Она оставила фразу незаконченной. Лео, моргнув, посмотрел на нее:
– Ты уже сейчас думаешь о следующем шаге!
– Бегун, который не думает о следующем шаге, неизбежно упадет.
– Если Рикке так взбесилась из-за того, что я оставил Сумрака в живых, что же она скажет, если я начну с ним дружиться?
– Если ты хочешь стать великим лордом-губернатором, ее чувства не должны диктовать направление твоих действий, так же как и мои. И даже твои собственные. Ты должен делать то, что будет лучше для большинства людей. Ты ведь хочешь стать великим лордом-губернатором, Лео?
– Ты знаешь, что хочу.
– Союз воюет с Севером, с переменным успехом, с тех самых пор, как Казамир покорил Инглию. Мы не можем побить северян мечами, Лео, по крайней мере, не окончательно. Мы всегда будем драться, чтобы не пустить их к себе… – Она очень тихо добавила: – Если не пригласим их сами.
– То есть… что же, я теперь миротворец?
– Ты боец, каким был и твой отец. Но великие бойцы отличаются от простых убийц тем, что знают, когда нужно закончить бой.
Гримасничая от боли в боку, боли в животе, боли в бедре, Лео спустил ноги с кровати на холодный пол.
– Должен признать, в настоящий момент меня не особенно тянет сражаться.
– Ну, едва ли нам удастся долго удерживать тебя вдалеке от мечей. – С сухой улыбкой мать Лео вытащила из рукава сложенный лист бумаги. – Тебе пришло письмо. Послание от короля. Или, во всяком случае, от его лорда-камергера.
– Да неужели. Они в конце концов присылают нам подкрепление?
– Они уже узнали, что в этом нет необходимости. Поэтому, естественно, спешат излить свои хвалы твоей воинской доблести.
– Их хвалы послужат бальзамом для моих ран, не сомневаюсь.
– Это еще не все, – сказала она, снова глядя в письмо. – Ты приглашен в Адую на торжество. Они устраивают большой парад в честь твоей победы над северянами! Подозреваю, что Закрытый совет хочет искупать короля и его сына в отраженных лучах твоей славы.
Лео потер разрубленное плечо сквозь повязки. Во имя мертвых, как же оно саднило!
– На самом деле это ты достойна торжественного парада.
– За что? За бесконечные отступления? – Она накрыла ладонью его руку. – Ты дрался. Ты победил. Ты заслужил награду.
Мать мгновение помедлила, глядя ему в глаза.
– Я горжусь тобой.
Эти слова были для него словно новый удар мечом. Лео прикрыл глаза, чувствуя, как слезы щиплют веки.
Он даже не подозревал, насколько всегда хотел это услышать.
* * *
Это было непросто.
Он шел с палкой, каждый шаг требовал болезненного усилия; рассеянные по долине северяне соревновались друг с другом в том, кто окинет его более угрожающим взглядом, когда он проходил мимо. Один из них точил меч с равномерным «ширк, ширк, ширк» – казалось, будто звук скребет прямо по его обнаженным нервам.
– У меня такое чувство, что нас здесь не очень-то любят, – пробормотал Юранд, не раскрывая рта.
– У меня такое чувство, что они вообще никого особенно не любят, – шепнул в ответ Гловард.
– Они не обязаны нас любить, главное, чтобы не убили.
Лео начинал подозревать, что это была очень плохая идея. Впрочем, у него она была далеко не первой. Он вздернул подбородок и постарался идти так, словно искал повода для нового поединка, здесь и сейчас.
Это было непросто. Но если бы менять мир было просто, все бы этим занимались.
На самом дне долины, возле ленивого ручья, стоял дом. Из приземистой трубы вился грязноватый дымок. Из-под низкой притолоки навстречу им как раз вынырнул человек: стального цвета волосы, стальная хмурая мина на жестком лице. Лео узнал его – видел из круга. Кальдер Черный, отец Стура Сумрака, брат Скейла Железнорукого. Человек, который на самом деле правил Севером.
– Лео дан Брок! Ты храбрец, если осмелился прийти сюда. – Кальдер прижмурил глаза, словно он был котом, а Лео – особенно безрассудной мышью. – Большой храбрец или, может быть, большой глупец.
Лео попытался изобразить обезоруживающую улыбку:
– Разве человек не может быть и тем и другим одновременно?
Обезоружить Черного Кальдера ему не удалось.
– По моему опыту, чаще всего так и бывает. Ты пришел, чтобы понасмехаться над моим сыном?
– Вовсе нет. Я пришел, чтобы подружиться с ним.
Черный Кальдер приподнял седые брови:
– Ты еще больший храбрец, чем я думал! Но если тебе хочется сунуть голову в волчью пасть, кто я такой, чтобы тебя останавливать?
– Тогда остается только одна вещь.
– А именно?
Лео кивнул в сторону кидающих гневные взгляды северян:
– Твоим людям больше нечего делать на земле Ищейки, особенно с такими насупленными рожами. Им давно пора вернуться к своим семьям и начать снова учиться улыбаться.
Черный Кальдер еще мгновение смотрел на него, потом фыркнул от смеха:
– Поражение сделало их угрюмыми, это точно!
И он удалился, не прибавив больше ни слова.
– Вы двое ждите здесь, – сказал Лео своим друзьям.
Больше всего ему хотелось взять их с собой. Но некоторые вещи необходимо делать в одиночку.
Комната не особенно отличалась от той, в которой он провел последние несколько дней. Тот же пряный запах целительских трав и застарелого пота. То же удушающее тепло от перетопленного очага. Одна кровать, один стул. Потрепанное воинское снаряжение, так же сваленное в углу. Напоминание о том, что человек, лежащий здесь, был воином. Упрямое утверждение, что он будет им снова.
– Ну-ка, ну-ка! Молодой Лев самолично пришел меня проведать!
Стур Сумрак полулежал на кровати в темном углу, под его перевязанную ногу были подложены свернутые одеяла. Его губа приподнялась над зубами в фирменной волчьей усмешке, словно для того, чтобы компенсировать синяки под обоими глазами и корку засохшей крови под распухшим носом.
– Вот уж кого из ублюдков я меньше всего ожидал увидеть возле моего одра, так это ублюдка, который меня сюда уложил!
Лео повесил свою палку, зацепив крючком за спинку стула, и тяжело уселся на сиденье.
– Великий воин всегда старается удивить.
– Ты хорошо говоришь на северном наречии.
– Я год прожил в Уфрисе, у Ищейки.
Глаза Стура блеснули в полумраке. Словно глаза волка в лесной чаще.
– И как я слышал, полюбил тыкать членом в его тощую дочку?
– Не меньше, чем тыкать мечом в тощего сынка Черного Кальдера, – отозвался Лео, не отводя взгляда.
