— Варвара, ты супер… — пробормотал я. — Нет, правда, я без ума от тебя…
— Неужели? — хихикнула она. — Да ты и до меня был странным… А супер, мой дорогой, это когда без контакта. Подобные методики существуют, но не всем они по силам. Я пока не умею.
У «Красного факела» стояла очередь из желающих повернуть влево. Я желал пуще других! Поэтому пер по средней полосе, на перекрестке подался влево, вклинился перед головной машиной. Водитель протестующе загудел. Да пошел он! Мы миссию выполняем! Гаишников на ответственном перекрестке не было, и через несколько минут мы уже въезжали под арку на Сибирскую.
Нетерпение гнало, я никому не уступал! На город укладывались сумерки — еще полчаса, и дальше носа ничего не увидишь. Отчаяние сжимало грудную клетку. Мы потеряли уйму времени, эта выдра уже наверняка свалила! Затор перед школой, здесь я был бессилен. Я давил на звуковой сигнал, но никто не желал расступаться. Узкая проезжая часть, обочины забиты стоящими машинами, пропускали встречный поток.
— Ты что, ослеп?! — вдруг взвизгнула Варвара. — Она же мимо проехала!
Недолго ослепнуть от такого обилия фар! Как она заметила?
— Ты уверена? — ахнул я.
— Да, это точно она, обернись!
На пару мгновений в зеркале возник зеркально отраженный номер. Это была Крапивина. Значит, не все еще потеряно. Но как выбраться из этой толчеи? Выедет из арки, там либо налево, либо направо, и мы ее теряем! Дернулась машина впереди, протащилась вперед на несколько метров и снова встала.
А вот теперь я не зевал. Баранку круто влево, одновременно давил на клаксон, и через миг моя машина перегородила обе полосы. Встречные встали, не давить же кретина. Сзади тоже гудели. Я двигался рывками, взад-вперед, несколько секунд позора — и я уже возвращался к арке, сквозь которую проехал несколько минут назад. Прочь с Сибирской — она уже надоела!
— Варвара, смотри внимательно, — бормотал я. — Ты глазастая, должна заметить. Где эта супер-убийца вселенского масштаба?
Нет, окончательно темень еще не пала. Черный кроссовер выделялся на сером фоне. Он повернул налево, к ЦУМу, и снова мне пришлось проявлять чудеса автомобильной эквилибристики — с выездом на встречку, чтобы не отстать. Прижать к обочине, попробовать задержать? А какие основания? Менты обхохочутся. Кривицкий с Губиным уже не хохочут, но и не помогут «сумасшедшим», поскольку не хотят остаться без хлебной работы.
К вечеру субботы пробок не было, Крапивина играючи прошла поворот у ЦУМа, вырвалась на Димитрова. Я шел за ней через две машины, рисковал застрять на светофоре. Но тот, что у «Красного факела», мы прошли, впереди — мост с двумя дамбами и никаких препятствий…
«Сорренто» в среднем темпе двигался по мосту, а я держался сзади, на соседней полосе. Наше положение было выгоднее — я видел машину Крапивиной. А она в зеркало — только мои фары.
Варвара молчала — и то ладно. Мы съехали с моста, приближались к ТЭЦ-2. Кривицкий позвонил так своевременно! Я описал ситуацию, он задумался.
— У тебя громкая связь не включена?
— Нет.
— Ладно, хорошо… Я не знаю, куда она направляется, но у Крапивиной есть дача — на Ордынской трассе за Хилокским рынком. Полтора километра от кольца, нужно свернуть налево. Садовое товарищество называется «Полесье». Мы ездили туда пару раз, ну, ты понимаешь… — Кривицкий замялся. — Там добротный дом, неплохой участок, печка в доме…
«Широкая постель», — срывалось с языка, но, к счастью, не сорвалось.
— Улица Рябиновая, дом 20… — бубнил Вадим. — Да, точно, 20. Дело поздней осенью было, машину бросали, по снегу шли… Эй, ты куда пропал? — забеспокоился Кривицкий.
— На месте, — отозвался я. — Пост прошли. Ехать мимо инспектора с телефоном у уха — как-то вызывающе… Фигурантка прошла виадук, выезжает на площадь Труда, вроде едет прямо… да, точно прямо — на улицу Станиславского.
— Пока совпадает… — Кривицкий нервничал.
А ведь он был прав на сто процентов! Лучший способ добиться уединения — отправиться на дачу. Снега нет, проблем с проездом не будет. А приватность обеспечена — во всей округе ни одного дачника, разве что парочка сумасшедших.
Я покосился на Варвару — она вцепилась в ручку над головой, глаза азартно поблескивали. Крапивина разгонялась, неслась мимо зажигающихся фонарей. Площадь Станиславского, Кирпичный завод, поворот на «Тещин язык» — извилистый и труднопроходимый кусок трассы…
— Эй, ты еще здесь? — подал голос Кривицкий.
Я вздрогнул — телефон оставался у уха.
— Да, она едет к кольцу на Хилокском. Вадим, подбросишь ОМОН, если будет нужда?
— Забудь, — испугался Кривицкий. — Никакого ОМОНа! Хорошо, убедись, что она едет на дачу, а мы с Губиным подскочим…
Хоть за это спасибо.
— Да, Вадим, она проехала ТЦ «Мегаполис», включила указатель поворота, готовится уйти влево, в ворота садового общества.
— Понял. Мы с Романом выезжаем. Все, отключаюсь.
— А как же наш лучший в мире ОМОН? — тоскливо вздохнула Варвара. — Ладно, я поняла, ОМОНа не будет. Кстати, почему ОМОН, а не ОПОН?
— Да, это так важно, — огрызнулся я. — Переделали: Отряд мобильный особого назначения. Какая разница, если они все равно не приедут.
Я держался на приличной дистанции. Трасса практически пустая, густели сумерки. Крапивина свернула влево, спустилась к воротам. Я сбросил скорость, медленно тащился по второй полосе. Въезжать за ней — это выдать себя. За спиной отчаянно сигналили — какого дьявола я тут плетусь?
С ревом меня обошел тяжелый внедорожник — водитель зычно матюкался в кабине. Я встал напротив въезда в кооператив, включил указатель поворота, ждал, пока освободится дорога. Притормозила машина, идущая по встречной полосе — водитель зачем-то решил меня пропустить. Я пожал плечами, ладно, спасибо, плавно вошел в поворот.
О коварстве гаишников можно былины складывать! Врубился проблесковый маячок на пропускающей меня машине, завелась «крякалка»! И только сейчас я сообразил, что пересек двойную сплошную! Машина ДПС свернула с трассы, пристроилась в хвост. Уходить смысла не было. Я начал гнусно выражаться, колотиться в потолок. Какого хрена, мужики? Сами же меня пропускали!
— Ладно, успокойся, — пробормотала Варвара. — Потерпим, адрес знаем. Только веди себя нормально, не провоцируй. И взятку не предлагай, это сейчас не модно.
Эталоном терпения и сдержанности я, конечно, не стал. Менты из соображений безопасности подошли вдвоем, долго изучали с фонарями содержимое салона, потом представились, попросили документы. Снова осмотрели наши лица, с сожалением констатировав, что водитель, кажется, трезв.
— Что же вы так, Никита Андреевич? — сказал инспектор. — Ведь прекрасно видели, что пересекаете двойную сплошную. Зачем, спрашивается? Вопрос жизни и смерти?
