Много лет спустя, в письме от 1964 года, он изложил свои планы касательно «Утраченного пути».
Я начал несостоявшуюся книгу о путешествии сквозь время, в финале которой моему герою предстояло присутствовать при затоплении Атлантиды. Она должна была называться Нуменор, Земля Запада. А связующая нить предполагалась вот какая: время от времени в семьях людей появляются (как Дурин среди гномов) отец и сын, чьи имена можно перевести как «Друг счастья» и «Друг эльфов». ‹…› История начиналась с отцовско-сыновней близости между Эдвином и Элвином настоящего; и, как предполагалось, уходила в легендарное прошлое через Эадвине и Эльфвине приблизительно 918 A.D., и Аудоина и Албоина лангобардской легенды, и так – в предания Северного моря о прибытии зерна и культурных героев, предков королевских родов, на ладьях (и их уходе на погребальных кораблях). ‹…› В моем произведении нам предстояло прийти наконец к Амандилю и Элендилю, вождям партии верных в Нуменоре, когда остров подпал под власть Саурона.
Сохранился отцовский исходный «план» для завершающей легенды, набросанный отцом наспех (он опубликован в книге «“Утраченный путь” и другие работы», 1987, стр. 12).
«Этот примечательный текст, – как писал я в этом издании, – знаменует собою начало легенды о Нуменоре и продолжение «Сильмариллиона» во Вторую Эпоху Мира. Здесь впервые была сформулирована концепция Мира, Ставшего Круглым, и Прямого Пути…». Существуют также две близкие по времени версии (там же, стр. 13 и далее) краткого повествования, предшествующего тексту «Акаллабет» (опубликован в составе «Сильмариллиона»). Ко второму варианту (и только к нему) отец позже карандашом добавил в рукописи название: «Последнее сказание: Падение Нуменора».
Подробно изучив эти тексты, я пришел к выводу, что «Падение Нуменора» и фрагменты «Утраченного пути» «тесно связаны между собой; они возникли в одно и то же время, под влиянием одного и того же стимула, и мой отец работал над ними обоими сразу» (там же, стр. 9). Потому я заключил, что «“Нуменор” (как самостоятельная сформированная концепция, какие бы уж “призраки Атлантиды”, пользуясь выражением отца, за нею ни стояли) возник непосредственно в контексте отцовских дискуссий с К. С. Льюисом в (по-видимому) 1936 г.».
В первом из двух текстов «Падения Нуменора» содержится нижеследующий отрывок:
[когда] ‹…› Моргота вновь исторгли во Внешнюю Тьму, Боги сошлись на совет. ‹…› Эльфов призвали в Валинор, и многие повиновались, но не все.
Но во второй версии отрывок был изменен:
Когда же Моргот исторгнут был прочь, Боги сошлись на совет. Эльфов призвали вернуться на Запад, и те, что повиновались, вновь поселились на Эрессеа, Одиноком острове, которому дали новое имя – Аваллон, ибо он совсем рядом с Валинором.
Это один из первых случаев употребления названия Аваллон применительно к Эрессеа. В обрывочном изложении нуменорской истории для «Утраченного пути» (а это все, что отец из нее записал) Элендиль рассказывает своему сыну Херендилю:
И призвали они [Валар] Изгнанников-Перворожденных, и помиловали их; и те, что вернулись, поныне живут в блаженстве на Эрессеа, Одиноком острове, что зовется Аваллон, ибо с него видны берега Валинора и свет Благословенного Королевства
[41].
Предположительно к тому же времени относится статья «Этимологий» (это чрезвычайно запутанный рабочий текст того же периода, опубликованный в книге «“Утраченный путь” и другие работы»), посвященная основе LONO –:
lóna: остров, отдаленная труднодостижимая земля. Ср. Avalóna = Тол Эрессеа = внешний остров. [Возможно, добавлено позже: A-val-lon.]
[42]
В еще одной статье, имеющей отношение к данному названию, которая посвящена основе AWA-, в частности, говорится:
прочь, вперед; вовне. Кв[енья] ava вне, за пределами. Avakúma Внешняя Пустота за пределами Мира. [Сюда добавлено: Avalóna, ср. lóna].
Эти этимологии не согласуются с истолкованием названия (как «совсем рядом с Валинором») во второй версии «Падения Нуменора».
В это же время, когда отец обдумывал последовательность эпизодов в составе «Утраченного пути», – этим повестям суждено было остаться лишь в виде фрагментов, – он наспех набросал заметку касательно возможной истории «о человеке, который вступил на Прямой Путь». Таким человеком предстояло стать Эльфвине, англичанину X века, о котором мой отец много писал прежде: этот мореход добрался до Одинокого острова и там узнал от эльфов легенды, вошедшие в «Книгу утраченных сказаний». Ниже я привожу отцовскую заметку:
Но это лучше всего подойдет в качестве введения к «Утраченным сказаниям»: как Эльфвине проплыл по Прямому Пути. Они все плыли, и плыли, и плыли по морю; и море сделалось очень ясным и очень спокойным – ни облаков, ни ветра. Вода за бортом казалась разреженной и совсем светлой. Глядя вниз, Эльфвине внезапно увидел внизу, в воде, сияющей на солнце, земли и горы [или гору]. У них затруднено дыхание. Его спутники один за другим бросаются за борт. Эльфвине теряет сознание, чувствуя чудный аромат, словно бы земли и цветов. Придя в себя, он обнаруживает, что корабль тащат мужи, идущие вброд по воде. Ему рассказывают, что за тысячу лет среди людей находятся очень немногие, способные дышать воздухом Эрессеа (то есть Аваллона), а дальше никто этого не может. Так он попадает на Эрессеа, и ему рассказывают «Утраченные сказания».
Любопытно сравнить этот отрывок с заключительным фрагментом «Сильмариллиона» в версии под названием «Квента Сильмариллион»: именно такую форму «Сильмариллион» обрел к тому моменту, как отец отложил его на годы работы над «Властелином Колец» («Утраченный путь», стр. 333–335). Здесь название Аваллон уже употребляется применительно к Тол Эрессеа, но концепция Прямого Пути еще не возникла.
Здесь заканчивается «Сильмариллион»: а вошли в него пересказанные в немногих словах песни и легенды, что по сей день поют и рассказывают истаивающие эльфы и (более внятно и полно) исчезнувшие эльфы, те, что живут ныне на Одиноком острове, Тол Эрессеа, куда попадали немногие мореходы из числа людей, вот разве что раз или два за долгую эпоху, когда кто-либо из рода Эаренделя уплывал за пределы земель, открытых смертному взору, и видел мерцание светильников на набережных Аваллона, и вдыхал издалека аромат неувядающих цветов на лугах Дорвиниона. Одним из таких был Эриол, которого люди звали Эльфвине; он единственный возвратился и привез вести о Кортирионе [граде эльфов на Эрессеа] в Ближние земли.
Нам нет необходимости углубляться в тему Аваллона и разбираться в запутанных подробностях более поздних разработок: о них исчерпывающе рассказано в книге «Саурон Поверженный» (1992). В своем кратком обзоре я лишь попытался представить, что это название значило для моего отца в контексте «Сильмариллиона» на тот момент, когда он работал над «Гибелью Артура», причем очень скоро ему, по всей видимости, предстояло прерваться.
