Она смотрела на Чудовище. Что он собирается делать? Снова рычать, метаться и крушить все вокруг?
Вдруг Белль поняла, что на самом деле Чудовище убит горем. Всматриваясь в его опечаленное лицо, она увидела, что действительно ему небезразлична.
В этот момент к Чудовищу подошел Когсворт.
– Кто–то ее выкрал! – заявил он. – Нам нужно вооружиться и догнать этих мерзавцев! И вернуть Белль!
Чудовище покачал головой.
– Ты не понимаешь, Когсворт. Никто не крал Белль, она сама туда ушла. Она так хотела. Я бы пошел за ней, но это невозможно. Таков ее выбор.
Чудовище окинул слуг угасшим взглядом.
Белль вглядывалась в их лица. Все они выглядели подавленными. Кто–то всхлипнул. Умолк и всхлипнул снова. Это был Чип.
– Нет, Чип, пожалуйста, – прошептала Белль, – не плачь...
– Почему Белль захотела уйти, мам? – спросил он. – Неужели ей было с нами так плохо?
Миссис Поттс обняла сына.
– Не думай об этом, сынок. Не надо нас жалеть. Что сделано, то сделано.
– Да нет, мам, я не нас жалею. Мне жалко Белль... Она была такой потерянной.
Белль прижалась лбом к холодной странице, ее сердце защемило. Она причинила боль Чипу и остальным и чувствовала себя ужасно, еще и потому, что Чип был прав.
– Да, я была несчастна там, – грустно призналась себе Белль. – Я хотела сбежать. А сейчас единственное, чего я хочу, это быть рядом с вами...
Чудовище бережно положил ленту на конторку.
Боль пронзила ее сердце, словно полоснула ножом. Это был конец. Необратимый. Роковой. Словно на крышку гроба бросили горсть земли.
«Лучше бы я никогда не видела «Страну Грез»! – подумала она.
Она вспомнила, с каким волнением впервые ступила на ее страницы. Та девушка, что отважилась проникнуть в неизвестный мир, прельстилась легкой возможностью сбежать от действительности. Она поверила в сказку, прекрасную и совершенную, которая казалась предпочтительнее суровой реальности. Но сказка обернулась кошмаром.
Белль мучительно скучала по своей прошлой – реальной – жизни. По тем, кто ее окружал. Она смотрела на лица слуг и думала, что недостатки в той же мере, что и достоинства, делают людей особенными.
Не будь у Чипа его трещинки, разве был бы он таким Чипом? Этот отколовшийся кусочек делал его еще обаятельнее. А Когсворт? Иногда его вечное кряхтение, поскрипывание и заламывание рук откровенно раздражало, но именно так он проявлял заботу о тех, кого любил.
И Чудовище...
Теперь Белль видела, что за грубым, устрашающим видом прячется доброе и преданное сердце. Если бы он мог, то отдал бы жизнь ради спасения Белль – она это знала.
– Чудовище... – прошептала она.
Словно услышав ее, он шагнул к «Стране Грез». Его взгляд пытался проникнуть сквозь страницы в надежде уловить мимолетный проблеск, малейшее движение, хоть какой–то признак того, что Белль там. Он положил ладонь на твердую поверхность. Белль сделала то же самое с обратной стороны.
– Я здесь...услышь меня, пожалуйста...
Слезы хлынули у нее из глаз. Она хотела вернуться – к Чудовищу, ко всем остальным. Но было поздно. Она забрала браслет, платок и монету, только это ни к чему не привело. Проход в замок из владений Смерти был закрыт.
В отчаянии Белль замолотила кулаками по странице. Силы покидали ее, а черные буквы проявлялись на коже все ярче. Они полностью покрыли ее руки, шею – «Страна Грез» почти дописала ее историю.
Из последних сил Белль колотила по книге.
– Не шуми так, дорогая, он все равно тебя не слышит, – произнес чей–то голос.
Белль похолодела, а внутри у нее что–то перевернулось. Этот голос она узнала бы из тысячи.
В нескольких метрах за ее спиной стояла графиня.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
Обрывки липкой паутины свисали с черного платья графини. Черты ее мертвенно–бледного лица заострились, глаза горели холодным огнем, а напускная добродушная улыбка превратилась в кривую ухмылку.
Графиня вышла из лабиринта, львы следовали за ней по пятам. Они начали медленно приближаться к Белль.
– Игра стала утомительной, – сказала графиня и вытянула вперед руку с острыми загнутыми ногтями. – Отдай мне браслет, платок и эту дешевую побрякушку, что у тебя на шее. Сейчас же.
Белль сжала кулаки и покачала головой.
Графиня громко расхохоталась. Ее смех разнесся по округе, отразился эхом где–то в глубине лабиринта, взметнув опавшую листву, словно кладбищенский ветер.
– Дорогая, я знаю, что ты не хочешь разозлить меня еще больше, чем ты это уже сделала. Поверь мне хотя бы на этот раз.
Белль отчаянно попыталась проломить страницу плечом.
– Миссис Поттс! Люмьер! – закричала она. – Помогите! Я здесь!
Снова и снова она бросалась на книгу, до боли молотила ее кулаками, пыталась пробить пяткой.
Тем временем графиня подходила все ближе.
– Благодаря тебе игра оказалась сложнее, чем я предполагала, – сказала она. – Но с другой стороны, что интересного в игре, если в ней нет вызова? Воображаю лицо своей сестры, когда я объявлю ей, что выиграла!
– Когсворт! Люмьер! Кто–нибудь! Вы меня видите?
Краем глаза Белль заметила какое–то движение справа и, вздрогнув, резко повернулась. Но это была не графиня. На Белль летел Люцианос.
– Сердце, Белль! – кричал он. – Используй сердце!
О чем он? Графиня была уже в шаге. Как сердце Белль защитит от нее?
– Твое сердце! Ну же, Белль!
Люцианос едва не врезался в грудь Белль. Он задел висящее на цепочке стеклянное сердце и взмыл вверх.
Белль взяла украшение и обомлела. Сердце, которое подарил ей Чудовище, сияло огнем, лунный свет играл на гранях, распадаясь на миллионы искр. Никогда прежде в тенистом лабиринте или в замке Чудовища, в саду при свете дня или в кабинете графини она не замечала, что скромное сердечко – это не просто стекло или кристалл. Это алмаз.
И ничего прочнее его нет! Белль вспомнила, как отец проводил алмазным резцом по стеклу, и оно раскалывалось – так он делал крошечные окошки для своих музыкальных шкатулок.
Сорвав украшение с шеи, она с силой провела длинную черту по застывшей странице. Поверхность дрогнула, зарябила, и перед Белль открылся глубокий разрез.
Сзади раздался душераздирающий вопль. Даже не оборачиваясь, Белль чувствовала, что графиня вот–вот ее схватит.
– Люцианос! Арана! – сдавленно крикнула она.
– Беги, глупая! – заорал Люцианос.
– Спасибо... спасибо вам за все...
Графиня бросилась вперед, но ее скрюченные пальцы поймали лишь воздух.
