— Так вы говорите, Ларочку убили? — задал он вопрос, устав сокрушаться. — Как неожиданно!
— А вы полагали, она покончила с собой? — поинтересовалась Алла вместо ответа.
— Да нет, что вы! Ларочка обожала жизнь, а уж в последнее время у нее и вовсе не было поводов для расстройства — наоборот, после выхода нашего фильма ее звезда засияла бы ярче прежнего! Она так ждала начала съемок…
— То есть вы считаете, что у Бузякиной не было причин для самоубийства?
— Разумеется, нет! Да и вообще, Ларочка была не таким человеком, чтобы… Нет-нет, об этом даже говорить не хочется — ерунда какая-то! Я слышал, вы арестовали убийцу, эту ее приживалку?
— Задержали, — машинально поправила Алла. — Иван Тимофеевич, скажите, вам известно об аварии, в которую некоторое время назад попала Лариса?
— Господи, а кому не известно-то?! Во всяком случае, все, кто с ней близко общался, в курсе.
— Не могли бы вы мне рассказать, а то я как-то пропустила эту историю?
— Ох, точно, была история, ничего не скажешь… Однако в СМИ она почти не освещалась.
— Почему? Мне казалось…
— Да все вам правильно казалось, — махнул рукой продюсер, — только вот никакого цимеса журналистам заполучить не удалось, потому что участники трагедии наотрез отказались общаться и приходить на передачи. А их пытались туда затащить, можете мне поверить!
— Странно!
— И не говорите. Я думаю, родители жертв не видели в этом смысла, ведь виновник аварии погиб и что-то с него получить не представлялось возможным. Только Аресений Чувашин пару раз явился на ТВ.
— Кто такой Арсений Чувашин?
— Партнер Ларочки по последнему сериалу. Так, ничего особенного — неудивительно, что вы о нем не слышали! А вот Петю Абрамова действительно жаль…
— Простите, а он кто — тоже актер?
— Да. Слушайте, Алла…
— Гурьевна.
— Алла Гурьевна, вы что, с другой планеты?
— Это еще почему?
— Ну вы не смотрите телевизор, что ли? Не читаете гламурных журналов?
— Телевизор смотрю — в основном ночью, потому что днем и вечером у меня нет на это времени. А журналов действительно не читаю, так что…
— Ладно, проехали! — снова отмахнулся продюсер. — Петя снялся в нескольких успешных проектах и успел поучаствовать в кассовом телешоу, но тот несчастный случай оборвал его карьеру, так сказать, на взлете — большая потеря!
— Можно поподробнее?
— Мне обо всем известно только со слов Арсения. В театре «Русская антреприза» отмечали премьеру спектакля с участием Ларочки и Пети. Арсений попал туда случайно, пришел с кем-то из артистов, ведь он не принимал участия в представлении. Так вот, еды, как водится, было немного, зато полно алкоголя. В основном крепкого — ну вы понимаете! Все перепились. По окончании вечеринки самые трезвые развозили… короче, остальных. Петя оказался одним из первых.
— То есть он не пил?
— Ну, может, и пригубил бокал шампанского, но я не видел. Он, вообще-то, пил мало, придерживался ЗОЖ.
— Чего придерживался?
Продюсер окинул Аллу многозначительным взглядом.
— Нет, вы точно с другой… Здорового образа жизни, вот что! Вот… А Лара с Арсением — они были… некондиционные! Петя с трудом ее в салон запихал, она все руками размахивала, как будто специально за все выступы цеплялась, и хохотала как ненормальная. Ну пьяненькая, что с нее возьмешь!
— А кому принадлежала машина?
— Ларисе. Незадолго до этого ей новенький внедорожник прямо из салона доставили, белый, как снежок… Всмятку! Но я отвлекся. В общем, сначала Петя решил подбросить до дома Арсения. Это логично, ведь он живет ближе. На каком-то перекрестке машину занесло. Весь вечер шел дождь, и было скользко. А в этот момент по пешеходному переходу, напротив автобусной остановки, дорогу переходили две девчушки-старшеклассницы. Уж не знаю, что они там делали в половине первого ночи, но это другая история, не имеющая отношения к делу.
— Девочки погибли на месте?
— Одна вроде бы да, а другую отвезли в больницу, но она тоже долго не протянула. Ужасная история!
— Да уж, — согласилась Алла. — А Арсений и Лариса, значит, не пострадали?
— Синяками отделались. Просто чудо, ведь машину помяло здорово! Видимо, их спасло то, что они сидели на заднем сиденье. А Петя вот погиб! На Ларочку это происшествие произвело гнетущее впечатление. Она так переживала из-за смерти Пети и тех девочек, что заперлась у себя дома и не хотела видеть даже ближайших друзей — чего уж говорить о журналистах! Из-за всего этого у нее случился гормональный сбой, она начала полнеть, заедала горе пирогами и тортами, расплылась… Честно признаться, когда я ее увидел три месяца спустя после аварии, чуть не рухнул от удивления: передо мной стояла тетка с такими толстыми, круглыми щеками, которые в кадр втиснуть невозможно! О роли и речи быть не могло! Я тогда Ларочке дал телефон своего психоаналитика — отличный специалист, он мне в свое время здорово помог.
— Алла посещала психиатра?
— Без его поддержки она бы из той истории не выплыла!
— Я могу получить его координаты?
— Конечно! Я дам вам его визитку.
— А можно поговорить с этим Арсением, единственным на данный момент живым свидетелем? Как его найти?
Глаза Парахневича широко распахнулись, превратившись в два чайных блюдца.
— Ох, знаете, мне только сейчас пришло в голову! — пробормотал он, полируя ладонью блестящую лысину.
— Что? — насторожилась Алла, не ожидая ничего хорошего.
— Так… выходит, все участники той злополучной аварии плохо кончили!
— Не поняла?
— Вы не сможете поговорить с Арсением, он тоже умер.
— Умер?!
— На него напали, на какой-то стройке. Ограбление. Бандиты взяли часы и бумажник.
— Его убили из-за часов?
— Вы же следователь, — пожал плечами продюсер. — И за меньшее убивают! Наверное, наркоманы…
— Их нашли?
— Честно говоря, не в курсе.
— А у Арсения есть родственники, с которыми я могла бы встретиться?
— Кажется, есть мать. Пожалуй, это все, что мне известно!
— И последний вопрос, Иван Тимофеевич, — сказала Алла, уже поднявшись со стула. — Как вы полагаете, у Ольги Иваковой могли быть причины недолюбливать Ларису из-за роли в вашем новом фильме?
— Недолюбливать? — ухмыльнулся Парахневич. — Да они терпеть друг друга не могли! Только вот если вы намекаете, что Ольга могла иметь отношение к гибели Ларочки, то вы ошибаетесь!
— Почему вы так уверены? — удивилась Алла. — Разве они не боролись за одну и ту же роль?
