Книга Чужое тело, страница 33. Автор книги Александр Тамоников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чужое тело»

Cтраница 33

Центральный пятачок тоже поджидала перестройка. Идеей Якушин вдохновился на одном из частных кладбищ Китая. Круглое возвышение, напоминающее гигантскую сковородку, вроде ничего необычного, но полностью меняются звуки окружающего мира — особенно для тех, кто находится на «сковородке». Почему — никто не знает, но эффект потрясающий, такое ощущение, что находишься в другом мире, где все устроено не так, и звуки льются отнюдь не из их источников.

Я выбирался из парка под колокольный звон. Территория крематория освящалась тремя колоколами: главный — Благовест, буддийский гонг из Индии и колокол на выходе из крематория со странным названием «Небесная почта».

У последнего было странным не только название. В него советовали ударять людям, покидающим церемонию прощания. Звук специальным образом направлялся вверх. Считалось, что с помощью колокола можно общаться с душой умершего — именно в тот краткий период, пока идет звук. Давалось это не всем, но необычные инциденты случались. В основном с детьми: то мальчик слышал папу, то девочка — маму, а потом со слезами рассказывала, что та ей передала, причем сама она такое выдумать не могла…

У входа в главный корпус музея застыл еще один «шотландский гвардеец». Я только вознамерился открыть рот, как он пришел в чувство и показал с поворотом головы: туда.

Я поблагодарил и отправился во второй корпус, где были представлены погребальные традиции разных стран, а также лики Смерти в представлениях народов мира.

Сергей Борисович находился здесь и явно не в духе. Он отчитывал работников: почему скелет, управляющий «Харлей Дэвидсоном», сидит с опущенной головой? Устал, что ли? Упомянутый товарищ, восседающий на раритетном мотоцикле, действительно смотрелся неважно — уронил череп на руль, костлявые конечности свисали почти до пола. Сотрудники виновато бормотали: не уследили, Сергей Борисович, сей же час все вернем на место.

— И все это на глазах у Владимира Ильича! — негодовал Якушин, имея в виду спящего поблизости под пышным балдахином вождя мирового пролетариата. — Владимир Ильич в шоке, как вы работаете!

И самому стало смешно, отвернулся, спрятал ухмылку в кулак.

— Никита Андреевич? — изумился он. — Ну, ей-богу, призрак за призраком… Зачем вы приехали? Вам требуется строгий постельный режим.

— И вы неоригинальны в этом утверждении, — усмехнулся я, отвел его в сторону и поведал о своем разговоре с Риммой. Вернее, о той его части, что касалась звонка неизвестной дамы.

— Надеюсь, ей не придет в голову вредить вашей сотруднице, — расстроился Якушин, — это было бы неразумно и нелогично. А в остальном все сходится. Шерше ля фам, как говорится. Ладно, пойдемте, делайте свое дело, а я должен уехать на несколько часов.

Через десять минут я сидел в служебном помещении, снова изучал ранее просмотренные записи с камер. Пришел Михаил, местный мастер на все руки, подключил ноутбук к большому плоскому телевизору, уставился на меня с вопросом: не нужен ли компаньон для просмотра увлекательных видеозаписей? Я покачал головой. Михаил вздохнул и удалился.

Изображение сделалось огромным. Но слишком хорошо — тоже нехорошо. Терялась четкость, лица расползались. Я щелкал мышкой, уменьшая картинку, отыскал терпимый баланс размера и качества.

Теперь я обращал внимание на женщин, а не на мужчин. Пару раз в поле зрения попадала Варвара, но мимо нее проходили многие, выделить кого-то определенного было невозможно.

Мужчина с женщиной внимательно изучали фото постмортем, но их спины ни о чем мне не говорили. Потом они возникли в другом окне — женщине лет тридцать пять, волнистые недлинные волосы, скуластое лицо. Четкости все равно не было, лицо читалось плохо — удлиненное, не очень красивое. Она почти не улыбалась, и спутник ее тоже не был весельчаком.

Две блондинки-неразлучницы: лица разные, но примерно одного возраста, одной комплекции. Им тоже лет 35–40. Я не большой эксперт определять на глазок возраст женщины, да еще при таком качестве картинки. Они бродили по залам, то вместе, то гуськом, щупали траурное платье XIX века; одна из дам терла пальцами ткань, словно проверяя, не рассыплется ли она от старости.

Коренастая женщина не первой молодости, ей было плюс-минус 50 — она степенно прогуливалась вдоль витрин с экспонатами, разглядывала настенные семейные мемориалы, подсвечники, чернильницы с перьями, рогатые черепа. Долго стояла перед фигуркой Смерти, играющей на мандолине, покачивала головой, видимо, осуждала ее поведение, но почему тогда так долго стояла — то снимала с носа очки, то снова надевала?

Две молоденькие девушки: делали селфи, пытались улечься в гроб, о чем-то спорили у застекленных витрин с медными и бронзовыми урнами. Большого ума там явно не было, и этой парочкой можно было пренебречь. Не уверен, что они понимали природу представленных вещей. Действительно, урны разные бывают: для мусора, для голосования. А еще есть «Урна Дракона» — изящный японский сосуд для содержания золотых рыбок.

Потом возникла печальная особа в платочке, созерцающая иконы. Одета нормально: плотная юбка, короткая куртка, сумочка из крокодиловой кожи, и только этот дурацкий платок мешал ее толком рассмотреть…

Других посетительниц в этот час не было. Варвара почувствовала энергетику кого-то из этих людей. Мужчины не в счет. Семь женщин, включая легкомысленных девчонок. Я примерно запомнил лица. И что дальше? Где их искать? Посетители музея координат не оставляют.

Я задумался. Что мы имеем на текущий момент? Бледные лица на экране? Но зачем искомая особа пришла в музей? Входило в программу слежки за мной? Сомнительно. По всем приметам, она не дура — знала про камеры. Это глупо, меня там не было. Что еще имеем? Голос в трубке, который запомнила Римма? Тоже не улика — она могла попросить позвонить кого-то…

Нетленным хитом Аллы Борисовны «Волшебник-недоучка» взорвался телефон. Даже в звонке ощущалась вся мощь праведного негодования Варвары.

— Это что за праздник непослушания? — возмущалась Варвара. — У кого сегодня постельный режим? Почему я от Сергея Борисовича должна узнавать о твоих несанкционированных перемещениях? Ты сошел с ума? Можешь объяснить, зачем ты сделал эту глупость?

— Так, — сказал я. — Стоп, мотор. Я что тут, занимаюсь перестрелкой с бандой иллюминатов? Участвую в марафоне? Я спокойно сижу и пью чай, заодно работаю.

— Ладно, мелкий лгунишка, — Варвара злобно пыхтела, — вечером тебе будет…

— Что мне будет? — заинтересовался я. — Наденешь халат врача и будешь меня пугать? Применишь легкие телесные наказания с такими же повреждениями? Все, Варвара, я занят. У меня преступник непойманный, так что — извини.

Самое то, когда немножко не прав, — изобразить встречное возмущение и загасить конфликт. Вроде пала, который используют пожарные, чтобы встречным пламенем сбить наступающий огненный вихрь. Я осторожно отключился и перевел дыхание.

Но телефон не умолкал. Я схватил его, едва лишь пошла вибрация и не успел зажечься экран.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация