Стур широко раскинул руки, широко раскрыл глаза: он готовился к своему главному выходу.
– Единственная цепь, которая мне нужна, – это цепь из крови!
Ни малейшего смысла. Как можно сделать из крови цепь? Идиотская метафора. Однако Магвир с Гринуэем и остальными жополизами тут же поддержали эти слова хором одобрительных возгласов, воинственным рыком и потрясанием воздетых кулаков.
– Я не хочу быть похожим на Девять Смертей. Я хочу быть им! – Стур распялил свою безумную ухмылку еще чуток шире, так что действительно напомнил Девятипалого в один из его худших моментов. – Никто так не прославлен, как он! Никого так не боятся, как его!
– Он хочет быть Девятипалым, – проговорила Чудесница с каменным лицом, когда Большой Волк удалился дальше расстояния слышимости, как всегда торопясь неизвестно куда.
– Чтобы женщины плевались при одном упоминании твоего имени. Чтобы годами сеять смерть и не пожинать ничего, кроме ненависти. Чтобы все дни своей жизни быть окруженным кровью. – Клевер мог только покачать головой. – Я никогда не сумею разгадать эту загадку: почему люди хотят того, чего они хотят.
– Ты собираешься и дальше позволять этому идиоту Магвиру так говорить с тобой? – спросила Чудесница.
Клевер посмотрел на нее.
– Тебе-то что до того, как он со мной говорит?
– Эти молодые придурки только утверждаются во мнении, что они самые умные.
– Мы не можем исправить неверные представления каждого идиота, так же как не можем изменить путь прилива.
Клевер нахмурился, вглядываясь в мокрый кустарник, куда упала бутылка, выбитая из его руки Стуром, и гадая, осталось ли в ней хоть что-то, ради чего ее стоило бы искать. Решив, что вряд ли, он вместо этого подошел к ближайшему дереву и не спеша опустился на землю у его подножия.
– Слова не оставляют ран, а я и без того слишком охотно кидался в схватки на своем веку. Теперь я стараюсь бегать в другом направлении.
– Очень мудро. Но, как ты сам сказал, – из тебя плохой бегун.
– Тоже верно. Я пришел к выводу, что если кто-то все же затаил на тебя кровную обиду, существует только два возможных варианта поведения. – Клевер подвигал лопатками, приноравливаясь к бугристому стволу, пока не нашел удобное положение. – Первый: ты просто пролетаешь сверху, словно пушинка одуванчика на хорошем ветру, и не обращаешь на это ровно никакого внимания.
– А второй?
– Прикончить ублюдка. – Широко улыбаясь, он поднял лицо к голубому небу, где солнце наконец начало давать какое-то тепло. – Но было бы жаль портить такой замечательный вечер убийством, как ты думаешь?
– Действительно, не хотелось бы. – Чудесница посмотрела на Клевера, который удобно вытянулся под деревом, положив ногу на ногу. – Что ты делаешь?
– То, чем стоило бы заняться нам всем. – Клевер прикрыл глаза. – Провожу время, дожидаясь своего момента.
– В чем разница между тем, чтобы проводить время, и тем, чтобы просто терять его?
Клевер не видел необходимости снова открывать глаза.
– В результате, женщина! В результате.
Чем больше враг
Гловард стащил с себя рубашку и швырнул ее Барниве. Затем с рычанием свел вместе кулаки, напрягая каменные мускулы своей огромной груди. Среди зрителей, собравшихся возле ограды, прокатился одобрительный ропот, кто-то выкрикивал числа – без сомнения, неуклонно понижающиеся ставки на Лео.
– Клянусь, он стал еще больше, – пробормотал Юранд, широко раскрывая глаза.
– Я тоже, – прорычал Лео, стараясь голосом показать, какой он большой.
– Без сомнений. Твои ноги, наверное, уже почти такой же толщины, как его руки.
– Я могу его побить!
– И с легостью – если вы будете сражаться на мечах. Но зачем тебе сдался кулачный бой?
Лео тоже принялся расстегивать рубашку.
– Когда я жил в Уфрисе, Ищейка часто рассказывал мне о Девятипалом. О поединках на круге, в которых он побеждал. Как же я любил эти истории! Бывало, прыгал с палкой в руках по саду позади его замка, воображая, что я Девять Смертей, а кол для бельевой веревки – Рудда Тридуба, или Черный Доу, или Фенрис Наводящий Ужас.
Эти имена до сих пор вызывали в нем трепет, когда он их произносил. Словно магические заклинания.
Юранд наблюдал за Гловардом, наносящим в воздух жестокие тренировочные удары.
– Кол для бельевой веревки не может выбить тебе зубы.
Лео набросил свою рубашку ему на голову.
– Настоящий боец никогда не знает, против чего ему придется сражаться. Именно поэтому я каждый раз позволяю вам, ублюдкам, самим выбирать оружие.
Утро стояло холодное, так что он принялся приподниматься на пальцах ног, чтобы разогнать кровь.
– И именно поэтому я могу побить Барниву в бою на тяжелых мечах, а Антаупа – на копьях. Поэтому управляюсь с булавой лучше, чем Белая Вода Йин, а с двумя клинками – лучше тебя. Поэтому я соревнуюсь с Риттером в стрелковом мастерстве… точнее, соревновался. Но он помер, бедолага. А вот Гловарда мне еще ни разу не довелось побить голыми руками.
– Еще бы, – заметил Юранд. Его лоб снова прорезала озабоченная морщинка. – Этакую махину!
– Подумаешь. Чем больше враг, тем громче он падает.
– Или тем больнее бьет?
– Поражения учат большему, чем победы, – буркнул Лео, пытаясь шлепками хоть немного разогреть мышцы.
– Но и переносить их тяжелее. – Юранд несколько понизил голос: – По крайней мере скажи, что ты будешь мухлевать.
– Либо с честью, либо никак! – негодующе фыркнул Лео. Кажется, Казамир Стойкий когда-то говорил нечто похожее. – Ты вообще на чьей стороне?
Юранд, похоже, был несколько уязвлен вопросом.
– На твоей. Как и всегда. Как и все мы. Именно поэтому мне не принесет радости вид того, как он придушит тебя до полусмерти.
– Что мне действительно хотелось бы видеть в своем главном помощнике, так это немного веры, – сощурясь, проговорил Лео.
Гловард воздел кулаки, и на его поднятых руках рельефно проступили жилы. Лео не мог отрицать, что выглядел он грандиозно. Словно скульптура, сильно приукрашивающая реальность. Даже его зубы казались мускулистыми.
– Сейчас я выжму тебя как лимон! – прорычал боец.
– Молодой Лимон! – возопил Барнива, к вящей радости наблюдающих.
Юранд наклонился еще ближе.
– Если ты умрешь, можно, я возьму себе твоего коня?
– Немного веры! – прорычал Лео, кидаясь вперед.
Нападай, всегда нападай. Особенно когда шансы против тебя.
Застав Гловарда врасплох, он нырнул под метнувшийся наугад кулак, ощутив его ветерок в волосах, и постарался сам обработать ударами корпус противника, вкладывая в них все, на что был способен. Без сомнения, Гловард нагулял немного жирка, но вся надежда на то, что мышцы под ним тоже мягкие, мгновенно улетучилась. С таким же успехом Лео мог бы дубасить ствол дерева.
