— Вы первый снимаете маску, а до конца вы ее еще не сняли… поэтому мы все еще говорим о вас, — с таким же лукавством ответила я. И резко посерьезнела, как это нередко случалось и с ним. — Я вот думаю… Может быть, я могла бы полностью вылечить вас от этого?
Герат чуть грустно улыбнулся.
— Думаешь, я не думал об этом? Очень часто. И думаю, что… да, могла бы.
— Ну так давайте я сделаю это?! — сказала я, а внутренне ужаснулась сказанному. Ведь если я помогу ему, вылечу его полностью, то буду уже не нужна ему. Зачем ему водная Великая, если он и так уже здоров. Тогда Великой станет Тария, или кто-нибудь еще из искушенных в любви воздушных. А я останусь эпизодом в его жизни. В лучшем случае он как-нибудь отблагодарит меня. Например, сделает деканом водного факультета…
Герат стрельнул на меня глазами:
— Готова потерять свою власть надо мной, девочка? — сейчас в его голосе почудились знакомые нотки ехидства и злости. Выдохнул и продолжил добрее. — И это… говорит в твою пользу. Я много думал об этом. И думаю, да, ты сможешь погасить это пламя полностью. И думаю, догадываешься, каким способом, — усмехнулся и испытующе уставился на меня.
Драконы на плечах недовольно заворчали, видимо, им показалось, что в тоне Герата сквозит агрессия.
Я успокаивающе прикрывая их ладонями. Выпрямила спину. «Я — Астер Гайнори, герцогиня, — почему-то прозвучало у меня в голове. — Я могу сохранять достоинство в любой ситуации».
— Да, таросси ректор, я понимаю, о чем вы. Вы считаете, что я могла бы целиком излечить вас… через постель. Не сразу конечно. Постепенно, при объединении стихий. Если бы я стала Великой, это превратилось бы в мои должностные обязанности. Вы получили бы желаемое излечение, не открывая мне правды. Думаю, это был блестящий план. Бездушный, расчетливый, корыстный.
Герат изучающе посмотрел на меня. Усмехнулся.
— Хочешь всю правду, до конца, как и я, — это был не вопрос, а констатация факта. — Только с одной разницей. Узнав все, ты начинаешь драматизировать и выдумывать лишнее. Впрочем… это свойственно водным… и женщинам в целом, — словно рассуждая, закончил он. Помолчал и спокойно продолжил: — Да, я собирался, по возможности, сделать тебя Великой, не поставив в известность о своем недуге. Поставил бы потом, если бы возникла необходимость. Обычные меры предосторожности, не более того. Но это один из вариантов. Другой вариант — Великой становится любая сильная стихийница, она помогает уравновесить стихии. А тебя я… позвал бы, если опять же возникла бы необходимость. Не кипятись, Илона, — он поднял руку останавливающим жестом, увидев, как перекосило мое лицо. А драконы зашипели, гневно уставившись на него. — Ты сама решила стать Великой не от большой любви ко мне.
— Это точно! — вырвалось у меня. — Вы меня спровоцировали! — возмущение во мне боролось с осознанием его правоты. Да, ведь я пошла на отбор из таких же корыстных соображений. И почему-то оставляю за собой право чувствовать к Герату что угодно. От него же требую… глубокой душевной привязанности ко мне? Любви?
— То есть в последнем случае вы бы попробовали сделать меня своей любовницей? Опять же не ставя ни о чем в известность? Любовницей при другой Великой?
— Я почти уверен, что получилось бы, — спокойно ответил Герат. — Пойми, Илона, мы с тобой не переспали до сих пор лишь по одной причине. Я не знаю, кто ты на самом деле. И не знаю истинной природы твоей необыкновенной силы. Поэтому не могу быть уверен, что наше «объединение стихий» не причинило бы тебе вред…
— Вы потрясающе самонадеянны! — воскликнула я и на всякий случай снова прикрыла драконов руками.
Меня словно разорвало надвое. Одной части меня — гордой и оскорбленной — хотелось снова заехать по его красивой физиономии. Другой… другая смущалась и опускала глаза. Ведь он так непринужденно и прямо обсуждал возможность нашего с ним секса, словно это было самой обыденной вещью на свете. Я же хоть и не была совсем наивной в этом вопросе, но и назвать себя искушенной любовницей не могла. Да и одно дело чувствовать себя свободно с кем-то вроде Кристана. А другое дело говорить о сексе со зрелым мужчиной, от которого так и пышет сильной огненной мужской чувственностью. С мужчиной, который, несмотря ни на что, подспудно желанен.
— И все же, Илона, я не хочу нанести тебе какой-либо вред, — спокойно сказал Герат. — Это одна из причин, почему я приложил столько усилий, чтобы увидеть твое истинное лицо. Я должен понять, что за сила в тебе. И не навредит ли тебе союз со мной.
— Очень великодушно! — со странным чувством сказала я, сама плохо понимая, говорю искренне или с сарказмом. — А какой план у вас теперь? Когда я знаю правду. Я должна в любом случае стать вашей любовницей, так по-вашему? До тех пор, пока не потушу огонь до конца. Ну, в смысле, когда вы разберетесь с тем, кто я такая…
— А теперь… — начал Герат и замолчал. Вдруг протянул руку к Крису. Дракон выгнул спину, как кот, готовый к драке. Зашипел, потом зарычал. — Тихо, тихо… — бархатно сказал ему Герат и дал обнюхать свою ладонь, коснуться ее мордочкой. Дракон резко успокоился. Герат аккуратно снял его с моего плеча и пересадил на дальний край дивана. Потом так же снял с меня Керри.
— Что вы делаете? — изумленно спросила я.
— В очередной раз расставляю все по местам, — усмехнулся ректор. Неожиданно он сгреб меня в охапку, притянул к себе, и я оказалась прижатой к нему, где-то у него под мышкой. Две сильные руки заключили меня в кольцо. Сердце отчаянно забилось.
— Да что происходит… Герат? — прошептала я растерянно. От его горячей близости мир поплыл, все стало каким-то ярким и сладким, словно я оказалась в расслабляющей ванне и внезапная глубокая чувственность выплывает из глубины меня.
— Ничего страшного, Илона. Тебе ничего не грозит, — тихо, но горячо сказал Герат, прижал меня сильнее, я ощутила, что губами он коснулся моего затылка. — Просто послушай сначала… Во-первых, — он развернул к себе мое лицо и ласково посмотрел в глаза. Именно ласково, я даже не ожидала, что у его огненных глаз может быть такое выражение. Обволакивающее, гладящее. — Ты ничего не должна. Ты поможешь мне, если захочешь. Если нет, можешь вернуться в свою жизнь. Простую, правильную. Я ничего не скажу о тебе ни королю, ни кому-либо еще. И, уверен, ты тоже сохранишь мою тайну. А… во-вторых… Знаешь, — улыбнулся уголком губ, во взгляде мелькнула еще большая нежность. — Когда я наблюдал за тобой, твоей жизнью, ты становилась все интереснее мне. Маленькая, правильная, но сильная и страстная водная. Как горная река… Но я не ожидал, что, когда ты окажешься рядом со своими дурацкими «заявлениями» и стойким сопротивлением моим требованиям, меня так потянет к этой маленькой девочке. Что мне так захочется узнать тебя ближе, держать при себе, не отпускать… Я не ожидал этого, Илона. Но это так. Я ведь знаю, чего ты ждешь, — добродушно усмехнулся он. — Ты хочешь услышать признание в любви, хочешь высоких чувств и обещаний вечной верности. Но, поверь мне, это было бы… слишком пустым в нашей ситуации. Слишком глупым. Я могу обещать лишь одно: если ты доверишься мне, как я тебе, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Даже если не получу ничего в ответ. Даже если придется рискнуть должностью и жизнью. И я не буду принуждать тебя ни к чему… Мне слишком важно, чтобы ты осталась сама собой, — он провел рукой по моей щеке, смахнул слезы… счастья что ли… чего-то щемящего, смешанного с болью, но от этого еще более сияющего, что родилось во мне от его слов.
