— Еще будет время. Когда все это закончится, в стране наступит мир, и поскольку истинный король будет здесь, германскому придется отправляться обратно в Ганновер. Во всяком случае, я слышал, что он предпочитает его Англии.
— Вы думаете, все так и получится?
— Я уверен. Подумай, Кларисса, ведь когда это произойдет, сбудется все, за что мы боролись. Твой отец жил и умер ради этого. Ради него ты должна быть с нами, понимаешь?
Я вспомнила об Эверсли, о теплой, охраняющей любви моих родственников с материнской стороны, и меня вдруг охватил гнев: зачем все эти беды, почему люди должны умирать только ради того, чтобы вместо одного человека посадить на трон другого? Теперь я полностью была согласна с бабушкой Присциллой, которая яростней всех проклинала войну.
— Ты опять приедешь в более счастливое время, — продолжал дядя. — Дорогое дитя, с моей стороны нелюбезно отсылать тебя, но я знаю этих людей. Я не могу удержать их в повиновении, как это удавалось твоему отцу. Понимаешь?
Я нежно поцеловала его и сказала, что рада была познакомиться с ним и приеду опять как только будет можно.
Он нахмурился.
— Тебе нужно быть осторожной, — сказал он. — Мы не знаем, в каком состоянии будет страна потом, но эти несколько дней для тебя безопасны. Постарайся как можно скорее доехать до юга. Грумы у тебя хорошие, и я внушил им, что необходимо соблюдать величайшую осторожность. Я хорошо заплачу им, и еще я обещал, от имени твоей семьи в Эверсли, что они получат хорошее вознаграждение, когда благополучно доставят тебя домой. Ты проследишь, чтобы мое обещание было выполнено?
— Конечно, дядя.
— Тогда приготовься покинуть замок на рассвете. — Он помолчал и сказал:
— Прежде чем ты уедешь, я хочу кое-что дать тебе. Свези меня в прихожую.
Я выполнила его просьбу и подкатила его к бюро, на которое он указал. Дядя открыл его и вынул коробочку. Некоторое время он задумчиво сидел, держа коробочку в руках.
Это кольцо, — сказал он. — Оно было в нашей семье со времен Елизаветы. Оно очень ценное, потому что королева дала его одному из наших предков… одному из ее свиты, которого она любила. Понимаешь… — Он вынул кольцо, и я увидела, что оно похоже на то, которое было надето на его палец. — Оно не так красиво, как бриллианты, сапфиры или изумруды, но ввиду его древности и того, что стоит за ним, оно более ценно, чем эти камни. Примерь его.
Я надела кольцо на средний палец правой руки. Оно было очень велико.
— Ты должна немного подрасти, — сказал он с улыбкой. — Но на один палец он все-таки подойдет. Такой палец нашелся. Это был указательный палец.
— Вот, — сказал он. — Оно твое. Ты передашь его твоей старшей дочери. Старшие дочери в семье всегда носят его.
Я внимательно посмотрела на него и сказала:
— Но Эмма…
Он опять нахмурился.
— Да, полагается дать его ей. Но у меня есть сомнения. Твой отец хотел жениться на твоей матери, и он сделал бы это, если бы она не была уже замужем. Он относился к ней как к своей законной жене, а к тебе — как к законной дочери. Он не мог испытывать таких же чувств к Эмме и ее матери, потому что никогда не говорил мне о ней… кроме этого последнего письма. Я думаю, в его жизни было много женщин, которые значили для него то же, что и она. Мною движет инстинкт. Сохрани его. Оно стоит состояния. Посмотри на оправу. Она сделана по рисунку любимого ювелира Елизаветы, и эксперты признают это. Сама королева носила его.
— Я никогда раньше не видела такого камня…
— Сейчас он довольно редко встречается, но в свое время его очень любили монархи. Они носили такие кольца, потому что им постоянно грозила опасность быть отравленными. Говорят, эти камни поглощают мышьяк из любой жидкости, и обычно их носили люди, которые боялись, что кто-нибудь может попытаться убить их.
— Все это очень интересно, но я не думаю, что кто-нибудь захочет положить мышьяк в мой бокал. Дядя улыбнулся.
— Кольцо — это что-то вроде талисмана… такими становятся вещи, передаваемые из поколения в поколение.
— Весьма необычный камень, — сказала я.
— Да. Он образуется в органах пищеварения персидского горного козла.
Я невольно выдала возникшее у меня отвращение.
— Все нормально! — засмеялся дядя. — Камень очищен, но что есть, то есть! Он образуется из переваренной шерсти животного, и это делает его хорошим противоядием. На персидском языке слово «безоар» означает «против яда». Таково название камня.
— Очень интересно.
Я вытянула руку и внимательно посмотрела на кольцо. Дядя взял мою руку и крепко сжал ее.
— Теперь ты выглядишь как истинный Хессенфилд. Я горячо поблагодарила его, и так как я стояла перед ним на коленях, он взял в руки мое лицо и поцеловал меня.
— Удачи тебе, маленькая Кларисса. Возвращайся к нам скорее.
Когда мы уже собирались ложиться спать, я сказала Эмме, что хочу поговорить с ней. Она предложила:
— Пойдем в мою комнату. И я пошла к ней.
Она легла на кровать, красивые темные волосы обрамляли ее лицо, в глазах застыл настороженный интерес. Я села на стул возле кровати, глядя на нее и думая, какая она все-таки привлекательная, не будучи по-настоящему красивой.
— Я пришла попрощаться, — сказала я. — Рано утром я уезжаю.
Эмма недоверчиво смотрела на меня.
— Дядя Пол считает, что так лучше, — продолжала я, — Скоро начнутся волнения.
— О, эти несчастные! Якобиты и ганноверцы, кажется?
— Да.
— Дядя, наверно, огорчен, что ты не маленькая якобитка.
— Дядя слишком умен для этого. Он не станет пытаться убедить кого-нибудь быть тем, кем они не хотят быть.
— А ты против якобитов? Я пожала плечами:
— У нас есть король, которого мы короновали. Будут только неприятности, если попытаться силой посадить на трон другого.
— Здесь, в Хессенфилде, думают, что для народа будет лучше, если вернется Яков.
— Неразумно решать, что хорошо для других, и пытаться навязать это им только потому, что это хорошо для нас. В любом случае, народ сам решит, чего он хочет.
— Я вижу, ты маленький политик.
— Если ты под этим подразумеваешь, что у меня есть немного здравого смысла, я согласна с тобой.
— Но все-таки почему ты уезжаешь?
— Наш дядя думает, что лучше мне уехать сейчас, до начала серьезных волнений. Он считает, что я должна вернуться домой в Эверсли.
Эмма медленно кивнула.
— Они поддерживают другую сторону, да? Значит, ты с нами прощаешься?
— Только на время. Я снова увижусь с тобой, Эмма. Ты должна приехать к нам в Эверсли. Я знаю, что моя тетя Дамарис будет рада видеть тебя…
