— Разве это мешает быть ей леди?
— Ничуть не мешает, — сказала Лотти. — Она постоянно напоминает мне, что я — тоже леди. Она очень заботится об этом. Мисс Картер — замечательная учительница.
— У которой очень нехорошая ученица. Чтобы не слышать их болтовню, я заговорила с матерью и сказала, что мне было бы интересно узнать, как дела в Клаверинге.
После того как я показала им их комнаты, мы сели поговорить. Мать и Сабрина чуть ли не в один голос заявили, что дела в имении обстоят великолепно с тех пор, как Дикон взялся управлять им.
— Конечно, он расстроил нас, когда бросил учебу, — добавила Сабрина. Но Дикон поступил по-своему.
— Как всегда, — заметила я.
— Дикон часто вспоминает вас. Ему будет так интересно поговорить с Жан-Луи и вашим управляющим, — сказала мать.
— Нашего управляющего сейчас здесь нет. Он и его жена на время уехали. И это хорошо, что его нет.
— Хорошо? — удивилась мать. — Я полагаю, Жан-Луи очень слаб, чтобы следить за поместьем.
— Наш управляющий, мама, Джеймс Фентон. Я не думаю, что он или его жена захотели бы встретиться здесь с Диконом.
Моя матушка смутилась, а Сабрина заметила:
— Ах, значит, так… Но ведь это случилось очень давно.
— И поскольку героем этой истории был Дикон, — добавила я, — то теперь все это можно считать своего рода семейной шуткой.
— Я никогда не считала это шуткой, — возразила мать. — Но об этом уже забыли. Такое может случиться в любой семье.
Я поняла, что это бесполезные разговоры, потому что для них Дикон был совершенством во всех отношениях. Я могла только испортить им настроение накануне праздника.
Гостям представилась Мадлен Картер.
Моя мать отнеслась к ней весьма доброжелательно.
— Умная, милая женщина, — отозвалась мать о ней.
— Только такая воспитательница способна держать Лотти в руках, добавила Сабрина.
Дикон обозвал ее святой девственницей и спросил У Лотти, не наблюдала ли она нимбы вокруг ее головы.
Лотти рассмеялась.
— Не чадо так шутить, кузен Дикон. Она очень добрая — И ты ее любишь?
— Конечно — О., я в отчаянии. Это значит, что ты не любишь меня Лотти поджала губы и вытаращила глаза. Дикон покатился со смеху Было ясно, что он заигрывает с Лотти Он задался целью очаровать всех, включая Мадлен Картер.
Дикона переполняла радость к жизни. Ему было интересно в Эверсли. Он повзрослел и теперь мог сравнить состояние дел в имении с тем, как велось хозяйство в Клаверинге. Меня порадовало и то, что он с вдохновением обсуждал разные темы с Жан-Луи, которого это ободрило. За это я была очень благодарна Дикону Наблюдая за Жан-Луи, я опасалась увидеть по выражению его лица, что боли опять одолевают его.
Рождественское утро выдалось ясным. На дорогах и на крышах домов искрился иней, но днем он растаял на солнце. Стояла безветренная и в меру прохладная погода. Лотти и мисс Картер уехали на прогулку, к ним присоединился Дикон.
Меня успокаивало то, что в их компании находится мисс Картер, которая при случае поставит на место моего племянника. Накануне вечером он отправился с визитом в Грассленд, и я была уверена, что он задержится там допоздна, но, к моему величайшему удивлению, он вернулся в Эверсли буквально через час «Интересно, в чем дело? — задумалась я. — Может быть, Эвелины не было дома?» Мне это было не совсем безразлично. Я рассчитывала на то, что его прежняя связь с Эвелиной возобновится и тогда мы пореже будем видеть его дома.
Пришли музыканты. К тому времени вернулась с прогулки и молодежь. Я знала, что Лотти устроила бы скандал, если бы они опоздали к началу концерта.
Мы все собрались в холле, и Лотти помогала разносить кружки с пуншем и кексы.
Жан-Луи, кажется, чувствовал себя довольно сносно; ему помогли спуститься в холл. Я не переставала наблюдать за ним и решила, что при первых признаках боли дам ему дозу опия и прикажу слугам проводить его наверх. Но он сидел и улыбался, глядя на Лотти, лишь изредка посматривая на меня. Он догадывался, что я слежу за ним.
— Не беспокойся, Сепфора, — сказал он. — Если мне понадобится обезболивающее, я попрошу. А теперь забудем об этом.
Я согласно кивнула и взяла из рук Лотти бокал с пуншем.
— Папа, ты тоже должен выпить пунша, — заявила она. — Это тебя подбодрит.
Лотти принесла ему бокал. Но прежде чем отдать его, улыбнулась и отпила из него чуть-чуть.
Я услышала, как Жан-Луи тихо произнес:
— Благословенное дитя…
Мы поели, и празднество началось. Большой зал был переполнен. Пришли наши фермеры со своими семьями и сразу же присоединились к танцам, как только заиграли скрипачи. Я знала, что они не откажутся прийти потанцевать и выпить пунша.
Пришли Форстеры вместе с Чарльзом и со своими фермерами, а также пожаловали двое фермеров из Грассленда. Эверсли было большой усадьбой, и долгие годы было принято собираться всей округой здесь на Рождество.
Пришла и Эвелина в сопровождении Тома Брента. Она казалась веселой, но старалась держаться скромно. Я увидела, что Дикон наблюдает за ней, но Эвелина делала вид, что не замечает его.
Я танцевала с Чарльзом Форстером. Он был хорошим танцором, во всяком случае, танцевал не так, как Дикон, который покорял публику своими выкрутасами. Он не смог отдать предпочтения какой-то одной партнерше, а весь вечер танцевал то с одной, то с другой. Он вел себя как хозяин дома, взяв на себя эту роль по праву члена семьи, ибо Жан-Луи был не способен ее исполнить.
Чарльз заговорил о Жан-Луи и выразил радость по поводу его присутствия на празднике.
— Вы считаете, что я поступила правильно, распорядившись привести его сюда? — обратилась я к Чарльзу.
— Конечно. Чем больше он будет придерживаться обычного уклада жизни, тем для него лучше, — ответил он.
— Я бы не простила себе, если бы ему этим вечером стало плохо.
— У него сейчас наступил спокойный период, я вижу это.
— Как бы я хотела, чтобы он продлился подольше.
— Такое возможно. Всякий раз, когда боль оставляет его, появляется шанс к выздоровлению.
— Это такое утешение, что вы рядом. Чарльз слегка сжал мне руку:
— А мое утешение — быть вам полезным. Мы улыбнулись друг другу. Краем глаза я заметила, что мимо нас пронеслись в танце Дикон и Эвелина.
Чарльз подвел меня к Жан-Луи и остался поболтать с нами. Жан-Луи заверил его, что чувствует себя лучше.
— Опий как будто придает мне сил, — сказал он.
— Он дает тебе на время передышку от боли, — сказал Чарльз, — и это помогает тебе сопротивляться.
