Днесь Ланселот, лорд Бенвикский,
томился тяжко, тоской сжигаем.
В былые дни братства славного
почитался он первым; почет и славу
и мужей уважение к мощи и чести
снискал он стократ, но стряслась беда,
и преданность пала. Так прекрасна монархиня,
так прям паладин, так прочны сети,
поймавшие пленника. Не как подданный только лишь,
не как даму – данник, но дороже жизни
любил Ланселот ее, но лорду Артуру
пребывал он предан. Пересилила страсть.
Ослеплен красой ее, под конец сдался,
стойкий как сталь – стал он изменником;
так сеялось семя скорбей беспредельных.
Зорки зависти злобные очи;
Мордреда мщение манило всех больше:
не любил Ланселота за лестную славу он,
за королевину ласку клял судьбу его;
ненавидел Гавейна, несгибаемо-верного,
сильного, стойкого, строгого нравом;
королеве не верил он, но короля почитал:
так пес преданный – простака хозяина
стережет бессонно. Слова рек он
Гавейну гнусные, Гвиневеру бесчестил,
Ланселота ложью порочил,
сгущая краски. Cтрашен был гнев
Гавейна достойного – горевал в душе он.
Так слухи скверные на суд Артура,
печальную весть принес самый преданный рыцарь.
Так Гавейн снискал Гвиневеры ненависть,
а любви Ланселота лишился навеки;
Мордред же глядел, готовый смеяться.
Свободу и содружество Стола Круглого,
рассорясь рьяно, раскололи мы надвое.
Мечи могучие не мешкали в ножнах:
брат с братом бился, и бежала кровь:
королеву пленили. Приговор суровый
смерть судил ей. Но судьба не исполнилась.
Ибо Ланселот как лучистое пламя,
смерть сея, в сполохах грозных
напал нежданно, неистово ринулся
на друзей давних, как на дерева – буря.
Королеву вызволил и вдаль умчал он;
но ярость иссякла, излился гнев,
поменялся настрой его. Поздно оплакал он
раскол и крушенье Круглого Стола,
свободу и содружество славного братства;
лишившись любви лорда Артура,
в гордыне покаявшись, и притом в доблести.
Не получив прощения, просил он о мире;
чаял он честь отчаяньем вылечить,
возвернуть королеву, королевской милостью,
к почетному чину. Чуждым ей мнился он;
все ж участь изгнанницы угодна ей мало,
за любовь лишенья не любо терпеть ей.
Простились в муке. Ей прощенье даровано,
чтоб в Камелоте снова стать королевой,
хоть Гавейн противился. Приязни Артуровой
Ланселот лишился: за лиги изгнан,
от Стола Круглого и славного рыцарства,
с высоты низвергнут, в вотчину дальнюю
поплыл поневоле. Печален Артур
в душе и думах: во дворец возвратилась
королева-красавица, но какой ценою –
паладина первейшего потерял в час нужды он.
Не один отплыл за океан бурный
Ланселот в ладье. Лордов в роду его
могучих много. На мачтах реяли
Борса бравого и Бламора стяги,
Лионеля, и Лавейна, и лихого Эктора,
сына младшего Банова. Они по морю уплыли
из Британии в Бенвик. В битвах отныне
опорой Артуру с оружием не были,
но в башнях Бановых бдили зорко,
за валами высокими войну отвергая,
лорда Ланселота с любовью хранили.
