Но готов я… Что бы сейчас не происходило с ритани и ее братом, им не дадут умереть. Я больше, чем уверен, что они еще будут нужны для того, чтобы отнять их силу. И пусть я не понимал каким образом это может произойти, это не означает, что способ не известен врагам.
Самое страшное в жизни любого существа — это ожидание, особенно, если понимаешь, чувствуешь, что беде не миновать. Но приходится ждать и следить.
Вот Рикар удовлетворенно улыбается. И есть чему, наследники отбились и теперь потрепанные ползут к пещерам. Корвину плохо. Это видно, но Сианета упорно тащит его, обвиваясь своими побегами вокруг его ствола. В ней говорит упрямство и желание помочь. Если понадобится она и умереть ему не даст, а если тот и умрет, то воскресит. Я, конечно, утрирую, никто не наделен таким могуществом, однако продлить жизнь на несколько тысяч лет вполне.
Еще через полчаса эти двое устроили привал, так и не войдя в пещеру. Я четко не видел, но откуда-то был уверен, что ритани латает дыры в ауре Корвина. Она была сосредоточена, и как будто тускнела с каждым мгновением. Такое возможно лишь при передаче энергии.
Хотелось бы поругаться на нее, но бессмысленно. Она любит брата. И жертвовать им не станет ни ради победы, ни ради своей жизни. Если, конечно, меня рядом не окажется. Там уже инстинкты выбирать не позволят. Но кто отменял угрызения совести и боль после свершенного?
Спустя час они продолжили путь, с опаской пробираясь внутрь, постоянно оглядываясь. Хорошо хоть додумались уменьшиться в размерах. Иначе бы застряли и остались бы без важных органов. Что в новой форме, что в своей, каждая частичка тела не лишняя. Оторвет тебе стебель, ты превратишься, и окажется, что лишился селезенки, а то и сердца…
Я переживал за них так, словно бы сам находился в пещере. Один раз перевел взгляд на второй визор, чтобы увидеть нехарактерное выражение на лице Рикара. Еще до того, как произошел чудовищный взрыв, я понял, что сейчас что-то произойдет. Но ни остановить, ни предупредить был не в силах. Да и как сделать, если связи нет?
Все происходит в считанные секунды.
Весь Аритас погружается в безмолвие, шокированный грохотом, от которого можно оглохнуть и яркой вспышкой. А в следующий момент случаются две вещи: перестает работать визор, трансляция прерывается, а Рикар сползает с кресла, держась за сердце.
К нему тут же спешат на помощь. Я лишь успеваю увидеть, как его уводят прочь и как над ним склоняются врачи.
Оживает мой визор. Входящий звонок с корабля.
— Лорд аль Кахар, я не чувствую их. — Всхлипывает Тайра. — Не чувствую. Они мертвы.
Она близка к истерике, да и у меня от ее слов волосы дыбом встают. Но сердце не верит. Нет. Они не могли погибнуть. Моя связь с ритани не пустой звук. Я доверяю своим чувствам. Айсе молчит и не бьет тревогу, наоборот, начинает вырабатывать энергию и налаживать со мной канал. Мать понимает, что мне потребуется сделать невозможное для спасения той, что могла бы возродить некогда сильный клан аль Кахар. Я понимаю, что она не пожалеет людей и при необходимости те послужат живой подпиткой.
— Тайра, Велар где?
Друг тут же появляется на экране. Он придерживает всхлипывающую вайеру за талию, не давая той упасть.
— Она жива, Велар. — Четко произношу я. — План «Б», и приведи целителя в чувство, ее помощь понадобится.
— Это сумасшествие, — побелевшими губами произносит друг. — Дамир, ты…
— Отдам жизнь, если потребуется. Я рассчитываю на вас.
— Будет сделано.
Я просчитал все возможные варианты. Если я погибну, спасая Сианету, единственное, что удержит ее от смерти, это наш ребенок. Необходимый материал я уже сдал в лабораторию. Корвин заставит ее сделать искусственное оплодотворение, что автоматически сохранит ее жизнь, а заодно и жизнь моего клана. С любой другой женщиной подобное бы не прошло, материал был бы пустышкой, а ритани обязательно сумеет и забеременеть, и выносить ребенка. Но это крайний случай, которого я постараюсь избежать.
Рикар сделал свой ход. Настало время для ответа. Достойного ответа.
* * *
Я с трудом переводила дыхание после нападения и короткого отдыха. Тревога разъедала душу. Корвин пострадал, я не могла оценить, насколько сильно, но он заслонял меня от роботов с лазерами. И пусть оставшийся пусть по мосту я тащила его на себе, если бы Корвин не пытался закрыть меня собой, кто его знает, а не упала бы я вниз и не была бы поражена лазером?
Брат принял решение сильно не задерживаться на одном месте, и мы, уменьшившись в размерах, вошли в пещеру.
Момент, когда вдалеке вспыхнуло зарево, а потом загрохотало так, что сердце в пятки ушло навечно запомнится мне диким страхом. Я испугалась так, как не пугалась никогда в жизни. Черт его знает почему мы с Корвином не сговариваясь прошли обратную трансформацию, и вцепились в друг друга так, что даже если бы захотели, не сумели друг от друга отлипнуть.
Наверно, это и спасло нам жизни в первые мгновения катастрофы. Наши тела хоть и были потрепанными, поцарапанными, а у брата так вообще пальца не хватало, но были живы. А раз живы, значит обязаны выбраться. Мы куда-то ползли, что-то пытались друг другу сказать… Только вот слышно не было.
Когда нас завалило камнями с двух сторон, мы все равно не теряли надежды. Да, все происходило стремительно, каких-то пять-десять минут, а может чуть большее, слишком быстро, чтобы хоть как-то анализировать случившееся. Но в тоже время, я была намерена выжить любой ценой.
Спустя какое-то время пещеру вновь тряхнуло, да так, что часть камней, что и так были к нам впритык, придавили меня и Корвина. Дышалось с трудом. Двигаться вообще не получалось.
У меня что-то хрустнуло. Брату досталось по голове, и он вырубился. Я же все еще находилась в сознании, когда поняла, что в пещере мы больше не одни.
Я только диву давалась как сюда вообще было можно пробраться… Но…
— А вот и вы детки, — последнее, что отложилось в памяти прежде, чем и я упала в обморок, но что успела отметить, так это голос говорящего. Его ни с чьим не спутаешь. Надменный голос деда.
Глава двадцать третья
Меня грубо привели в чувство посредством пощечин. Отвратительно ощущение надо сказать. А если учесть, что у меня болело все тело, а с позвоночником явно имелась беда, то лучше бы я так в обмороке и валялась.
Не боец я, совсем не боец. И сил сражаться у меня тоже не было. Единственное, что позволило хоть как-то прийти в чувство и распахнуть глаза, так это желание узнать, что с Корвином, жив ли он?
Да уж, а надолго ли?
Судя по торжественному взгляду на лице Рикара, нам светила короткая жизнь и вряд ли быстрая смерть от рук любящего дедули.
Аж корежит от одной мысли, что он мой родственник.
— Залечи открытые раны, — удовлетворившись моим видом, потребовал от кого-то дед и отошел от меня. — Позвоночник не трогай. И так сойдет.
