Марина весила добрых пару центнеров, но при этом умудрялась нравиться и себе, и окружающим. Глядя на подругу, Алла лишний раз убеждалась, что мир воспринимает тебя так, как ты ему позволяешь. В отличие от вечно недовольной собой Аллы, Марина пребывала в уверенности, что на свете не существует женщины более желанной, чем она. Она умело подбирала наряды в магазинах «Размер Плюс» или шила их на заказ, выглядя не хуже, чем дамы гораздо менее корпулентные.
— Судачат, — говорила между тем Марина, — что Бузякина провела последние месяцы в клинике, где лечат от ожирения.
— Где?! — изумленно переспросила Алла.
— В клини…
— Да слышала я, только зачем ей могло это понадобиться?
— Говорят, Лариса всего за несколько месяцев набрала полста кило, — спокойно пояснила подруга.
— Нет, я бы видела…
— А она все это время не появлялась на публике. Не снималась, не посещала ток-шоу…
— Так откуда тебе-то это известно?
— Я, милая моя, в отличие от тебя, общаюсь со сливками общества, а шила в мешке не утаишь! — авторитетно изрекла адвокатесса. — Не понимаю только, почему Бузякина открещивается от попыток похудеть — что тут такого? Когда спрашивают, твердит, что справилась диетой и фитнесом, но я не верю. Клиника была, точно тебе говорю, иначе где Бузякина пропадала так долго? Съемки последнего фильма закончились несколько месяцев назад, и с тех пор Ларисы нигде не было видно, а ведь раньше она постоянно светилась в разных телепроектах. Такие клиники — закрытые учреждения, и пациент оторван от своего окружения, чтобы, не дай бог, не сорвался и не ушел в крутое пике, поедая торты и пирожные вместо того, чтобы питаться сельдереем и морковкой! Как будто о наркошах речь, да?
Алла молча кивнула. Действительно, привычка решать проблемы при помощи услаждения желудка сродни наркозависимости — уж ей-то это известно, как никому другому! С тех пор как два года назад Алла рассталась с человеком, которого много лет считала своим гражданским мужем, она словно с цепи сорвалась, закидывая в желудок все, что видели ее глаза. А они главным образом видели мучное, сладкое и жирное — другими словами, все то, что есть не рекомендуется. За пару лет Алла, достаточно стройная женщина, набрала сорок лишних килограммов. Вместо того чтобы спохватиться и заняться собственным состоянием, она поступила так, как поступает большинство людей, к которым не без оснований прилепляется неприятное слово «толстяк»: выкинула весы, старалась пореже глядеться в зеркало и продолжила разнузданную «пищевую политику». Алла игнорировала ухудшение здоровья, одышку, постоянную тяжесть в животе и неудовлетворенность собственной внешностью. Так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась с Мономахом. Он без обиняков, не стесняясь в выражениях, как и пристало человеку его профессии, объяснил, чего ей стоит ожидать в ближайшие десять лет, если она не прекратит жрать что попало. Возможно, жесткие слова доктора не упали бы на благодатную почву, если бы он не заинтересовал Аллу не только как врач, но и как мужчина. Ей пришлось пересмотреть свою доктрину под названием «принимайте меня такой, какая я есть, или идите к черту».
— Слушай, — сказала она вслух, обращаясь к подруге, — а откуда у Бузякиной такой домина, а? Разве на телевидении можно столько заработать?
Марина коротко хохотнула.
— Нет, конечно! Даже Волочкова построила свою «хижину» на деньги любовников, а она зашибает куда больше Бузякиной!
— И у нее — любовники? — с сомнением пробормотала Алла.
— Насколько мне известно, дом покупал ее муж.
— Она замужем?
— Ну ты темнота, подруженька! — развела руками Марина, осуждающе глядя на Аллу. — Что, совсем телик не смотришь?
Алла не стала отвечать на риторический вопрос, ведь Марина отлично знала, что меньше всего ее интересуют светские новости и сплетни.
— Бузякина замужем за Борисом Томиным, — со вздохом пояснила адвокатесса.
— Погоди, за тем самым, за которым охотится ОБЭП?
— За ним.
— Так он же вроде в бегах?
— Ага. То ли на Кипре, то ли в Малайзии. Отдел по борьбе с экономической преступностью уже года три парится, только вот доказательная база хромает на все четыре лапы!
— Тогда зачем скрываться?
— На всякий пожарный — а вдруг они таки нароют на него достаточно компромата? Тут всего-то необходим один-единственный человечек, который его сдаст. Может, конкурент какой или, скажем, бывший партнер.
— Так они что, до сих пор в браке, но живут раздельно? — недоуменно спросила Алла. — Как такое возможно?
— Ой, подруженька, чего в наши дни не случается!
— Неужели их связывает такая большая любовь?
— Скорее такое большое бабло.
— Фи, какая же ты прожженная материалистка!
— Жизнь научила! Между прочим, большая часть недвижимости Томина записана на Бузякину — вот и еще одна причина, по которой к нему так сложно подобраться. К ней-то претензий нет, она актриса, в бизнесе ни черта не смыслит. Говорят, Томин «наколол» партнера. Его дела резко пошли в гору, а до того он был всего лишь дельцом средней руки, с которым серьезные люди никаких дел иметь не желали.
— Если он так необходим ОБЭПу, почему они не возьмут этого партнера, не притащат в отдел и не заставят рассказать все о Томине? Он только рад будет отомстить!
— Вот уж этого, прости, не знаю, — развела руками Марина. На ее полных запястьях звякнули золотые браслеты: подруга была неравнодушна к побрякушкам. Зато Алле не приходилось каждый раз ломать голову, что подарить ей на день рождения! — На самом деле все, что я тебе рассказала, — сплетни и слухи, доподлинно ничего не известно и, как говорите вы, «комитетские», к делу это не пришьешь.
— Я не имею никаких дел с ОБЭПом! — запротестовала Алла, испугавшись, как бы подруга не заподозрила ее в попытке шпионажа. — Там работают неприятные ребята, и у меня и в мыслях не было…
— Да ладно, забей! — усмехнулась Марина.
В этот момент толпа, окружавшая Бузякину, снова заволновалась и потянулась к дверям.
— О, глянь, — адвокатесса толкнула Аллу в бок локтем, — похоже, кушать подано!
— Как… А это все — куда? — растерялась та, обводя взглядом накрытые столы, ломившиеся от бутылок с шампанским, блюд с крошечными «дизайнерскими» канапе, гигантскими оливками и перцами, фаршированными сыром, анчоусами и креветками.
— Так это закуски были, — пожала плечами Марина. — А теперь черед ужина!
Столовая оказалась еще шикарнее, нежели зал, в котором подавались закуски: просторное помещение, уставленное по периметру белыми витринами, заполненными дорогими безделушками, вазочками и расписными блюдами. На Аллин вкус, как-то чересчур уж по-мещански, но кто она такая, чтобы судить других?
При виде блюд на столе у Аллы разбежались глаза: наверное, такое изобилие она видела только в кино! Здесь была икра, красная и черная, в хрустальных розетках, рассыпанных по белоснежной скатерти, словно частые узоры; нарезанные тонкими ломтиками лосось и семга, белый палтус и тонкий, напоминающий змею угорь, а также королевские креветки в кляре и винном соусе. Овощи горками громоздились рядом с морепродуктами, а уж от разнообразия салатов мозг и вовсе взрывался. Господи, как же ее диета?! Алла беспомощно оглянулась на Марину, карие глаза которой горели плотоядным огнем, и она вряд ли замечала растерянность подруги. Алла с тоской подумала об овощах на пару и кабачковой запеканке, ожидавших ее в холодильнике по соседству с утиной грудкой и рублеными котлетками из курицы со шпинатом — они не выдерживали сравнения с праздником желудка, предлагаемым Бузякиной гостям. Странный, чуть остекленевший взгляд актрисы ненадолго задержался на незнакомом лице, словно она мысленно спросила себя, кто Алла такая, но и только — в помещении было полно людей, которых Лариса либо не знала вовсе, либо видела от силы несколько раз в жизни. Каждый из знакомых Бузякиной привел с собой пару, и хозяйку приема не заботило, что каждый второй человек за столом — незнакомец.
