— Она слишком беспокоится обо мне, — сказал Эндрю Мэйфер.
— Не больше, чем ты заслуживаешь. Эвелина насильно заставила мужа сесть, поцеловав его в лоб.
Он выглядел очень счастливым.
— Пожалуйста, садитесь, госпожа Рэнсом. Я мечтаю услышать ваш рассказ о поместье. Я слышал, лорд Эверсли серьезно болен, — сказал Эндрю.
— Моя мама хорошо заботится о нем.
— Просто изумительно, — пробормотал Дикон, взглянув на Эвелину.
— Она всегда о нем заботилась, как я о моем Эндрю.
Эвелина улыбнулась своему мужу, и он тоже ответил ей улыбкой.
«Она переигрывает, — подумала я. — Поэтому поневоле заподозришь, что тут что-то неладно. Как она похожа на свою мать».
— Держу пари, вы удивились, когда узнали о моей свадьбе.
— Не знаю, почему я должна удивляться.
— Ну, нашему счастливому супружеству, — сказала Эвелина, с обожанием взглянув на мужа.
— Мне приятно видеть, что вы так счастливы, и, кстати, вам должно быть удобно жить так близко от своей матери, — сказала я.
— Ну да, это тоже, — сказала она. — Не хотите ли лимонада?
— Нет, спасибо. Я зашла только поздравить вас.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал Эндрю Мэйфер.
Он казался очень счастливым, и я подумала, что и дядя Карл был доволен жизнью с Джесси. Я не знала, что делает избранников этих женщин счастливыми, даже сознавая, что они платят очень высокую цену за свой комфорт. Хотя, может быть, я несправедлива к Эвелине и она действительно предана мужу. Но потом я вспомнила Джесси. Она проявляла заботу и внимание к дяде Карлу, но исчезала, чтобы провести время с Эймосом Керью.
Хотя, возможно, я настраивала себя против Эвелины. Может быть, она изменилась и это уже не та девушка, которая шантажировала меня и развлекалась с Диконом в амбаре.
— У вас прекрасный дом, — сказала я.
— Мы очень любим его, правда, Эвелина? — сказал Эндрю. Он повернулся к Дикону:
— Вы тоже хвалили его.
— Я сказал то, что чувствую, — заявил Дикон, — а именно: этот дом очаровывает. Ваша супруга показала мне все… Это было очень интересное путешествие, полное открытий…
Дикон с усмешкой взглянул на Эвелину, и я все поняла. Немолодой, любящий муж, молодая жена, свободная от морали, и беспутный донжуан, ищущий удовлетворения своим низменным потребностям.
— Я просил вашего кузена… — продолжил Эндрю Мэйфер. — Он ведь вам кузен?
— В нашей семье очень сложные родственные связи, — сказала я. — Мать Дикона — двоюродная сестра моей матери.
— Так вот, я говорил вашему кузену, что хочу показать ему сундук в спальне западного крыла. Я уверен, он изготовлен в тринадцатом столетии, очень простой, украшенный резными ронделями. Настоящая готика.
— Мне было бы очень интересно, — подтвердил Дикон.
— Эндрю увлекается старинными вещами, — объяснила Эвелина, слегка надув губки. — Думаю, он и меня любил бы больше, будь я старой.
Муж с обожанием улыбнулся ей.
Дикон вздохнул:
— Увы, люди не становятся красивее с возрастом.
— Они могут становиться интереснее, — предположила я.
— Госпожа Рэнсом! — воскликнула Эвелина. — Вы хотите сказать, что я маленькая дурочка. Я думаю, что вы, возможно, правы, но Эндрю любит меня именно такой.
Я почувствовала, что меня все это раздражает, и быстро спросила:
— Вас интересует только старая мебель, господин Мэйфер?
— В основном, — ответил он. — Я вообще интересуюсь искусством: картинами, скульптурой… предметами старины.
— Думаю, у вас прекрасная коллекция, — заметил Дикон.
— Ну, не такая обширная, как мне бы хотелось. Вижу, что вы хорошо разбираетесь в этом, поэтому взгляните все-таки на сундук.
Эвелина вскочила.
— Я сейчас отведу нашего гостя, — сказала она. — Тогда он сможет сразу высказать свое мнение. Вы извините нас, — продолжала она. — Это ненадолго, правда?
Она игриво взглянула на Дикона.
— Мы быстро, — сказал он.
Я оказалась наедине с Эндрю Мэйфером. Я представляла себе ушедшую парочку и думала, о чем они будут говорить, осматривая сундук. Я была уверена, что Дикон без зазрения совести будет предлагать Эвелине встретиться и что она это предложение примет.
— Удивлена, — сказала я, — что вы считаете Дикона специалистом по старинной мебели. Не могу представить, где бы он мог получить эти знания.
— У него есть чутье на это. Я это ощущаю по тому, как он говорит. Конечно, он очень молод и ему не хватает опыта, но у него есть интуиция. Я хотел бы узнать его мнение по поводу этой вещи.
— Видно, вас это очень интересует.
— Да, очень. Когда ты — калека, хорошо иметь увлечение, не требующее слишком больших физических усилий. Я всегда любил искусство. В молодости я некоторое время провел в Италии. Там я и встретил лорда Эверсли.
— О, я и не знала, что вы знакомы.
— Мы жили там несколько месяцев. Мы оба интересовались искусством, а Флоренция — Мекка для таких людей, как мы. Он то и рассказал мне об имениях близ Эверсли, и я захотел купить одно из них. Эндерби было уже занято, поэтому я купил Грассленд.
— Вы приобрели его очень давно?
— Задолго до болезни лорда Эверсли.
— Вы видели его после удара?
— Нет. Его доктор не любит посетителей. Раньше я иногда заходил к нему, но при нашем состоянии здоровья это было нелегко. Он не мог из-за болезни выйти из дома, а я мучился ревматизмом. Я гуляю с тростью, но меня не тянет уходить далеко отсюда. Доктор говорит, что мне нужна небольшая разминка, но нельзя слишком напрягаться.
— Вы знаете давнего друга моего дяди доктора Кэйбла?
— Нет, я никогда его не встречал. Я слышал, что сейчас он не практикует и поэтому может уделять так много внимания лорду Эверсли. Но у меня очень хороший врач. Доктор Форстер.
— Доктор Форстер! — воскликнула я, — Я знакома с ним.
— Я считаю, он превосходный человек. Честно говоря, я хотел бы, чтобы он осмотрел лорда Эверсли.
— Не будет ли это неэтично?
— Видимо, да, раз у него есть собственный врач. С другой стороны, доктор Кэйбл на пенсии, а доктор Форстер сравнительно молод. Может быть, он лучше знаком с современной медициной.
— Я… я бы этого очень хотела, но не знаю, как лучше это сделать.
— Да, я понимаю. Доктор Форстер мне очень помог. Специальные таблетки, знаете, и потом он проявляет большое участие ко мне. Он внушает мне доверие.
