– Пустите меня к этому ублюдку! – Из его рта только что не шла пена. – Я распорю этого Молодого Льва от глотки до мошонки!
Клеверу этот мост не казался стоящим таких усилий. Если бы не дожди, шедшие всю прошлую неделю, через треклятую речку можно было бы просто переступить, даже не замочив ног. Он начал понемногу отставать. Пускай Стур со своими жеребцами рвутся в бой, он-то повидал достаточно сражений. Пускай молодые получают свою долю приключений, и платят за них цену, и выучивают уроки.
Он остановился, уперся ладонями в колени – и едва не полетел вперед, когда кто-то пихнул его в спину. Клевер повернулся, готовый разразиться проклятиями, но широко улыбнулся, когда увидел виновника:
– Магвир! – У воина на лице была еще более свирепая гримаса, чем обычно. Словно Клевер у него на глазах трахал его мать, а не просто остановился передохнуть. – Я-то думал, ты будешь впереди всех, вместе с остальными горячими пирожками, жаждущими начинить свое имя славой.
– Похоже на то, что я больше нужен здесь! – рявкнул Магвир. – Проследить за тем, чтобы ты дрался, гребаный старый трус!
– Трус – это всего лишь человек, питающий должное уважение к острому металлу, – отозвался Клевер, взмахом руки приглашая его спешиться. – Хорошему воину в сражении нечего делать.
– Что за хрень ты несешь? – фыркнул Магвир. У него даже оружие задрожало от негодования.
– Слишком мало места, чтобы размахнуться. Больше людей убивают по несчастной случайности, чем благодаря боевому искусству. Сплошное пыхтение и пихание, и все по вине решений, принятых за много миль отсюда и за много часов до этого, людьми, которых ты никогда не увидишь. Понимаешь, в чем твоя проблема: ты вбил себе в голову идею о том, какой должна быть жизнь, – но жизнь-то совсем не такая!
Магвир скривил рот, собираясь что-то возразить, но Клевер остановил его, нагнувшись к земле, чтобы выудить из травы арбалетную стрелу. Кошмарная штука, с зазубренным наконечником, блестящим от дождя.
– Позволь мне продемонстрировать, что я имею в виду. Представь себе, что один из этих ублюдков на тебя напал.
Голос Магвира стал пронзительным от ярости:
– Битвы не бывает без…
Он выпучил глаза: Клевер ухватил его за плечо и всадил стрелу ему в глотку, с такой силой и неожиданностью, что острие проткнуло шею насквозь и показалось сзади.
Клевер поддержал его, когда у него подогнулись колени, и мягко уложил на землю. Взглянул в одну сторону, потом в другую, но на них никто не смотрел. В конце концов, люди, умирающие на поле боя, не внушают подозрений. Магвир попытался нашарить один из своих многочисленных кинжалов, но Клевер поймал его руку и крепко сжал.
– Я тебя предупреждал. – Он грустно покачал головой. Магвир глядел на него снизу, в его ноздрях пузырилась кровь. – В сражении может быть опасно.
Клевер сгреб в кулак окровавленную кольчугу и взвалил Магвира на плечо. Нацепил на лицо озабоченно-потрясенное выражение, потом быстрым шагом припустился в тыл. Шаг был не особенно быстрый, по чести говоря. Давненько ему не приходилось носить на себе человека. Несколько шагов, и он уже начал пыхтеть подо всеми этими свисающими с Магвира железяками. Все это показуха; неважно, сколько мечей ты при себе носишь, если кто-то успевает ударить первым.
Он тащился все дальше по грязной дороге, прочь от моста, где все ожесточеннее кипело сражение, прочь от длинной стены щитов, протянувшейся вдоль долины, мимо потока угрюмых карлов, текущего ему навстречу. С возвышенностей летели все новые арбалетные стрелы, усеивая траву.
Клевер скрипнул зубами и взгромоздил Магвира повыше, чувствуя, как сквозь рубашку просачивается теплая кровь. Он взбирался все выше, мимо боевого вождя, убеждающего своих людей держаться крепче, мимо пары людей с носилками, на которых завывал раненый бонд. Шел все вперед, словно для него не было ничего более важного, чем спасти этого несчастного парня, раненного стрелой. Во имя мертвых, работенка была не из легких, но он продолжал идти, взбираясь все выше к той ферме и дереву, с которого все еще свисали четверо повешенных.
Раненых складывали возле дома. Они стенали, хныкали, визжали, требуя кто воды, кто милосердия, кто маму – всех тех вещей, о которых обычно вопят раненые. В этом отношении они чрезвычайно предсказуемы. Песнями об их славных деяниях в данный момент пока что и не пахло. Клевер пожалел, что не смог показать это Магвиру, пока тот был жив. Может быть, тогда он бы что-то понял. Впрочем, Клевер сомневался в этом – чаще всего люди видят только то, что хотят увидеть.
Он сбросил Магвира с плеча на мокрую траву рядом с одной из целительниц – та работала с окровавленными по локоть руками. Ей было достаточно одного быстрого взгляда:
– Он мертв.
Для Клевера это не стало таким уж откровением. Когда он решал кого-то проткнуть, то старался делать это таким образом, чтобы тому не понадобилась вторая порция, и с практикой весьма поднаторел в этом искусстве. Тем не менее, он изобразил на лице выражение печального удивления.
– Какая жалость! – Он положил ладони на бедра и покачал головой, как бы осознавая бессмысленность случившегося. – Какая потеря!
Впрочем, как сказать. Ничего такого, чего бы он не видел сотню раз до этого.
Он распрямил ноющую спину и нахмурился, глядя в том направлении, откуда пришел. Битва все еще кипела вовсю, в дымке моросящего дождя; дно долины превратилось в огромный бурлящий кровавый котел.
– Черт. – Он утер потный лоб. – Похоже, к тому времени, как я дотуда доберусь, все веселье уже закончится.
Целительница не ответила: она была занята следующим в очереди. У раненого был вырван кусок мяса на плече, кровь набухала в ране и струйками стекала вдоль безвольно повисшей руки. Клевер нашел камень поудобнее и сел, положив рядом с собой меч, так и не вынутый из ножен.
– Пожалуй, будет лучше, если я просто посижу здесь.
Уладим дело по-мужски
Лео потуже намотал ремешок вокруг кулака, покрепче взялся за рукоять и повернулся ко всадникам позади себя. Дождь барабанил по их доспехам и мокрым шкурам их коней. Он высоко поднял топор:
– За Союз! – взревел он.
Несколько кивков, одобрительное бормотание.
– За короля!
Не сказать, чтобы многие были особенно довольны его августейшим величеством в последнее время.
– За Инглию!
Более громкий отклик: мужественный рык, гневные возгласы, удары сжатых латных перчаток по щитам.
– За ваших жен и детей!
Он положил руку на плечо Юранда и поднялся в стременах, пытаясь заставить их всех почувствовать тот же кипящий гнев, пылающую жажду, бурлящую радость, что и он.
– За вашу честь и достоинство!
Ответный крик, поднимающийся клубами пара над шлемами в сыром воздухе, высоко воздетое оружие.
