– Я как раз занимался тушением пожара на Севере, когда до моих ноздрей донесся узнаваемый запах горящего Союза. – Улыбка Сульфура стала шире. – Нигде нет покоя, а? Никогда ни минуты покоя…
– Его преосвященство архилектор, – добавил Пайк, – а также его величество ваш отец изъявили чрезвычайное желание, чтобы мастер Сульфур присоединился к нам.
– Исключительно для того, чтобы наблюдать, – отмахнулся Сульфур, словно рекомендация двоих самых могущественных людей Союза была чем-то не стоящим упоминания. – Ну, может быть, при случае дать несколько незначительных советов, в качестве представителя моего господина Байяза, Первого из магов. Неотложные дела требуют его присутствия на Западе, но тем не менее стабильность Союза всегда была для него вопросом первостепенной важности. «Стабильность, стабильность», – он не устает это повторять. «Стабильный Союз – это стабильный мир». А здесь мы видим… – Сульфур с прискорбием покачал головой, глядя на столбы дыма, поднимающиеся над Вальбеком, – …нечто прямо противоположное. Да что там говорить, первое, что они сделали, – это подожгли банк!
– Я… понимаю вас, – проговорил Орсо. Имея в виду, что не понимает ничего. Он повернулся к Форесту, в том направлении, где хоть что-то имело хотя бы малейший смысл. – Итак, о чем я говорил?
– Окружить город, ваше высочество.
– Ах да. Выполняйте!
Форест четко отсалютовал, загремели приказы, и последняя колонна Дивизии кронпринца с топотом и звоном сошла с дороги и разошлась по полю, начиная оцепление.
– Мастер Огарок? – позвал Орсо.
Мальчик робко выбрался вперед.
– Да, сэр… то есть, ваше… э-э…
– Высочество, – подсказал Танни, едва заметно ухмыляясь.
– Тебе довелось побывать в городе?
Парнишка кивнул, не сводя с Орсо своих огромных светящихся глаз.
– И наблюдать сходку этих ломателей?
Снова кивок.
– Ты смог понять, кто у них всем заправляет?
– Ризинау, наставник инквизиции – он называл себя Ткачом. Он вел себя так, словно всем командует, но говорил как сумасшедший. И еще была женщина, которую называли Судья. – Огарок слегка поежился. – Но она казалась еще более безумной, чем Ризинау. И был еще один пожилой. Мулмер, Молмер, как-то так. Он показался мне… приличным человеком, что ли.
– Ну что ж, пускай будет Мулмер. – Орсо взглянул на Огарка и нахмурился. – Ты сегодня ел? Вид у тебя чертовски голодный.
Огарок ошеломленно мигнул.
– Ты любишь курицу?
Огарок медленно кивнул.
– Желток!
– Да, ваше высочество?
– Сходи к моему повару, пусть пареньку дадут курицу с… ну, с чем он пожелает.
Желток поглядел на него довольно кисло.
– Что-то ты кисло выглядишь, Желток. Думаешь, эта задача ниже тебя?
– Э-э…
– Поверь, любая задача, какую я могу перед тобой поставить, будет значительно выше тебя. Добудь для ребенка чертову курицу, а после этого я хочу, чтобы вы с ним сходили к Вальбеку под белым флагом… у нас ведь есть белый флаг, Танни?
Танни пожал плечами:
– Намотать любую рубашку на палку, и дело с концом.
– Итак, сперва курица, потом рубашку на палку, и отправляйтесь к первой попавшейся баррикаде. Скажите им, что кронпринц Орсо очень хотел бы потолковать с ломателем Мулмером. Скажите, что я готов к переговорам. Что мне прямо-таки не терпится начать с ними переговоры. Что я испытываю к переговорам такое же чувство, какое жеребец испытывает к кобыле.
– Да, ваше высочество, – отозвался Желток, по-прежнему с довольно кислым видом.
– Да, ваше высочество, – отозвался Огарок, по-прежнему с широко распахнутыми глазами. Похоже, ему просто не приходило в голову, что их можно прикрыть.
Они отошли, а Орсо остался стоять, хмуро разглядывая город и положив одну руку на живот.
– Хильди! – позвал он.
Девочка, в своем костюме барабанщика, сидела скрестив ноги на траве и плела венок из ромашек.
– Я немного занята.
– Добудь и мне курицу, ладно?
– Я бы и сама поела.
– Тогда добудь всем по курице. Хотите курицу, мастер Сульфур?
– Вы очень добры, ваше высочество, но мне необходимо придерживаться очень специфической диеты.
– Что, непросто овладевать магическим искусством, а?
Сульфур широко улыбнулся, показав два ряда блестящих белых зубов:
– Нам всем приходится приносить жертвы.
– Может, и так. Мне это, правда, никогда не давалось.
– Наверно, просто мало практики, – предположила Хильди.
Орсо фыркнул от смеха.
– Не могу отрицать. Боюсь, мастер Сульфур, я всего лишь хочу, чтобы меня любили.
– Все этого хотят, ваше высочество. Однако тот, кто пытается угодить сразу всем, не угождает никому.
– Увы, с этим я тоже не могу поспорить – пока что мне определенно не удавалось никому угодить.
Он внимательно оглядел мага, который, если не считать посоха, выглядел самым далеким от магии человеком, какого только можно себе представить.
– Вряд ли стоит надеяться, что вы смогли бы разобраться со всем этим при помощи… я не знаю, какого-нибудь заклинания?
– Магия может сравнять горы с долинами. Я это видел. Но за магию всегда нужно платить, и цена растет с каждым годом. По моему опыту, мечи стоят значительно дешевле.
– Вы говорите скорее как счетовод, чем как волшебник.
– Такие времена, ваше высочество.
– Наставник Пайк? Может, хоть вы соблазнитесь кусочком курятины?
Но наставник вовсе не выглядел человеком, которого радует мысль о курятине. Фактически, Орсо с трудом удержался, чтобы не отступить назад, когда к нему приблизилось это ужасное обгорелое лицо.
– Вы собираетесь вести с мятежниками переговоры?
– Собираюсь, наставник. – Орсо издал неубедительный смешок. – В конце концов, какой может быть вред от разговоров?
– Очень большой. Я не уверен, что его преосвященство одобрит ваши действия.
– Есть ли хоть что-нибудь, что его преосвященство одобряет? – засмеялся Орсо.
Однако лицо Пайка оставалось бесстрастным. Может быть, все дело было в ожогах. Может быть, ему тоже было смешно, но он был физически не способен улыбнуться. Может быть, внутренне он только и делал, что хрюкал от смеха. Впрочем, это казалось маловероятным.
– Видите ли, наставник, вся прелесть того, чтобы быть кронпринцем, состоит в том, что ты можешь сколько угодно болтать, выпрашивать, обещать и хвастаться, и все должны тебя слушать. – Он наклонился поближе к оплавленным останкам Пайкова уха, закончив вполголоса: – Однако у тебя никогда нет власти действительно сделать что-нибудь.
