Вероника осторожно поднялась со стула, поставив недопитый стакан.
– Вы меня извините, все это довольно неожиданно, но мне надо идти, – осторожно сказала она, понимая, что старик не в своем уме.
– Я в полном здравии, милочка, я еще протяну долго. Куда же вы? Мы еще должны оформить отношения…
Вероника попятилась в коридор, намереваясь пуститься в бега, но из коридора послышались шаги, затем голос на испанском произнес что-то, после перейдя на русский с сильным акцентом.
– Отпусти ее, она не клюнет.
Из проема показался черный старик, как ни в чем не бывало идущий в направлении стола.
– Налей-ка и мне хереса.
Белый старик недовольно плеснул тому в стакан, разлив напиток по столу.
– Ну чего ты припёрся, старая развалина? Я бы уговорил, дал бы девушке шанс на счастливую жизнь. Она мне понравилась. Ты на нее вообще не имеешь влияния.
– Да как не иметь? Имею. Я на всех влияние имею. Вот она ведь в любовь уж и не верит. И правильно.
– Ничего не правильно! Нечего ей с этим Садомским жить. Тем более что того Анастасия любит. Уйдет от него – хоть несчастья меньше в жизни хлебнёт.
Вероника ничего не понимала. Откуда они знают о Садомском? Вообще, кто они такие? Разговаривают по-русски, живут в Испании. Старички же меж тем продолжали перепалку:
– Вот ты всегда всех путаешь, пытаешься сделать, как лучше, счастье даешь, так думаешь, – говорил с акцентом черный, – а счастье-то в чем? Люди ищут его в материальном, а ты бы лучше духовное предложил что-нибудь. Ведешь себя, как будто ты – я.
– Я и есть ты, а ты есть я, забыл, что мы неразделимы. И если человек не может данным ему разумом понять, что есть счастье, то уж позволь мне решить эту проблему доступными способами. Доступными его уму.
– Я против. Пусть мучаются. Потом зато веселее будет. И смерть покажется приятной. И вообще, я вношу перчинку в жизнь людей. Без меня как? Без меня по ящику одни комедии бы показывали и сахарные сказки, а со мной – столько интересного, убьют кого-нибудь, зарежут, изнасилуют, замучают, столько пищи для пустого ума.
– Устал я с тобой спорить, – сел на стул белый старик.
– А у тебя вариантов нет. Пока мы есть – спор вечен, а мы будем всегда.
– А может быть, наконец, кто-нибудь решит задачку, а?
– Маловероятно. Дан человеку разум, да такой, что может отражать только материальные вещи. Для чего так – не нам с тобой судить, но все, что за это время написали философы, не сильно продвинуло человечество к пониманию того, что понять пока невозможно. Да-с, запутали мы девушку…
Вероника стояла у старинной плиты, ничего не понимая. Ноги как приросли, голова гудела, мир вокруг кружился. В видениях, посещавших ее, появлялись то Садомский в элегантном костюме, то мама, к которой она давно не заходила, готовившая картошку с луком, то Алексей, почему-то весь в грязи и крови, зовущий её на помощь, то какая-то расплывчатая субстанция.
– Милочка, выпей-ка хересу, нехорошо тебе, – белый старик поднес ей стакан с золотистым напитком, ударила волна сладковато-горького вкуса, Вероника глотнула и потеряла сознание.
Очнулась она на лавочке шумной торговой улицы, рядом стояли ее пакеты с покупками, туристы проходили мимо, увлеченные шопингом и закусками, солнце грело уже не так жарко – наступал красивый южный вечер. Посидев еще на лавочке и придя в себя, Вероника, чуть шатаясь, пошла искать стоянку такси, чтобы уехать в домик у моря, где её уже никто не ждал, кроме ветерка, диванчика и чемодана. Обдумывать происшествие она наотрез отказалась, потому что это было явное помешательство, а значит – прямой путь к психиатру. Ничего не было, просто она перегрелась – так решила Вероника, но что-то в душе ее осталось, что-то, чего она давно не ощущала. Ах да, Алексей…
* * *
Садомский был в нетерпении. Из-за художественного перевода старой, ничего почти не значащей книги какого-то неизвестного писаки-самоучки восемнадцатого века ему пришлось прервать свой редкий отпуск с женщиной, которую он прочил себе в жены. Но это было необходимо. Перво-наперво он заскочил на работу и выискал в пыльных запасниках серого Вадима Павловича, задав ему странный вопрос:
– Скажите-ка, а вы встречали у Сасанидов дщицы?
Вадим Павлович удивленно поднял глаза, не понимая своего руководителя.
– Ну, дщицы, пайцзы, пропуска на металлических бляхах, как у тюрков, понимаете?
– А, пайцзы, – протянул, наконец, серый человечек, – знаете ли, в Древнем Китае в то время уже были распространены поясные бляхи с надписями для проезда по владениям. Серебряные, у нас есть несколько экземпляров. В основном, конечно, распространены монгольские, золотоордынские. Они были и в бронзе, и в серебре, и в золоте. А вот в Иране – не видел. Но если предположить, что Сасаниды имели торговые связи и с Китаем, и с Тюркским каганатом, то вполне возможно, что и были, имея в виду развитость их металлургических производств и ювелирной продукции…
– Так были или нет? – Садомский был удивительно требователен.
– Были, скорее всего, были, но нам не попадались пока. А что за проблема, Станислав Николаевич?
– Позже, – бросил Садомский и поспешил к себе в кабинет. Там он набрал телефон Кирилла, услышав в трубке «але», сразу перешел к делу:
– Кирилл, что у нас с Бутырами?
– Все в порядке, люди сидят, никого не пускают. Но пора бы уж копать, а то осень на носу, дожди, будет неудобно.
– Нет, пока рано. Что там копать? Экскаватором гектар перекапывать? Потерпите, надо все выяснить. Пусть пока сидят. Эксцессов не было?
– Вроде нет, тихо, – ответил Кирилл.
– Напомни мне, где нашли те книги, что ты мне передал давненько?
– Так там и нашли, рядом, в деревне, уже выясняли же.
– Как называлась та деревня? – Станислав Николаевич пытался удержаться от некоторой раздражительности при тупых ответах собеседника, но получалось с трудом.
– Так мы же с вами там были, помните? С кузнецом, кто книги передал, разговаривали. Вот в этой деревне и нашли, в старом доме каком-то. А что?
– Как название деревни? – по слогам еще раз переспросил Садомский.
– Так как её, блин… Сейчас вспомню… А, Шемети, вот.
Садомский бросил трубку, даже не сказав «до свидания». Все складывалось. Деревня Шемети, эта же деревня была в книге. Только было еще не выяснено одно «но»…
Станислав Николаевич сдержал удары бешено бившегося сердца, вздохнул глубоко и набрал телефон Анастасии Валерьевны Паниной. Та долго не брала трубку, пришлось перезванивать. Но в конце концов тот самый голос произнес стандартное:
– Стасик? Ты соскучился по мне? Бросил свою девку и решил, что я лучше? Ну, уж нет, больше я этого терпеть не намерена, я взрослая женщина и не позволю пользоваться собой, как какой-то шлюхой. Или она, или я!
