– Мне говорили, что вождь должен сделать свое сердце каменным. – Рикке села на постели и вытащила из чашки яйцо. – По крайней мере ты знаешь, кто ты такой.
Она откусила верхушку яйца.
– Ну, я не Молодой Лев – думаю, на этом мы можем согласиться.
– И хвала мертвым! – Рикке ухмыльнулась, демонстрируя ему полупрожеванное яичное крошево между зубами. – Такого гребаного дебила еще поискать.
Орсо тоже улыбнулся ей.
– Знаешь, я, кажется, еще не встречал женщины, похожей на тебя.
– А ведь ты встречал их так много!
– Честно говоря, моя репутация в этом отношении чрезмерно раздута.
– Чрезмерно раздута, вот как? Возможно, ты все же больше похож на Лео дан Брока, чем ты думаешь.
Она наклонилась, чтобы взять с подноса кусок хлеба, и в этот момент что-то загремело, и дверь без стеснения распахнули настежь.
– Ради бога, Орсо! – Странный, резкий акцент. – Только не говори мне, что ты до сих пор…
Превосходно одетая женщина вплыла в комнату со всей величественностью большого корабля, идущего под всеми парусами, и остановилась, устремив надменный взгляд в направлении кровати. Рикке не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что это мать Орсо. Ее августейшее величество Высокая королева Союза.
Рикке издала что-то наподобие беспомощного писка. Возможно, у нее вышло бы что-нибудь более вразумительное, если бы она только что не запихнула себе в рот здоровенный кусок хлеба – хотя она в этом сомневалась.
– Кто эта… личность? – вопросила королева.
– Это, э-э… Рикке. Прекрасная и таинственная Ведьма Севера!
Орсо попытался изобразить пышный церемониальный поклон, словно представлял ее, стоя перед троном, а не застигнутый врасплох в собственной кровати, и Рикке закашлялась так, что несколько хлебных крошек едва не вылетели у нее из носа.
– Она здесь в качестве эмиссара от Протектората, – пояснил Орсо.
Рикке не была уверена, послужит это к упрочению ее образа или к разрушению репутации Протектората. Она вытащила хлеб изо рта, после чего наконец смогла его закрыть, потом ухватила двумя пальцами краешек простыни и потихоньку натянула ее на грудь.
Королева выгнула дугой безупречную бровь:
– Что ж, касательно установления тесных дипломатических отношений с будущим королем Союза ее нельзя упрекнуть в недостатке рвения.
Рикке кашлянула.
– Ну, для нас этот альянс является ключевым.
Орсо сдавленно хихикнул. Его мать оставалась бесстрастной. Рикке подумала, не стоит ли продолжать тащить на себя простыню, пока та не накроет ее с головой.
– Орсо, скажи мне, что это не та девушка, на которой ты собираешься жениться!
Рикке уставилась на него.
– Ты что, собираешься…
– Нет-нет! – Орсо болезненно сморщился. – Это было… недоразумение.
Королева тяжело вздохнула.
– Ты можешь судить о степени моего отчаяния по тому, что я была полностью готова принять ее в лоно нашей семьи.
И она выплыла за дверь, прикрыв ее за собой с отчетливым щелчком.
Рикке надула щеки.
– Клянусь мертвыми! От взгляда твоей матушки молоко может скиснуть!
– Кажется, ты пришлась ей по сердцу, – заметил Орсо. – И это чертовски серьезный комплимент. По части голых женщин она истинный знаток.
– Пожалуй, мне лучше одеться. – Рикке села на постели и принялась высматривать свои штаны. – На случай, если сюда случайно забредет еще и твой отец.
– Что-то мне подсказывает, что тебе не требуется на это много времени?
Рикке оглядела себя.
– Сейчас натяну ботинки, и я вполне готова.
– Чудесно!
Орсо тоже разглядывал ее с тенью улыбки, играющей на губах. Он коснулся ее шеи кончиком пальца, повел его вниз, пока не дошел до краешка простыни, зацепил и потащил дальше вместе с простыней.
– Возможно, нам удастся выкроить время для короткого дипломатического раунда перед парадом?
– Ну… в конце концов, меня послали сюда улучшать взаимоотношения с Союзом.
И она скинула ногой на пол загрохотавший поднос, выплюнула ему вслед недожеванный кусочек яйца, сгребла в кулак камзол Орсо и повалила его на себя.
Не жалеть средств
– Сколько народу! – проорал Лео сквозь гром приветственных криков.
– Да, многовато! – крикнул в ответ Орсо.
Люди толпились на всех тротуарах, теснились в каждом окне и на каждой крыше. Улицы превратились в реки человеческих тел, площади – в моря человеческих лиц. Стоило Лео решить, что во всем мире не может быть больше людей, как они заворачивали за угол, и перед ними открывался другой проспект, сверкающий улыбками до самого горизонта. Его раненый бок болел от верховой езды, раненая рука – от ответного махания, раненое лицо – от ответных улыбок.
– Они что, перегоняют их сзади вперед по боковым улицам, или как?
– Если вспомнить, что все это организовывала моя матушка, – отозвался Орсо, – я был бы не удивлен.
Сама процессия состояла, наверное, из нескольких тысяч человек. Впереди ехали магнаты из Открытого совета, увитые лентами и обвешанные медалями. Бросив взгляд через плечо, Лео поймал одобрительный кивок лорда Ишера, увидел энергично сотрясаемый кулак Барезина и самодовольный салют Хай-гена.
Сзади ехали аристократы рангом пониже, армейские офицеры и отделанная мехом бюрократия. Между ними и сверкающими шеренгами марширующих солдат втиснулась группа иностранных послов, эмиссаров и просто уважаемых людей – обескураживающая мешанина различных оттенков цвета кожи и национальных костюмов.
С виноватым чувством Лео осознал, что Рикке, вероятно, находится среди них. Интересно, чем она занималась вчера вечером после бала? Наверное, сидела одна в темноте, планируя его погибель… Он поспешно перевел взгляд вперед, в направлении величественного штандарта, плывшего над самой головой колонны: белая лошадь, вставшая на дыбы напротив золотого солнца. Один вид этого штандарта заставил угли его патриотического пыла вспыхнуть новым пламенем. Это была реликвия из лучших времен, когда Союзом правили доблестные воины, а не калеки, считающие медяки.
– Стойкое Знамя! – пробормотал он осипшим от благоговения голосом.
Орсо кивнул.
– Тот самый кусок ткани, который развевался впереди завоевательных армий Казамира.
– Без него не было бы никакой Инглии. Вот это был великий король!
– Воистину. – Кронпринц вздохнул. – В такие минуты осознаешь, насколько низко пала наша монархическая власть.
– Я не хотел сказать…
