— Свидетель мертв. Удобно, верно?
— Выходит, у вас даже свидетеля нет, так что я вообще здесь делаю?! — изобразил праведный гнев Искомов.
— Знаете, Роман Олегович, как говорится, единожды солгав… А вы солгали много раз, так почему я должна верить, что вы не причастны к гибели свидетеля?
— Да я даже не представляю, о ком вы говорите, а вы пытаетесь обвинить меня в его убийстве! Вы же юрист, Алла Гурьевна, и должны понимать, что у вас нет доказательств моей виновности.
— Прямых — действительно нет, — согласилась Алла. — Однако суд отправляет на нары и на основании косвенных улик. Давайте посмотрим, что у нас есть, идет? Вы одновременно спали с матерью и дочерью, при этом Бузякина была замужем, а вы — женаты. Это не преступление, но давайте копнем глубже. С Ларисой вам ничего не светило, кроме небольших «премий», которые она подбрасывала вам за улаживание ее мелких неприятностей. Вам платил Томин? Ну за то, что вы держали его в курсе происходящего в его доме? Он и не догадывался, что вы с Ларисой любовники!
Юрист ничего не ответил, однако от Аллы не укрылось то, как плотно он сжал зубы. В глазах его, всего на мгновение, вспыхнул злобный огонек.
— Затем вы захомутали Дарью — не думаю, что ваш бывший, а может, и нынешний работодатель простит вам связь с дочерью, ведь у вас есть семья, бросать которую вы, по вашим же собственным словам, не намерены! Вы не просто сделали ее своей любовницей, а еще и ребенка ей заделали — ай-ай-ай, как нехорошо, непорядочно по отношению к Томину, который вам доверяет! Как думаете, что он с вами сделает, если узнает правду? Он за границей, но это не значит, что длины его рук не хватит, чтобы дотянуться до вашей шеи, Роман Олегович!
— Это вы сейчас пытаетесь мне угрожать?
— И в мыслях не было! Просто когда начнется судебный процесс, он будет громким, и Томин непременно обо всем узнает. Но я еще не все сказала об уликах. Так вот, если бы Дарья рассказала матери правду о ваших отношениях — а она ведь хотела это сделать, так как ей надоело все скрывать, — Лариса выставила бы вас вон и, скорее всего, нажаловалась мужу, который способен превратить вашу жизнь в ад даже из-за рубежа. Кроме того, вы лишились бы видов на состояние Томина, которое в случае чего досталось бы Дарье, как единственной наследнице.
— У Томина ничего нет, он в бегах!
— Вам отлично известно, что ему удалось вывести большую часть денег за рубеж до того, как за ним началась охота! Кроме того, разве не вы помогли ему обобрать двух его партнеров, которые загремели за решетку вместо него?
— Ничего подобного я не делал!
— Неправда, и у нас есть свидетель, готовый это подтвердить. УБЭП будет в восторге от нашей информации, а мы теснейшим образом сотрудничаем с этой уважаемой организацией!
— Вы снова мне угрожаете!
— Я лишь пытаюсь предупредить вас о возможных последствиях в случае, если вы продолжите лгать и отрицать очевидное. Вернемся к нашим косвенным доказательствам. Раз — у вас имелся мотив…
— Весьма условный — это ваши собственные измышления!
— Два, — неумолимо гнула свое Алла, — у вас была возможность, ведь вы отсутствовали в зале на момент гибели Ларисы. Гости и обслуга, присутствовавшие в доме в тот вечер, отмечают, что вы появились на улице одним из последних. Свидетель, которого, к несчастью, мы не сможем предоставить суду, видел рядом с Бузякиной мужчину, но есть другой свидетель, которому он об этом рассказывал, и этот свидетель готов говорить. Так что, Роман Олегович, вырисовывается вполне себе стройное дело, и вы…
— Я не мог находиться с Ларисой в момент ее смерти, — глухо произнес Искомов, глядя на стену за спиной Аллы. — Не мог, потому что…
— Ну же, почему?
— Да просто потому, что я был в подсобке с… с официанткой!
Вот так поворот! А мужик-то прав: если он не врет, темпераменту его и в самом деле позавидовал бы любой представитель его пола! Мало того, что он умудрился стать любовником двух женщин, живущих под одной крышей, так еще и тискал обслуживающий персонал всего через несколько минут после того, как поговорил с одной из любовниц!
— Вы…
— Да, да, можете считать меня кобелем, неспособным на воздержание при виде смазливой мордашки, но когда тебе вот так просто предлагают себя… Ну я не сдержался, потому что девчонка была прожженная, и ей, как и мне, требовался только секс, и ничего больше!
— Только секс?
— Ну, еще небольшой подарок… Это важно?
Алла озадаченно покачала головой. Она могла понять наличие двух, даже трех любовниц одновременно, но зажать в укромном уголке официантку, которую видишь в первый и последний раз…
— Как ее звали? — спросила Алла, беря огрызок карандаша и приготовившись записывать.
— Даша.
— Что?!
— Ну да, ее тоже так зовут — это достаточно распространенное имя! Но именно потому я его и запомнил, иначе бы…
— А фамилии вы, конечно, не знаете?
— Нет, разумеется, но там было всего две особы женского пола, остальные — мужчины. Несомненно, она подтвердит мое алиби!
— Мы обязательно это проверим. Даже если вы и впрямь не имеете отношения к гибели Ларисы…
— Вы же не станете связываться с УБЭПом? — обеспокоенно спросил юрист. Алле показалось, что он гораздо больше боится этого, а не обвинения в убийстве. Что, как и внезапно обнаружившееся алиби, говорило в пользу его невиновности.
— Мне очень жаль, но я обязана передать по адресу сведения, полученные в ходе расследования. Как я уже говорила, у нас с УБЭП тесные связи, и мы всегда обмениваемся информаций. А за информацию о беглом Томине и его делах любой из наших коллег в этом ведомстве душу продаст! Однако я могу замолвить за вас словечко, если вы согласитесь на сотрудничество. Конечно, только в том случае, если ваша непричастность к смерти Бузякиной будет доказана.
— Я клянусь вам, что не убивал Ларису! Признаю, у меня были виды на Дашу… Честно говоря, я не был уверен в положительной реакции Бориса на наши отношения, но я… я готов был развестись, если бы…
— Роман Олегович, что вам известно об аварии, в которую попала Лариса примерно полгода назад? — неожиданно перевела разговор на другую тему Алла, пытаясь сбить Искомова с толку и, возможно, заставить проговориться. Она уже не сомневалась, что юрист не убивал Бузякину, однако он мог пролить свет на случившееся с ней, предоставив информацию.
— Об… аварии? — На этот раз Искомов выглядел искренне удивленным. — А это-то какое отношение имеет к ее смерти?!
— Возможно, и не имеет. Так что вы знаете?
— Только то, что она сама рассказывала.
— Она не просила вас что-то уладить?
— Уладить?
— Вы же сами сказали, что помогали ей по просьбе Томина, который просил вас заботиться о жене в его отсутствие, так?
