– И где же она? – спросила Люсинда, но скорее по инерции, потому что уже увидела Няню. «С ее серебряными волосами, тонкой и сухой, как пергаментная бумага, кожей, она выглядела такой старой, что, казалось, сама уже не должна была помнить, сколько ей лет.
Няня стояла на пороге, широко улыбалась, и, молодо блестя глазами, ждала, когда ведьмы приблизятся к ней.
– Добро пожаловать, сестры. Добро пожаловать. Чувствуйте себя как дома.
Затем сестрички вместе со своей кошкой прошли следом за Няней в уютно обставленную гостиную. Как и весь замок, она была залита мягким светом свечей, при котором лица ведьм казались мягче и свежее – совсем как в молодости.
– Роскошный замок, – восхищенно вздохнула Руби, следя за тем, как танцуют на стенах отблески огня.
– Королева Морнингстар сожалеет о том, что не имеет возможности лично приветствовать вас. Она сейчас в отъезде, приходит в себя после недавних событий у своей сестры, которой, как вы знаете, самой требуется утешение, – сестры прекрасно понимали, на что намекает Няня, но вида не подали. Просто такая уж была манера у Няни – намекнуть этаким хитрым способом на то, что она прекрасно помнит все, случившееся между ней и сестрами много-много лет назад.
– Мы счастливы, что ты нашла для себя спокойное пристанище в замке у Тьюлип. Ты всегда славилась своим умением обращаться с детьми и улаживать домашние проблемы, – тоже с тонким подтекстом сказала Люсинда, прикидывая про себя, насколько хорошо может обо всем помнить Няня. Все- таки годы, знаете ли. – Похоже, ты завела здесь свои прежние порядки, приятно это видеть. Даже мачеха Белоснежки не смогла бы устроить из солнцеворота лучшего спектакля, чем ты.
– Присаживайтесь, прошу вас, – не терпящим возражений тоном распорядилась Няня. – Нам нужно о многом поговорить.
Честно говоря, Люсинда терпеть не могла, когда кто-то начинал ей приказывать – это она и сама хорошо умела, – однако решила уступить. Не самый сейчас был подходящий момент, чтобы выяснять, кто здесь командир, и три сестры, три ведьмы уселись напротив Няни на мягком красном бархатном диване. Силуэты черных шелковых платьев четко выступали на алом фоне, и они вдруг показались Няне похожими на три черные розы, упавшие в лужу крови. Привидится же такое! Разумеется, Няня и бровью не повела, скрывать свои мысли и чувства она умела отлично, тем более такие странные, случайные и совершенно ненужные.
– Фланци, а ты почему здесь? Почему ты посылала за нами?
– Да-да, Фланци, почему? И почему ты исчезла сразу после того, как Урсула рассказала нам свою историю?
– Мы же беспокоились о тебе, глупенькая! И вообще, все это так на тебя не похоже! Объясни свое поведение, пожалуйста.
Фланци молчала, а сестры продолжали тараторить.
– Что с ней случилось?
– Почему она молчит, не говорит?
– Няня, ты что-нибудь сделала с нашей Фланци?
И сестрички дружно вскочили с дивана, готовые с кулачками наброситься на старую колдунью.
– Сядьте! – оборвала их Няня. – С Фланци все в порядке. Мы с ней хотим кое-что показать вам. Очень важное.
– Вот как? Легендарная ведьма хочет что-то показать нам? И о многом собирается рассказать нам, так-то вот? И все это именно тогда, когда у нас самих дел невпроворот?
– Ого! – радостно вскинулась Руби. – Мы что, снова начинаем говорить в рифму? Прекрасно, черт возьми, прекрасно! Настал, настал великий день, его ждала я не напрасно!
И она захлопала в ладоши. Наконец-то отменился странный и строгий запрет говорить в рифму, который Люсинда ввела после исчезновения Цирцеи.
Марта тоже не удержалась, вскочила с дивана и принялась выкрикивать, звонко стуча по полу своими каблучками.
– Старым привычкам – ура! Новые запреты – ерунда!
Люсинда и Руби присоединились к ней, и три сестры принялись дружно отбивать чечетку, выкрикивая «Старым привычкам – ура, новые запреты – ерунда» все громче, громче, громче, поднимая дикий шум, который разносился теперь по всему замку. Вести себя таким образом неприлично, конечно, особенно если вы – леди, но и сестричек понять по-своему тоже можно. Сколько времени они терпели, это же подумать страшно! И ведьмы плясали до тех пор, пока в гостиную не ворвалась Тьюлип.
– Что здесь происходит, леди?
Сестрички посмотрели на принцессу с ангельским личиком так, словно она была ядовитым насекомым или враждебно настроенным пришельцем с другой планеты. В определенном смысле это так и было, потому что здесь только Тьюлип не имела никакого отношения к колдовству и магии, а значит, и понять не могла, почему так бесятся, прыгают и вопят эти женщины, похожие на вырвавшихся за решетку обитательниц сумасшедшего дома. А еще точнее, на свихнувшихся и сбежавших от своего кукольника марионеток.
В игру вступила Няня, пытаясь отвлечь внимание Тьюлип.
– Моя дорогая, ты что, оставила Попинджея одного в утренней гостиной?
– Нет, Няня, конечно, нет. Он ушел, – ответила Тьюлип, разглядывая трех сестер. Такие маленькие, а сколько шума подняли своими песнями и плясками!
– Леди, я требую, чтобы вы немедленно прекратили это безобразие и успокоились, – прикрикнула на них Тьюлип. – Не ровен час, еще на кошку мою наступите!
Сестрички-ведьмы застыли и стали похожи на страшноватых кукол с неподвижными презрительными лицами, с которых на Тьюлип смотрели три пары одинаковых, слегка выпученных черных глаз.
– Твою кошку? – ледяным тоном протянула Люсинда.
– Да, мою кошку! А теперь отойдите от нее подальше, пока не задели бедняжку Фланци своими остроносыми башмачищами!
– Люсинда, не трогай ее. Она и так едва жива осталась после вашего вмешательства в дела принца Чудовища. Я не хочу, чтобы вы вновь причинили вред моей девочке!
Тьюлип знала Няню давно, практически всю свою жизнь, но еще ни разу не слышала, чтобы та говорила настолько серьезно и веско. Так она не разговаривала даже тогда, когда схлестнулась с Урсулой.
– Какое отношение они имеют к принцу Чудовищу? – спросила Тьюлип, переводя взгляд с сестричек-ведьм на Няню и обратно. – И вообще, кто эти женщины?
Няня накрыла своей ладонью руку Тьюлип, стараясь успокоить принцессу.
– Это сестры Цирцеи, дорогая. Они здесь для того, чтобы помочь нам ее найти.
Сестры Цирцеи? В самом деле? Ну, в том, что они сестры, сомневаться не приходится, похожи друг на друга как горошины. И одинаково зловещие какие-то. Волосы у всех троих черные, как смола, кожа белая, словно рыбья кость, глаза и так большие, а кажутся совсем громадными, потому что навыкате и жирно подведены тушью. Все трое тощие, ножки – щепки, ручки – прутики, и смотрят... Не нравилось Тьюлип, как эти сестрички на нее смотрели, да и все тут!
Если честно, сестрички напоминали Тьюлип восставших из гроба мертвецов, а вот Цирцею... Нет, Цирцею они ничем не напоминали, простите.
