Потому что Геррене точно не нужно было видеть, чем я занимаюсь.
На трельяже горела свеча. Простая свеча: самый обычный язычок пламени, к которому я сегодня подносила палец несколько сотен раз. Терпеливо и аккуратно, пока палец не вспыхивал невидимым огнем так, что к нему было больно прикасаться.
И вот тогда я начинала накручивать этим пальцем тугие пряди волос одну за другой, пока из каждой не получался блестящий ровный локон.
Я улыбнулась, глядя на себя в зеркало. Почти маг, а?
Почти.
Я перевела взгляд на окно, где догорал закат. Совсем скоро стемнеет, и мы отправимся на бал в особняк королевского мага. Я там ни разу не была: Эрхарт, предыдущий маг, даже не открывал особняк и ночевал в скромном флигеле. Впрочем, он почти не бывал в Фосбридже, проводя все время на границе.
Но сейчас…
Мой взгляд упал на подоконник, и я изумленно ахнула.
На подоконнике лежал белый конверт.
Раньше там его не было. Должно быть, кто-то положил его, пока мы обедали. Но как? Забрался на второй этаж по стене, где не за что уцепиться? Перенес воздушной магией?
Магией…
Я подошла и взяла конверт. Сорвала печать, но проклятая бумага не поддалась. Я вздохнула и надорвала конверт ногтем, проводя полосу. Конверт разошелся по всей длине, и на ковер выпал сложенный вдвое лист бумаги.
— Госпожа Харт! — позвала Геррена. — Вы готовы?
— Еще немного, — рассеянно отозвалась я. — Четверть часа, не больше.
Я подняла и развернула белый лист. И едва удержалась, чтобы тут же не отбросить его, как змею.
«Я знаю, кто ты».
— Кто? — прошептала я. — Кто это написал?
Но там внизу были еще три строчки. Их тоже нужно было прочитать.
Я вздохнула и вновь развернула лист перед глазами.
«Если не хочешь, чтобы твою тайну раскрыли, приведи королевского мага к флигелю в перерыве после первых танцев. Остановишься у земляничных деревьев. Ослушаешься — пеняй на себя».
Дьявол.
Привести Гая в самую отдаленную часть сада. Зачем? Вряд ли для того, чтобы кто-то испек ему именинный торт.
Я закусила губу. И выбора у меня нет, кроме как признаться. Потому что одно дело — прогуляться несколько раз с несимпатичным поклонником, и другое — привести в засаду друга.
Ладно, может быть, даже не друга. Просто… хорошего человека. Мага. Который пригласил меня на бал, который отнесся к Джен Харт без малейшей неприязни, несмотря на неудачное знакомство. Который был лучшим другом Риана и заботился о нем.
Риана…
Риана, который убил свою невесту.
Или нет?
Тех четверых Риан точно убил. Виконт был очень уверен в себе, когда говорил об этом, а Риан… отвел взгляд. Неужели он правда послал невесту на смерть сознательно? Это не укладывалось в голове.
Но Риана явно преследовало чувство вины, а это значило, что какая-то часть обвинений была правдой.
Я в отчаянии сжала виски. С кем я связалась?
И что мне теперь делать?
Я вздохнула, примеряя на себя бальное платье. Истрийский шелк: контрабанда, которая попадала во Фосбридж от южан боги знают какими путями. Но если бы не таинственные контрабандисты, я бы осталась без наряда, который вновь превратил меня в принцессу.
Вот только хочу ли я, чтобы Риан увидел меня такой? Хочу ли я его видеть вообще?
Хочу. Все еще хочу. Хочу расспросить его и понять, что случилось.
Вот только захочет ли он мне отвечать?
Геррена и я прибыли на бал в экипаже, как и подобало. Особняк королевского мага располагался за городом на небольшом мысу, с которого прекрасно было видно море. Двухэтажный дом с колоннами в классическом стиле был облицован белоснежным мрамором, и вокруг цвели магнолии, покрывая землю нежнейшими лепестками.
— Красиво, — произнесла Геррена. — Любопытно, приведет ли королевский маг сюда хозяйку.
— Еще одного мага, вероятно, — спокойно сказала я. — Маги женятся на магах, не так ли?
Геррена бросила неодобрительный взгляд на мое платье:
— Надеюсь, вы не собираетесь соблазнить одного из них.
— А было бы неплохо, — желая ее поддразнить, проговорила я задумчиво. — Тогда принцесса Дженис Флэйтри была бы опозорена окончательно, ее репутация лежала бы в руинах, и ни один аристократ не согласился бы взять ее в жены. Что там, даже маг задумался бы. Пришлось бы мне прожить остаток жизни старой девой. Правда, вышло бы замечательно?
Геррена поперхнулась.
— А как же дети? — скандализованным тоном произнесла она. — А семья, а передача родового дара?
— Да ну его, — легко сказала я. — Кому нужен этот родовой дар в вынужденном браке, если дети будут расти несчастными, как я? Вот вы — вы любили когда-нибудь?
Геррена бросила на меня холодный взгляд.
— Ваш вопрос переходит все рамки, госпожа Харт, и вы об этом знаете.
Мы взошли по ступеням.
— Если бы я была влюблена, я бы не боялась риска, — проронила я. — Я сбежала бы, и тот, кого я люблю, защитил бы меня.
— От его величества? — Геррена покачала головой. — Полно, эти мысли ни к чему не приведут. А вы… вы хорошая девушка, но мужчины будут думать только о вашем происхождении и вашем даре. А те, кто не знает ни о том, ни о другом, пройдут мимо.
— Потому что я недостаточно хороша?
Взгляд Геррены смягчился.
— Потому что они будут думать о том, чтобы сделать выгодную партию, моя дорогая. И вы, госпожа Харт, или попадете в категорию слишком невзрачных невест, или вознесетесь так высоко, что они забудут и думать о вас.
Лакей в белоснежных перчатках распахнул перед нами двери.
— Вы неправы, — вдруг сказала я. — Настоящая любовь побеждает. И когда ты встречаешь ее, ты сделаешь все, чтобы ее сохранить.
Губы Геррены исказила горькая улыбка.
— Что ж, возможно, вы окажетесь удачливее меня.
Я бросила на нее взгляд искоса. Кого она когда-то любила? На что надеялась? И что произошло с ней такого, что превратило ее в сухую и суровую надзирательницу?
А затем мы подошли к дверям в бальный зал, и я услышала, как распорядитель объявляет наши имена.
— Госпожа Джен Харт, госпожа Геррена Трельенс, — хорошо поставленным голосом произнес он, и мы одновременно шагнули вперед.
Прямо на дорогой наборный паркет, сверкающий в лучах десятка люстр. У меня невольно захватило дыхание. Быть здесь… почти как снова очутиться в королевском дворце.
— Моя дорогая Джен!
Я в легкой панике глядела на виконта Перре. Совершенно обсохшего, к сожалению, и вполне себе здорового.
