– Я Лео, – представился он, с этим резким, грубым инглийским выговором.
– Ну разумеется! – отозвалась Савин.
– Леди Савин была в Вальбеке, – вставила Селеста.
Ее голос сочился ядом сплетни, словно за словом «Вальбек» скрывалась какая-то грязная тайна. Видимо, она надеялась этим намекнуть, что репутация Савин поставлена под сомнение. Однако в действительности это лишь придаст ей еще больше очарования, уж Савин-то об этом позаботится.
– Это верно, – проговорила она, отворачиваясь и закусив губу, словно охваченная ужасными воспоминаниями.
Брок моргнул:
– В смысле, во время восстания?
– Я как раз посещала фабрику, часть которой принадлежит… принадлежала мне… когда это все произошло.
Савин сделала долгую паузу, выжидая, прежде чем встретиться с Лео глазами. Словно она не собиралась рассказывать об этом кому попало, но от него не могла утаить правду о случившемся.
– Рабочие внезапно набросились на нас. Их было несколько сотен. Мне стыдно об этом говорить, но я заперлась от них в конторе управляющего. Оттуда я слышала, как они расправлялись с охранниками, а потом напали на моего партнера, совладельца предприятия.
Брок во все глаза глядел на нее, приоткрыв рот.
– Клянусь мертвыми…
Савин уловила восхитительное выражение сомнения на лице Селесты: до той начинало доходить, что ее банальная болтовня никаким образом не сможет состязаться с этим.
– К счастью, я отыскала неплотно пригнанную половицу. Все ногти обломала, пока ее вытаскивала. Мне пришлось проползти через машинный отсек, чтобы выбраться оттуда, пока они выбивали дверь конторы над моей головой.
Брок слушал как завороженный.
– Это очень храбрый поступок.
– В моем случае скорее удачливая трусость. Одного из охранников на моих глазах затянуло в шестерни. Его руку начисто оторвало от тела.
Селеста заахала и захлопала ресницами, пытаясь снова привлечь к себе внимание Брока, но все было тщетно. Бывает так, что приятная ложь помогает победить. Но отвратительная правда порой бьет гораздо сильнее. Савин продолжала говорить, неудержимо, беспощадно, представляя, что каждое слово – это пощечина, хлещущая Селесту по лицу:
– Я проползла через подпол здания к реке, и там мне удалось протиснуться между стеной и водяным колесом. Я отыскала грязную старую куртку, которую вынесло водой на берег, оделась нищенкой и бежала оттуда. В городе было… полное безумие. Повсюду бродили банды убийц. Пленных водили колоннами на расправу. Владельцев предприятий вешали на всем, что попадется. Хотела бы я сказать, что хоть кому-то помогла, но на самом деле я думала только о себе. А честно говоря, я вообще мало о чем могла думать.
– Еще бы! Это вполне понятно, – поддержал Брок.
– За мной погнались; мне пришлось убегать через трущобы. Через какие-то клоаки, где курильщики шелухи лежали на полу по двенадцать человек в комнате. Через вонючие свинарники. Потом двое бандитов все же загнали меня в угол в глухом переулке…
Она вспомнила этот момент. Вспомнила их лица. Теперь она сможет обратить этот ужас к своей выгоде. Даже Селеста была захвачена рассказом, она слушала, позабыв о веере в своей опустившейся руке.
– И что… произошло дальше? – тихо пробормотал Брок, словно страшась услышать ответ.
– При мне был меч. Декоративный, но… острый. – Савин позволила паузе затянуться надолго, почти до ощущения неловкости. Такой пустомеле, как Селеста, никогда не понять, что драматизм рассказа заключается не столько в словах, сколько в паузах между ними. – Я их убила. Обоих… наверное. Я даже не собиралась это делать, просто… вдруг… это произошло.
Савин набрала в грудь воздуха, и у нее перехватило горло. Она судорожно, прерывисто выдохнула.
– Они не оставили мне выбора, но… я до сих пор думаю об этом. Вспоминаю снова и снова.
– Вы сделали то, что было необходимо, – прошептал Брок.
– От этого не становится легче жить.
– Ну что ж, – вмешалась Селеста слегка надтреснутым голосом, – теперь вы снова с нами, и что касается меня, то…
– Как вам удалось оттуда выбраться? – спросил Брок, не слушая ее, словно они с Савин были тут одни.
– Я случайно натолкнулась на одних достойных людей, и они… взяли меня к себе. Благодаря им я смогла выжить, пока принц Орсо не освободил город.
Селеста дан Хайген наконец сумела понять, что потерпела поражение. С резким щелчком она вновь распахнула веер и уплыла прочь. Прохладное удовлетворение от одержанной победы, пожалуй, больше всего походило на удовольствие из того, что Савин чувствовала за последнее время. Может быть, она никогда не станет королевой Союза, но в бальной зале ее власть по-прежнему оставалась верховной.
– И вот я здесь, – закончила она.
– Да… Вот это история, – проговорил Брок.
– Ну, это все же не поединок с могучим противником в круге из щитов.
– Ваше испытание длилось неделями. Мое закончилось в несколько мгновений.
Он наклонился ближе к ней, словно делясь заветным секретом:
– Между нами говоря, Стур Сумрак действительно дерется лучше. – Он провел кончиком пальца по еще не заросшему длинному шраму под глазом, и Савин с виноватым возбуждением осознала, что это, должно быть, след от меча. – Он мог убить меня дюжину раз. Все, что от меня потребовалось, – это остаться в живых до тех пор, пока его не доконало собственное самомнение.
Савин подняла свой бокал:
– Ну что ж, за выживших!
– За это я выпью с удовольствием!
У него была приятная улыбка – открытая, искренняя. И со множеством превосходных белых зубов. Савин поняла, что даже несмотря на то, что победа была уже одержана, она продолжает с ним разговаривать. И еще больший сюрприз: ей это нравится!
– Так вас зовут Савин?
– Да… Савин дан Глокта.
Говори об этом имени что хочешь, но ты всегда можешь быть уверен в реакции. Брок неловко закашлялся – воистину, он совершенно не умел скрывать свои чувства.
– Я вижу, вы уже встречались с моим отцом?
– Могу только сказать, что вы, по-видимому, пошли лицом в мать, и она наверняка писаная красавица.
Она оценивающе кивнула ему:
– Неплохая попытка в данных обстоятельствах.
Все, чего она хотела – это раздавить Селесту дан Хайген, которая теперь судорожно обмахивалась веером возле лорда Ишера, не обращавшего на нее никакого внимания. Но теперь, когда битва была выиграна, жемчужная пыль и выпивка снова навалились на Савин, и она обнаружила, что в качестве приза ей достался чрезвычайно симпатичный молодой человек. В нем действительно было что-то львиное: в его песчаного цвета длинных волосах, в его коротко остриженной бородке, в его уверенной, спокойной, очевидной силе. С этим незарубцевавшимся шрамом поперек лица он выглядел совсем как герой какого-нибудь цветистого романа – такой мужественный, такой популярный, такой могущественный. Если подумать, молодой лорд-губернатор Инглии был на данный момент несомненно самым привлекательным холостяком во всем Союзе. Если сбросить со счетов кронпринца Орсо. Что Савин, увы, была вынуждена сделать.
