ремень. Сейчас Бэйли ягодицами ощутит, как сильно я переволновался из-за ее выходки. Хочет клубничку в моем исполнении? Сейчас получит прямо с грядки…
Глава 36 Всего один дубль
Бет
Нельзя долго дразнить голодного сочным стейком. Я не извращенка и не нимфоманка, просто хочу своего парня. Это не преступление! Преступление то, что он творит своим языком у меня во рту, не давая мне ни единого шанса оставаться хорошей девочкой. А когда его футболка темнеет от пота в тренажерке, мне хочется выть. Пришлось снова ступить на темную дорожку преследовательницы Бет. В этот раз моей жертвой стал сосед Эда Хан. Несколько ненавязчивых вопросов, парочка звонков, минута, проведенная наедине с телефоном моего парня и вуаля, у меня есть номер и примерный распорядок дня его соседа.
Хэндерсон сам виноват. Боится меня до чертиков, такими темпами я старой девой помру, надо действовать.
Хана не пришлось уговаривать. Мне даже показалось, что он вздохнул с облегчением, когда я сказала, что хочу провести с Эдом время наедине.
— Три часа хватит?
— А сколько обычно времени нужно? — боюсь в моей голове были только двадцати и сорокаминутные ролики? в которых снимался мой парень. Неуверена, что в реальной жизни все проходит так же.
— Так откуда мне знать, что вы собрались тут делать? — пожал плечами парень.
— Позаниматься немецким?
— Ты меня спрашиваешь? — рассмеялся Хан. — Ладно, позвони, как управитесь. Не буду вас торопить. Поищу кого-нибудь, с кем подтянуть ммм корейский в это время.
В назначенный час я разыграла перед Эдом сцену, не забыв упомянуть Слоуна, и рванула в общагу. Хан обещал оставить дверь открытой и уйти. Мне лишь требовалось заманить в комнату своего же парня, а дальше…
Он зашел почти сразу же. Штаны болтались на бедрах, а в правой руке был зажат ремень с такой силой, что на запястье вспухли вены.
Теоретически можно было предположить, что он решил не терять времени даром и заранее подготовился, вот даже начал раздеваться. Но на деле лицо у него было таким злым, что я испуганно вжалась в прохладную стену.
Эд, не оборачиваясь закрыл дверь на замок, продолжая смотреть на меня, как палач на приговоренную к смертной казни. Лицо такое, словно вот-вот опустит рубильник. А Меня уже заранее потряхивало от пропущенного через тело электричества.
Солнце сильно бликовало на стеклах очков, пряча от меня его глаза.
— Снимай штаны, — прозвучал холодный приказ, а пряжка ремня угрожающе звякнула в воздухе.
Звучит без флирта и заигрывания, отчего же мне так трудно дышать и контролировать собственное сердце.
— Зачем? — задаю глупый вопрос. Ремень и голая задница — несложный ребус.
— Тебя когда-нибудь наказывали, Бэйли?
Точно злится. Опять по фамилии назвал. Но вопрос хороший. Я даже задумалась. Отец ни разу не кричал, не закрывал меня в комнате, не ограничивал в средствах.
— Нет, кажется…
— Выходит, ты у нас маленькая избалованная девочка, которая привыкла получать все, что захочет? — на его лице наконец появилась первая эмоция: злая усмешка. Немного не то чего я ждала.
До сих пор не пойму, он серьезен, или разыгрывает со мной сцену? Надо подыграть? Как там говорят? Я была очень плохой. Накажи меня…
Но я вроде никогда не была плохой! — возмутилась скромница Бет.
Ничего не требовала от отца. Вместо живого пони, у меня были стеллажи с книгами, вместо шоппинга, я таскала отца по обсерваториям, музеям, лекциям. Он оставлял свои дела и ходил со мной смотреть на созвездия, как извергается искусственный вулкан. Мы вместе слушали об орудиях доисторических людей и мастерили свои каменных молотки.
Но ремень так соблазнительно покачивается в воздухе…
— Я избалованная! Очень избалованная.
Тссс! Бет, нахрена ты врешь-то?
Вот за вранье пусть и накажет!
— Ты же помнишь, что я наказываю избалованных девочек?
Кивнула. Раз десять тряхнула головой.
Помню. Руби до сих пор ныла мне в личных сообщениях, что Эд не вернул ей подвески, и просила повлиять на него как-нибудь. И кажется, я сама сейчас на себе почувствую силу его гнева. Только какого черта меня все это заводит?!
— Тогда. Снимай. Штаны, — жестко повторил Эдвард.
Вы когда-нибудь пробовали схватить палочками для еды стеклянный шарик? Примерно так выглядели мои попытки взяться за собачку на молнии. Руки дрожали, пальцы скользили, а Эд смотрел и не торопил, позвякивал пряжкой, и от этого звука все внутри трепетало от предвкушения. Он же не сделает мне больно? Или сделает?
Подойти бы, пощекотать его, чтобы перестал так жутко таращиться, чтобы улыбнулся.
Но вместо этого спускаю джинсы до колен и чувствую, как горят мои щеки.
— Полностью снимай.
Наступила ногой на штанину, пытаясь стянуть с себя узкие джинсы. Покачнулась вперед и чуть в тумбочку лбом не въехала. Эд даже рванул мне на помощь, но увидев, что я в порядке, снова принял надменный вид. Но мне хватило этого мгновения, чтобы увидеть его настоящего.
— Теперь трусы, Бэйли. Они лишние сейчас.
Сердце пульсировало на подушечках больших пальцев, которыми я подцепила резинку. Это просто! Я сама так хотела. Сделала глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду и нырнула.
Резко выпрямилась и натянула кофту ниже. Зачем? Чего сейчас-то я боюсь?
Ухмыльнулся. Видимо, у него такие же вопросы в голове.
— Теперь наклонись и подбери свои носки.
Сглотнула. Замешкалась, продолжала держать кофту.
