Будучи плохим филологом, Станислав Николаевич решил передать книгу своей знакомой, с которой когда-то был близок, преподавателю университета, русофилке, кандидату наук Анастасии Валерьевне Паниной. Станислав Николаевич не любил посещать своих бывших, ибо возбуждал в них угасшие чувства и совсем ненужные надежды. Однако платить деньги ненадежным переводчикам ему не хотелось, а лучшего знатока старославянских наречий он не знал. Скрепя сердце Садомский набрал номер телефона и через секунды услышал звучное контральто Анастасии Валерьевны:
– Алло…
– Анастасия? – Садомский замялся, не зная, как представиться, но контральто опередило его:
– Стасик? Как неожиданно… Право, я так рада! Неужели ты хочешь меня увидеть? Ах, как кстати, именно сегодня я в новом платье, тебе понравится, поверь. Как твои дела? Ты, надеюсь, разогнал всех своих горничных в белых передничках из дома? Эти шлюхи никогда тебе не подходили. Может, поужинаем сегодня?
Напор Анастасии Валерьевны был как ледоход весной на Неве – мощен, неотвратим и беспощаден. Станислав Николаевич согласился на ужин.
Встретились они вечером, Садомский уже сидел за столиком, когда вошла Панина. Анастасия Валерьевна была женщина видная, ухоженная. Ей перешло чуть за сорок, но всем она говорила, что ей тридцать пять. Неопытный взгляд мужчины оценил бы ее возраст максимум в двадцать девять. Муж у Анастасии Валерьевны был человек не бедный и вечно занятой – то работой, то бабами, ранние дети подросли и в помощи, кроме денег, не нуждались, работа в университете не отнимала много времени, и Анастасия Валерьевна давно и откровенно скучала. Скуку свою она сначала топила в писании стихов, которые никто не печатал и даже не читал, а потом в мужчинах. Но мужчин она выбирала с особой тщательностью, под себя: умных, успешных, утонченных. Наглых студентов, что навязывались к ней в любовники в надежде получить зачет и плотское удовлетворение, отшивала сразу, а своих партнеров подыскивала на вернисажах и научных симпозиумах. На каком-то из этих мероприятий она и подцепила Станислава Николаевича, сразу определив в нем породу. В тот же вечер она проникла к нему в квартиру, сломив слабое сопротивление, и овладела телом и душой завотдела крупного музея. После был страстный любовный роман, гуляние вечерами по набережным, истерики по поводу других любовниц Станислава Николаевича. Затем Анастасия Валерьевна встретила шикарного вице-губернатора, которого прислали из Москвы, и отвлеклась от Садомского, лишь изредка ему позванивая.
– Стасик, как давно я тебя не видела! А ты даже похорошел, кожа на лице разгладилась. Ты у косметолога бываешь? – Панина была в зеленом облегающем платье, которое очень подчеркивало ее стройную фигуру и нестареющую силиконовую грудь. Она элегантно опустилась на предложенный официантом стул.
– Ну что ты, Настенька, просто я законсервирован, – улыбнулся Садомский, – а как твои дела? Цветешь, как я погляжу.
– Стараюсь. Все для тебя, Станислав. Уж года два прошло, как мы не виделись по-настоящему, а?
Садомский кивнул, припоминая последнюю встречу.
– Стасик, зачем тебе эти молодухи? Ну посмотри на меня, ведь только я тебя понимаю. Только я различаю по жесту все твои желания, стремления, только я могу поддержать тебя и помочь. Они не могут или только притворяются. А в сексе я гораздо лучше, не так ли?
Станислав Николаевич закатил глаза. Да, что ни говори, а в том самом Анастасия Валерьевна была мастер своего дела. Такую виртуозку ему больше пробовать не приходилось.
– Согласен, Настя. Но ты же замужем…
– Ой, Стасик, ну что теперь меня там держит? Брачного контракта у нас с мужем нет, сын давно в Москве, дочь скоро окончит Гарвард и собралась там оставаться. При разводе мне отойдёт питерский дом и квартира, деньги… Мы с мужем уж лет пять как не живем вместе. Это не препятствие, Станислав, препятствие у тебя тут, – она ласково прикоснулась к высокому лбу Садомского изящным пальчиком с ярким маникюром.
– Ну… – протянул Станислав Николаевич, немного смущенный желанием лизнуть этот пальчик.
– Что ну? Что тебя заставило позвонить мне, Стасик? – Анастасия крутила на пальчик короткие волосы строгой прически Садомского.
Станислав Николаевич вытащил из портфеля старинную книгу, осторожно, чтобы не уронить бокалы, положил на стол.
– Вот, книга. Не смогла бы ты мне ее перевести в удобоваримый вид.
– Ого, какое старье, в твоем стиле… Язык?
– Язык русский, восемнадцатый век, но уж больно нечитабельный, рукописная.
– Что-то ценное?
– Да нет, просто рукописная книга. Ничего особенного.
Анастасия Валерьевна усмехнулась:
– Темнишь ты, Станислав… Ты просто так ничего не делаешь. Ну да ладно, у меня как раз группа студентов на зачете, дам девочкам, пусть поработают за допуск к экзамену.
– Нет, нет, Настя, студентов не подключай, прошу тебя…
– Ого! Ну, я же говорила, темнишь… – Панина взяла книгу, пролистнула, – наверное, тебе надо в художественной форме, я так понимаю?
Станислав Николаевич пожал плечами, улыбнувшись:
– Ну, ты же по-другому не умеешь, Настя.
– Не умею. Я филолог. Но это займет время, а мое время для меня ценно. Придется и тебе пойти мне навстречу…
– Все, что угодно, деньги есть, что еще надо…
– Деньги меня не интересуют, Стасик, а вот ты… – Анастасия Валерьевна грациозно перегнулась через столик, максимально приблизив глубокий вырез платья к Садомскому, и впилась ему в губы. Тот не решился отпрянуть, тем более что былое нахлынуло волной.
– Я хочу тебя… – шептали ему зовущие губы Анастасии Валерьевны, а ее шикарная грудь придавила старинную книгу, небрежно лежащую на столе.
Наутро, рано проснувшись и выпив традиционную чашку кофе, Станислав Николаевич из прохода гостиной посматривал на еще спящую Панину и думал, решая второй вопрос своей предстоящей поездки в Пермь:
«Зачем мне Вероника? Да, она молода, умна, немного наивна, но ведь мы разные люди, мы можем не подойти друг другу, ведь прошло уже больше года, как я с ней знаком, но все никак не решаюсь не то что предложить руку и сердце, а даже интимную близость. Нет, она не то, не мое. Но так мила, чертовски мила, я смогу слепить из нее всё, что мне надо. А если не смогу? Я уже не молод, возиться с молодыми девчонками лучше в кровати и одну ночь, чем всю жизнь… Вот, Настя вполне меня устраивает, почему нет?»
Размышляя так, Станислав Николаевич все-таки решил еще раз встретиться с Вероникой и попробовать. В конце концов, Анастасия никуда не денется.
В это время Анастасия Валерьевна мягко потянулась в постели, как кошка, и продолжила безмятежно спать. Она не привыкла вставать рано.
* * *
Пермь встретила Станислава Николаевича ветром и дождем. Добравшись на жутко дорогом и медленном такси до гостиницы, он сразу после душа позвонил Веронике. Та ответила, но голос звучал нерадостно и прохладно.
