— Послушай, командир, — во мне все кипело. — Ну, получилось так, прости, бес попутал. Перед нами машина сюда же свернула — а мы за ней, думали, что разрыв. Той машине, значит, можно?
— А вы за себя говорите, Никита Андреевич, а не за других, — строго сказал инспектор. — Попались так попались, в чем претензии? Для кого писаны правила? Куда направляетесь?
— Как куда? — удивился я, — на дачу, куда же еще? Погода прекрасная, баня, шашлык, крепкий здоровый сон…
— Да вы юморист, — хмыкнул инспектор и еще раз осмотрел каменный лик «мадонны», сидящей рядом. — Ладно, дело ваше, куда и с кем вы направляетесь и что по этому поводу подумает ваша жена. Пойдемте в машину, Никита Андреевич, будем составлять протокол на пять тысяч.
Я слабо возмущался — почему пять? Согласно закону, от одной до пяти, в соответствии с тяжестью нарушения. Кому я навредил? Трасса почти пустая! Но инспекторы лишь посмеивались — сами виноваты, уважаемый. Куда спешили? Проехать пятьсот метров, развернуться на кольце, вернуться — потеряли бы минуту, оно вам так важно? А стало быть — злостное и преднамеренное нарушение правил ПДД, которые писаны, между прочим, кровью. Спорить было бесполезно.
Я сидел на заднем сиденье полицейской машины, дрожал от злости. Менты не спешили, у них вся ночь впереди. А на людей плевать! Офицер нарочито медленно заполнял протокол, выписывал буковки. Я пытался дозвониться до Кривицкого, чтобы урезонили этих архаровцев, но Вадим был недоступен.
В итоге я смирился. Мы потеряли минут двадцать. Инспекторы вручили выписку из протокола, поржали, пожелали приятно провести ночь и выпроводили меня из машины. Они уезжали задом, выбирались на трассу.
Расточая проклятия в темное пространство, я вернулся в «Террано».
— Надеюсь, ты не качал права? — покосилась Варвара. — Не объяснял им, что мы едем спасать человечество, над которым нависла угроза из постороннего мира? Хотя не думаю — бригада из психушки бы уже подъехала.
— Как смешно, — пробормотал я, запуская двигатель и направляя машину в узкий проезд между заборами. Бог был явно не на нашей стороне! Машину подбрасывало на кочках — не разгонишься! Но я спешил. И вовремя затормозил, чуть не протаранив задний борт грузовичка, который какой-то умник поставил в узком проезде! Какого черта?! Здесь люди ездят!
Я нетерпеливо посигналил. Потом еще раз. Никто не выходил, не отгонял машину. Я покинул салон, кинулся к грузовой «Газели», стал пинать по колесам. Никакого эффекта. Я злился, снова сигналил. Район не зря прозвали «аулом», здесь пачками селятся выходцы из Средней Азии, они же и дачи покупают. У этих людей совершенно иные представления об окружающем мире. Окрестные дачи не подавали признаков жизни. Я готов был кувалдой разбить эту колымагу! А потом тем же инструментом вогнать по пояс в землю водителя! Я вновь насиловал телефон — теперь Вадим откликнулся.
— Мы с Романом выехали, — обрадовал он. Выслушал информацию о моих проблемах, задумался. — Ну, с гаишниками ты точно дал маху, в общем, сам виноват, задний ход протоколу уже не дашь. Да плюнь ты на эти пять тысяч, разве это деньги? С «Газелью» сложнее — миром правят идиоты, я бессилен. Сдавай назад, отъезжай к воротам. Потом вперед, и за магазином — влево. Это объездная дорога. Будешь долго ехать прямо, перед тупиком — направо. И еще раз направо. Дальше читай номера на заборах.
В итоге мы потеряли сорок минут. Все на нервах, дружно ругаясь, мы месили грязь, тыкались в проулки, как слепые котята. «Тупик», описанный Вадимом, оказался где-то за гранью разумного. Два поворота, снова издевательски узкий проезд. Еще одна машина! Фары осветили задний бампер, номерной знак. Я выругался по инерции, вскинул руку, чтобы ударить по клаксону. Видимо, совсем мозги заклинило. Варвара перехватила мою руку, зашипела:
— Ты что делаешь? Это же ее машина… Гаси фары, сдавай обратно.
Я действительно чуть не совершил колоссальную глупость. Сердце рухнуло в пятки. Поворот рычажка, воцарилась темень. Я медленно сдавал назад, на свой страх и риск, дважды зацепил зеркалами заборы. Какие мы идиоты! Если Крапивина на даче, она могла заметить свет. А могла и не заметить — лотерея, блин…
Я вывел машину задним ходом в перпендикулярный проезд, сдал немного назад, остановился.
— Что делать? — прошептала Варвара. — Там высокие заборы, не лезть же через них?
— Ты точно не полезешь, — проворчал я. — Пойду сам, проберусь через соседей — у них забор пониже. А ты сиди и не высовывайся, звони Кривицкому, где их носит? Двигатель пусть работает, пересядь на мое место… На рожон не полезу, не волнуйся, — я отыскал ее дрожащую руку, сжал. Девушка прерывисто дышала, волновалась, в темноте поблескивали глаза. — Я просто на разведку, не бойся. Не выходи из машины, ты одета не по сезону, можешь простыть.
Я вышел из машины и онемел от изумления. Ветер отсутствовал. С неба нереально крупными, пушистыми хлопьями падал снег — первый снег в этом году. Он падал медленно, торжественно, покрывал землю, крышу и капот моей машины. Снега было много, нереально много — он валил и не кончался…
Глава двенадцатая
Дачный поселок вымер. Я перебрался через сломанный штакетник, перебежал по дорожке до следующей ограды — мимо сараев, примитивных туалетов, остовов теплиц. На следующем участке пришлось пролезать через голую малину. Почему не пригнули и не связали?
Свежий снег скрипел под ногами, я проваливался в ямы, запинался о какие-то бочки, ведра. Можно подумать, я сам был одет по сезону! Ботинки на тонкой подошве, курточка с условным утеплителем, легкая шапка с козырьком…
Я освоил три участка, сломав по дороге стойку для клематиса и порвав какую-то трубу. Подмерзали ноги. Я поздно сообразил, что оставил в машине перчатки, но не возвращаться же! Я опять пролез через изгородь, символически разделяющую участки, присел за сараюшкой.
Передо мной возвышался дом — тот самый, под номером 20, по улице Рябиновой. Добротный, кирпичный низ, деревянный верх. Дымок из трубы не вился, как я ни всматривался. Но в доме кто-то был — на продолговатой мансарде за шторами поблескивали огоньки. Я сидел за сараем, набирался храбрости. На втором этаже что-то происходило.
Снег продолжал валить, но видимость, хоть и слабая, оставалась. Я всматривался, решал дилемму. Неизвестно, когда подъедут полицейские, а вдруг эта бестия уже проводит ритуал? Резонные сомнения по поводу данного мракобесия еще оставались, но все же… Я многого еще не знаю.
В центральной части дома выделялось крыльцо с входной дверью. Слева, на торцевой части здания, — лестница наверх. Наверху площадка с перилами — подобие балкончика. Неизвестно, можно ли с первого этажа попасть наверх, но по этой лестнице, очевидно, можно…
Я скользнул вдоль грядок, выудил из кармана травматический «ПМ-Т». Внешне похож на настоящий, но вместо нарезного — ствол с гладким каналом, а в обойме восемь патронов с резиновыми пулями. То, что у преступницы с собой боевое оружие, я даже не сомневался — ей по службе положено…
