Естественно, шеф подпишет такие расходы, в этом Садомский не сомневался, выбьет денег из министерства, а уж найти припрятанное было делом техники. И вот тут Станислав Николаевич Садомский выступит в роли русского Шлимана, и слава обрушится на него, простого начальника отдела, эксперта, известного лишь в узких кругах коллекционеров. И имя его войдет в историю мировой археологии.
Мысли пьянили, отрывая от работы, он не гнал их от себя, наслаждаясь, испытывая истинное счастье от таких приятных грез. Но грезы требовали труда, и Станислав Николаевич, выпив кофе, вновь углублялся в архивные бумаги, удивляя серого Вадима Павловича своей невиданной работоспособностью и тягой к никому не нужным знаниям.
Кирилл был посвящен в начальный этап работы, да и сам он был не дурак, понимал, что к чему, и держал язык за зубами. Станислав Николаевич был вынужден довериться ему, в телефонных переговорах обрисовал ситуацию и попросил обеспечить секретность. Кирилл всё понял, Садомский был человеком уважаемым, а у него всё было готово к началу поисковой экспедиции, нужны были лишь деньги и отмашка. Станислав Николаевич пока лишь попросил Кирилла послать людей в зону предполагаемых поисков, чтобы они посмотрели, кто туда ходит и как сделать так, чтобы никто ни о чем не догадался. Садомский думал обратиться в Камскую археологическую экспедицию, да не нашел вариантов, при которых местные историки-археологи смогли бы допустить раскопки без их непосредственного участия. Если бы кто-то из них узнал, что намереваются искать, – конец всему хитроумному плану.
– Да не беспокойтесь вы, я же не дурак, понимаю, – вещал из коммуникатора голос довольного Кирилла, – все будет путем, ништяк, никто носа не сунет, у меня Паша есть, он все сделает как надо, немного денег только пацанам дадим – и дело в шляпе.
Станислав Николаевич уточнил для порядка, сколько надо дать денег пацанам, и одобрил действия Кирилла. Все шло неплохо, кроме поиска дополнительных доказательств существования клада. В тот момент, когда коммуникатор погас, закончив звонок из далекой Перми, к Садомскому пришло не то что озарение, нет, слабое чувство того, что он где-то что-то упустил. Перебрав свои логические цепочки, Садомский ринулся в кабинет, отодвинул огромный фолиант с персидской рукописью и остановился, задумавшись. Внезапно он схватил свой «Верту» и набрал номер телефона, тот, который набирать не хотел.
– Анастасия Валерьевна? – осторожно произнес он в эфир.
Эфир ожил звонким смехом:
– Вау, как неожиданно, Стасик. А я-то жду не дождусь. Одна ночь всего – и забыл опять. А я тружусь в поте лица.
– Прости, Настя, все было недосуг, понимаешь, работа, командировки…
– Опять себе на стороне молодуху нарыл и развлекаешься? Понятно, Стасик, но поверь мне, опытной женщине, доведут эти молодухи тебя до инфаркта. Умрешь под ними на курорте в Хургаде, не самый плохой конец, но и не очень торжественный.
– Перестань, Настя. Я не такой, у меня действительно работа.
– Ага, поверила. Ну, чего звонишь? Хочешь предложить ужин?
– Не совсем, но…
– Ну, тогда прощайте, господин Садомский, – голос в телефоне стал игриво-металлическим.
– Анастасия! Ну не играй со мной. Я давал тебе книгу перевести, как процесс?
– Ага, вот как заговорил! Ужин, вечер, ночь, потом скажу! И никак иначе, Садомский!
Станислав Николаевич сдался:
– Хорошо, Настя. Сегодня в восемь вечера там же, где всегда.
– Вот это другой разговор, Стасик. А книга увлекательна. Пожалуй, я, после того как ты все сделаешь, опубликую ее. Текст, конечно, простенький, но Панина никогда не делает из мусора… Будет, что почитать, мой пупсик. Чао, в восемь – и не опаздывай!
Время ужина наступило быстро. Садомский старался не думать об Анастасии Валерьевне, сосредоточившись на логических умозаключениях. Он заказал бокал белого вина, ожидая Панину, а мысли в его голове неслись, как табун редких теперь восточных жеребцов. Книги были найдены вместе, думал Станислав Николаевич, стало быть, вполне можно предположить, что во второй книге есть какая-то связь с первой. Но это было невозможно, если с первой книгой он ошибся на пять столетий, то вторая точно была не раньше восемнадцатого века. Они, эти две книги, никак не могут быть связаны вместе. Их разделяют века. Но не расстояния. Садомский очень хотел узнать содержимое второй книги, несмотря на явное несоответствие времён и отсутствие логики. Что-то влекло его, что-то, что помогает заблудившимся в лесу людям выйти на дорогу, долбило его мозг: «Прочти»…
Анастасия Валерьевна, как истинная дама, опоздала минут на сорок, нисколько этим не смутившись. Легкое платье подчеркивало ее точеную, не испорченную годами фигуру, волосы были уложены особым образом, так, чтобы все мужчины вокруг обратили внимание, и переключали они свое внимание на эту эффектную женщину, ворвавшуюся в спокойную атмосферу дорогого ресторана. Подойдя, нет, скорее подлетев к Станиславу Николаевичу, Анастасия Валерьевна изящно чмокнула его в щеку и упала на подставленный официантом стул.
– Чао, ниньо, коме стай. – Панина была в своем репертуаре.
Садомский кивнул, мол, все хорошо, сам же в очередной раз подивился жизненной силе этой женщины. Панина щелкнула пальцами, подзывая официанта.
– Юноша, мне вина, того, хорошего, что всегда беру, устриц, можно дюжину, и потом рыбное мезе, только делайте из свежей рыбы, я знаю, у вас привозят по средам из Норвегии самолетом. Тем более, скоро санкции доведут ее из-за транспортировки через Белоруссию до состояния второй свежести. Стасик, ты попробуешь мезе? Порция на двоих, готовят прелесть как хорошо.
Садомский кивнул. Хоть рыбу он и недолюбливал, но возраст заставлял включать её в рацион.
– И устриц! Стасик, устрицы – это афродизиак, они полезны и нужны тебе. Я поделюсь, – Панина засмеялась, Станислав Николаевич смутился: слишком громко она говорила, слышали, казалось, все, кто присутствовал в зале.
– Настя, я и без устриц справлюсь, но если ты желаешь, то конечно, только прошу тебя – тише…
– Мальчик стесняется старой тетеньки? – Панина сыпала шутками в ожидании правильного продолжения ужина. – Не стесняйся, не первый раз. Сегодня едем ко мне, а то что я, как шлюха, все по чужим квартирам? У меня шелка и граппа для послевкусия. Ах, Станислав, сегодня я тебя замучаю до полусмерти.
И лишь после долгого испытания, уже в ночи, истомленная, Анастасия Валерьевна изящным жестом выдала Садомскому, едва дышащему в шелках огромной кровати в квартире на Васильевском, флешку.
– Вот твоя книга. Не ахти произведение, но я постаралась. Поверь, это шедевр, достойный филологического журнала, да что там журнала – издания. Может быть, когда-нибудь ты позволишь мне опубликовать сей опус?
Садомский кивнул, не в силах сопротивляться. Панина впилась губами в его подбородок, он едва смог вырваться из её объятий.
– А где сама книжка? – спросил он.
