Нестор усмехнулся. И потом сказал вдруг:
– А от тут ты трохи сбрехал, Федос!
– Шо я сбрехал? – озлился Щусь и встал. – Шо?
– Не такый був атаман Серко, шоб комусь поручать с предателями расправиться. – Нестор тоже вскочил. – Он сам изменникив изничтожав! Сам! Своею рукою!
На лице Нестора была написана неподдельная ярость. Он стоял рядом с Щусем, и было особенно заметно, какого он маленького росточка. Только буйством нечесаных волос мог он соперничать с Федосом.
– Гляди, який ты завзятый! Прямо настоящий «атаман Махно»! – Щусь уничтожающе смерил Нестора взглядом. – Шо хочу тоби присоветовать! Ты каши побильше ешь и ложку получше вылизывай!
Но никто из хлопцев не рассмеялся. Шутить над Махно не привыкли. Глядели то на Федоса, то на Нестора, в котором закипали нешуточная злоба и ревность. Никому не хотел он отдавать свое пацанячье верховенство.
И Нестор вдруг бросился на Щуся, ударил его головой в живот с такой силой, что тот свалился на землю. Вцепившись в приятеля с кошачьей ловкостью, Нестор дрался ногами, головой.
Пастушки тоже повскакали на ноги, наблюдая, чем закончится драка. Не вмешивались: не было принято.
Нестор отлетел от сильного толчка Щуся. Из угла его рта проступила кровь.
Но тут снова раздались два громких щелчка. Все поняли, что это выстрелы. И что стреляют близко. Одна из пуль даже заунывно пропела над ними.
– Вроде и взаправду стреляють, – удивленно сказал Сенька Каретников.
Послушали еще немного. Но было тихо.
Щусь поднял кулаки.
– Продовжим? – спросил он у Нестора, усмехаясь.
Но неподалеку затрещали ветки, и сквозь бузину, что густо росла вокруг кузни, протиснулся человек.
Настя снова испуганно прижалась к Нестору, ладошкой вытерла с его лица кровь.
Высокий худой мужчина приблизился к костру. Он тяжело дышал и, несмотря на сумеречный свет, можно было разглядеть его мокрое от пота лицо. Черная борода, черные усы. Длинные волосы падали на плечи. Настоящий цыган.
– Чьи кони, пацаны? Кто пастух?
Все промолчали. Только Нестор, не оробев, ответил:
– Ну я пастух! А кони – пана Данилевского.
– Отойдем в сторонку.
И когда они отошли подальше от костра, незнакомец попросил:
– Выручай, хлопче! Слыхал стрельбу? То меня полиция гоняет, как зайца.
– Ты хто ж такый? Разбойник?
– Может, и разбойник… Дай коня, хлопец! Иначе мне от погони не уйти!
Нестор помедлил. Он знал, что ему будет за утерю коня.
– Коня я верну. Не знаю как, но верну.
Нестор молчал.
– Понимаешь, убьют они меня… Убьют!
Нестор неожиданно для самого себя вдруг сказал:
– Ладно.
Он бросился с пригорка вниз и вскоре появился с небольшим гнедым коньком. Накинул на него уздечку.
– Без седла на коняке усидишь?
– Я и на ведьме усижу. – Незнакомец довольно ловко вскочил на коня. – Пацанам скажи: никого не видели.
– Не дурные, понимаем.
Незнакомец тронул коня хлесткой лозиной и скрылся в зарослях бузины. Несколько мгновений Нестор еще слышал хруст кустарника под лошадиными копытами, а потом все стихло.
Он вернулся к костру, присел:
– Спеклась картошка?
– Хто это був? – спросил Калашник.
– Хто? Де? – удивился Нестор. – Ты шо, кого-то бачив?
– Н-не.
– А ты?.. Ты?.. – спросил он у братьев Лепетченко, Каретникова, Лашкевича, Щуся.
– Да вроде никого.
– Он и Настя спала. Никого не бачила. Правда, Настя?
– Бачила, – заупрямилась Настя. – Зайчика бачила.
– Во! Молодец! – похвалил ее Нестор.
Прошло еще совсем немного времени, и чуть ли не над их головами раздалось несколько выстрелов. К разгоревшемуся костру вышли трое полицейских. Один, видимо старший, приблизился к мальчишкам, внимательно ощупал всех глазами, сказал:
– Тут человек пробигав! В яку сторону?
– Человек? – удивился Нестор.
– Ну як же! Он мимо вас пробиг и вроде як в те кусточки шмыгнув! – вмешался второй полицейский. – Не могеть быть, шоб ничого не видали!
– Очи есть! – сказал Нестор. – Шо-то, конечно, бачилы.
– Говори!
– Две собаки пробиглы. И ще цыгане. С медведем, до кибитки привязанным. Пришлось глаз не смыкать. Вы ж сами знаете, пан начальник, як ции цыгане коней крадуть…
– Ще! Ще кого видали?
– Зайчика, – сказала Настя. – Зайчик он там пробигав.
– Идиоты! – рассердился старший полицейский. – Мы человека разыскиваем! Злодия!
– А человека, извиняйте, не бачилы, – искренне огорчился Нестор. – Честне благородне! Шоб мене чорты на том свете в смоле варили!
Когда полицейские исчезли и смолк треск сучьев под их сапогами, Нестор обратился к Калашнику:
– Сашко! Отгониш коней на панску конюшню. Скажешь Степану, шо, мол, Орлик кудась запропастывся, так я пошел его шукать.
– Поняв. Другого не пойму: на кой черт тоби було чужому дядьку коня отдавать? Хто он тоби, сват чи брат? – удивился Калашник.
– Сам не знаю, – пожал плечами Нестор. – Просто дядько попав в беду.
– Ну да. Теперь вин з биды выберется, а ты в нее попадешь, – заметил Сашко.
– Ох и пороть же тебе будуть! – вздохнул Щусь, выражая явное сочувствие.
– Ничо. Стерплю.
– Платить за коня придеться. Могуть и хату отобрать.
– Не одберуть. Она на ладан дыше. Скоро завалытся.
…Хата и в самом деле была самая обычная, как и большинство в Гуляйполе. Под соломенной крышей. Пол глиняный – «доливка». Маленькие оконца. Внутри – нищета. Правда, не кричащая. У оконца на столике стояла швейная машинка «Зингер» – напоминание о прежнем скромном достатке. Лампадка в покуте у божницы, убранной засушенными цветами. На полатях спали Григорий и его меньший брат Нестор. Еще два брата – Савва и Карпо – женатые и жили отдельно, третий – Омельян, тоже женатый – был на японской войне.
Мать, Евдокия Матвеевна, потормошила Нестора за плечо. Тот открыл глаза:
– Шо, мамо?
– Настя просыть, шоб выйшов.
– О господи, поспать не дадуть. – Нестор торопливо натянул штаны, вышел на крыльцо.
Возле калитки стояла Настя.
– И шо тоби не спиться? – проворчал Нестор.
– Идить ближче, секрет скажу.
