– Я должен был убедиться, что Белль чиста, что зараза ее матери ее миновала, – чопорно ответил д’Арк. – И, честно говоря, я хотел сделать из нее приманку для... для...
Белль и все остальные ждали, что он закончит предложение, но старик смотрел куда-то перед собой, и лицо его выражало крайнее изумление.
Его тело странно дернулось.
– Я-я-а-а-х-х-х...
Рубашка д’Арка окрасилась красным: у него из живота хлынула кровь.
Старик упал ничком, и все увидели, что позади него стоит Гастон с окровавленным охотничьим ножом в руке.
– Это я нашел тетку Лефу, она сидела на койке, на грязных простынях, – прорычал Гастон на ухо умирающему.
Потом охотник поднялся, выпятил грудь и с выражением мрачного удовлетворения на лице обвел взглядом толпу.
– Я победил злодея, терзавшего наш славный городок и невинных душевнобольных, – громко объявил он. – Идемте, запрем Чудовище, как мы и договаривались, и покончим с этим.
Никто не пошевелился и не произнес ни слова. Даже сбежавшие пациенты потрясенно молчали, после того как их мучителя хладнокровно зарезали у них на глазах. Некоторые неуверенно переглядывались.
– Есть только один способ покончить с этой мрачной историей на веселой ноте, – продолжал Гастон, грустно улыбаясь. Потом стремительно повернулся к Белль, упал на одно колено и широко улыбнулся: – Пусть у этой истории будет самый что ни на есть счастливый конец. Белль, ты выйдешь за меня замуж?
Конец
Белль потрясенно захлопала глазами. Принц – тоже. От изумления он даже не бросился с ходу разорвать охотника пополам. Лефу покачал головой и смущенно отвел глаза, чтобы не смотреть на приятеля. Все остальные замерли, и какое-то время над лужайкой царила тишина.
Никто не предпринимал попыток схватить Чудовище, застрелить или заковать в кандалы.
Белль глубоко вздохнула и попыталась рассуждать спокойно. Она заставила себя подумать обо всех тех страшных вещах, которые могли случиться с ней и ее семьей, но не случились. По сравнению с этим глупое положение, в которое ее поставил еще более глупый человек, – несущественная мелочь.
Тут она заметила месье Леви: книготорговец наблюдал за ней с интересом, так, словно гадал, что она сейчас будет делать. Как будто он доверял ей и верил, что вне зависимости от того, что Белль предпримет, она поступит правильно.
В ушах у девушки зашумело, она не ела целую вечность.
– Гастон, это ты сжег магазин месье Леви?
Живительное дело: она не кричала, даже голос не повысила, и всё же ее слова прозвучали громогласно, точно приговор.
Брови Гастона удивленно поползли вверх.
– Что? Да! Но я же искал Мориса. Д’Арк сказал мне, что изобретатель, возможно, в книжном магазине. Еще он сказал, что Леви... нехороший человек.
Однако говорил охотник смущенно – очевидно, и сам понимал, как глупо звучат его оправдания.
– Он действительно был опасен...
Белль молча смотрела на него.
– Ну, его книги были опасны! – настаивал Гастон. – Это из-за них ты превратилась в глупую девицу, не желающую выходить за меня замуж! За меня, самого Гастона! Каждая девушка в деревне хочет за меня выйти! И вообще, книги пожароопасны...
Белль никак не могла упорядочить свои мысли и решить, что именно хочет сказать Гастону. Воображение ее колебалось от «убить его» до «он безнадежен, к чему тратить на него время».
А судя по тому, как толпа наблюдала за его лепетом, город разочаровался в своем любимом сыне.
Так что, пожалуй, можно воздержаться от гневной тирады и не объяснять, что нехорошо сжигать чужие магазины, особенно книжные.
Поэтому Белль просто-напросто отвернулась от Гастона и обратилась к толпе:
– Я определенно не выйду сегодня за Гастона – по многим причинам. Несомненно, он поймет, почему я ему отказала, если хорошенько поразмыслит чуть позже, когда немного успокоится.
– Белль... – смущенно прошептал Гастон.
Девушка его проигнорировала.
– И мы, конечно же, не станем запирать Чудовище, – громко объявила она, кладя руку ему на лапу. – Это принц... нет, король забытого волшебного королевства, лежащего за лесом, которое вы, возможно, уже начинаете припоминать. Он пришел сюда, чтобы освободить свой народ – и вас – от человека, совершившего множество непростительных жесткостей. Д’Арк похищал ни в чем не повинных жителей того королевства и нашего городка, чтобы проводить над ними свои отвратительные эксперименты.
Белль повернулась так, чтобы видеть, как можно больше людей.
Она набрала в легкие побольше воздуха.
– Я бы посоветовала тщательно обыскать этот дом. Помимо заключенных, которые еще могли остаться в этих стенах, там могут обнаружиться вещи, на которые стоит взглянуть членам семей... В библиотеке есть списки всех жертв д’Арка...
Она умолкла, не зная, что еще сказать.
Потрясенные и опечаленные странными событиями этой ночи, горожане немедленно последовали ее совету. По крайней мере, обыскав это место, они могли лучше понять и осмыслить случившееся. Наиболее рассерженные, грустные и любопытные пошли в сумасшедший дом. Семьи выживших пациентов наконец-то забрали бедняг домой.
Некоторые остались на лужайке, перешептываясь и тихо обсуждая всё, что произошло.
Гастон смотрел на них непонимающе.
– Нет, подождите, – воскликнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Д’Арк должен был умереть. Я должен был его убить, как вы не понимаете? Он же был ужасным человеком, убийцей! Кто-то же должен был...
– Вот именно, Гастон. Кто-то. Судья, присяжные. Палач. А может быть, его приговорили бы к заключению, чтобы он гнил в собственной тюрьме. Не тебе было это решать.
– Он, конечно, был злодеем, – с отвращением в голосе сказал месье Совтер. – Только я теперь спать не смогу из-за того, что с ним жестоко расправились у меня на глазах. Хорошо, что здесь не было детей и они этого не видели.
Гастон побежал через толпу, уговаривая других людей признать его правоту, но от него все отворачивались и отказывались слушать.
Белль устало обмякла, прислонившись к Чудовищу. Она чувствовала себя древней старухой, у которой болит все тело. Строго говоря, счастливый конец что-то не складывался. А он обязательно должен быть счастливым? И почему их история должна закончиться именно сейчас?
Вероятно, принц чувствовал то же самое: он стоял, не двигаясь, и просто поддерживал ее.
К ним настороженно приблизилась Розалинда, не сводя глаз с Чудовища.
– Никакими словами не загладить моей вины, – начала она, глубоко вздохнув. – Мне казалось, я спасала то, что осталось от королевства. Я думала, что отомщу за всех, кто пострадал из-за действий твоих родителей. А выходит, я повела себя не лучше этого сумасшедшего с охотничьим ножом. Вот только мой поступок навредил гораздо большему количеству людей и имел более разрушительные последствия.
