Мы с Диконом вернулись в Клаверинг. Дикон был очень доволен собой, и все единодушно признали, что он герой. Правда, он убил человека, но этот человек был разбойником. Более того, Дикон оказался очень проницательным, и его быстрые действия сорвали планы преступников и одновременно спасли мою жизнь.
Когда мы приехали домой, моя мама и Сабрина ликовали. Они снова и снова хотели слушать историю о наших приключениях.
— Это необыкновенная история, — говорила моя матушка.
— Что было бы, если бы не Дикон! — воскликнула Сабрина.
— Мы так гордимся тобой, Дикон, дорогой, — сказали они хором.
Дикон наслаждался их восхищением, поглядывая на меня вопрошающим взглядом.
— Вам придется полюбить меня, Сепфора, — сказал он. — Вы не должны забывать, что я спас вам жизнь.
— Иногда я удивляюсь, почему ты это сделал?
— Хотите, объясню? — спросил он шепотом, подойдя вплотную ко мне. Если бы вы погибли, Бог знает, кто получил бы Эверсли. Поместье не досталось бы ни Сабрине, ни вашей матушке, и тогда оно досталось бы какой-нибудь дальней родне. Но нам нужно Эверсли для семьи… И потом, если вы получите Эверсли, я получу Клаверинг. Вы видите, все продумано. Но есть еще одна причина.
— Какая?
— Можете не верить, но вы мне симпатичны, Сепфора. Вы не такая, какой стараетесь казаться… не так ли? Мне это нравится… да, определенно нравится.
Я мрачно взглянула на него, уголки его губ насмешливо приподнялись.
Я поняла, он хочет сказать, что знает о моем романе с Жераром.
Мне следовало быть благодарной ему, но я не могла, потому что испытывала к нему неприязнь даже большую, чем раньше.
ВЛАДЕЛИЦА ЭВЕРСЛИ
Сразу же после Нового года мы отправились в Эверсли. Жан-Луи не хотел туда ехать, потому что вырос в Клаверинге и сроднился с ним; но он понимал, но ехать надо: Эверсли — дом моих предков. Кроме того, Жан-Луи знал, что моя мать и Сабрина были довольны тем, что Клаверинг перейдет теперь во владение Дикону.
— Это вполне разумное решение, — сказала мать. — Я уверена, что Сепфора согласна с нами.
Да, это было так. Я с радостью покидала Клаверинг, сознавая, что мне не нужно будет больше видеться с Диконом.
Эверсли было богатым имением; и хотя Эймос Керью и Джесси обокрали его, все же там осталось много ценного.
Лотти была в восторге от переезда. Этому прелестному и очень непосредственному существу исполнилось восемь лет. Она могла быть веселой и ласковой, а через секунду впасть в уныние. У нее были глаза цвета фиалки с длинными темными ресницами и густые черные волосы.
Моя мать как-то сказала:
— Она во всем повторяет свою прабабушку и не похожа ни на тебя, ни на Жан-Луи. Ты в детстве была девочкой умной и осторожной. Она — вылитая Карлотта. Просто удивительно, как так получилось. Ты следи за ней, Сепфора. Я часто думаю, как ты воспримешь переезд в Эверсли после всего, что случилось там, — сказала она.
— Не знаю, что тебе ответить. Все считают, что я должна туда ехать.
Я смотрела на матушку с сочувствием. Ей было неловко передо мной оттого, что она любила Дикона больше, чем меня. В молодости она безумно любила его отца, и тот факт, что Дикона родила не она, а Сабрина, нисколько не умалял ее любви к мальчику. Я часто задумывалась, почему капризных детей родители любят больше, чем послушных?
— Лотти так недостает братика или сестренки, — сказала мать. — Как жаль!
— Ничего, — сказала я. — По крайней мере, у нас свой ребенок.
Эти слова я часто говорила самой себе. Пусть я согрешила, но зато у меня теперь есть Лотти.
Итак, мы подготовились к отъезду. Дикон настроился перебраться в дом, где жили мы. Мать и Сабрина отговаривали его, им было непонятно, почему он так жаждет поселиться там.
— Это дом управляющего имением, — объяснил он им. — Управляющий теперь я.
— Мой мальчик, — сказала Сабрина, — ты остаешься без присмотра, и мы беспокоимся за тебя.
Дикон взглянул на меня, улыбнулся и ответил:
— По-моему, я уже доказал, что могу постоять за себя.
Конечно же, они не могли помешать его решению жить там.
Я старалась не думать о том, что он переселится в дом, где мы были так счастливы с Жан-Луи. Жан-Луи понимал, что я чувствую. Он сказал:
— Дом больше не принадлежит нам. Забудем о нем.
Мы поехали в Эверсли. Лотти сидела в карете между нами. Когда я поглядывала на Жан-Луи, который выглядел усталым и немножко грустным, меня переполняла нежность. Я обманула его самым жестоким образом, поэтому мне хотелось сделать мужу что-нибудь приятное, чтобы заглушить чувство вины.
Лотти весело подпрыгивала на сиденьи, то и дело заставляя нас выглядывать в окно, когда видела что-нибудь интересное. Жан-Луи улыбался ей. Бедный Жан-Луи! Хорошо, что мы отправились в путь в карете. Он не вынес бы поездки верхом.
Поместье выглядело совсем по-другому. Наверное, потому, что теперь оно принадлежало мне. Меня переполняла гордость при мысли, что я стала владелицей обители, в которой жили мои предки. Когда мы вышли из кареты, я остановилась, чтобы посмотреть на дом. Построенный двести лет назад, во времена королевы Елизаветы, он имел форму буквы «Е»: главный холл в центре и два флигеля по сторонам.
Мне было радостно увидеть старого Джефро, который поспешил нам навстречу из конюшни.
— Я услышал стук колес, — сказал он, — и понял, что вы приехали.
— Это Джефро, — сказала я Жан-Луи, — старый верный слуга.
Джефро поклонился. Лотти с любопытством смотрела на него.
— В доме полный порядок, госпожа Сепфора, — сказал Джефро. — Слуги постарались.
— Они все те же? — спросила я.
— Нет, — ответил он. — Прежние разбежались, ведь они были дружками Джесси Стирлинг. Я взял на себя смелость послать миссис Джефро в деревню, чтобы она нашла там девушек, согласных поработать у нас. Это они и навели порядок.
— Спасибо, Джефро.
Мы вошли в дом. Я задержалась в холле. Его стены из грубо обработанного камня были увешаны доспехами, принадлежавшими прежним хозяевам Эверсли. Большинство этих доспехов были проверены в бою. Мои предки были воинами.
— А это что? — полюбопытствовала Лотти, подбегая к камину, над которым висел большой рисунок. Я подошла к ней.
— Это фамильное древо, — сказала я. — Его начали рисовать больше века назад и с тех пор постоянно дополняют новыми именами.
— И я тоже буду на нем? — восторженно спросила Лотти.
— Ну конечно же.
— Я и мой муж, — добавила Лотти. — Ах, мамочка и папочка, я часто думаю, кто будет моим мужем.
