Он потянулся за своими штанами, вытряхнул из них солому, мучительно натянул, морщась от бряканья ременной пряжки. Отыскал рубашку и сапоги, сделал шаг по направлению к яркой щелке под краем двери – и обернулся.
Рикке лежала на соломе, беспечно широко раскинув руки, золотое кольцо в ее носу поблескивало в утреннем свете, спутанная масса цепочек, рун и талисманов шевелилась в такт ее дыханию, выбившаяся прядка волос лежала поперек лба. Несмотря на головную боль, Лео понял, что улыбается.
Он никогда не чувствовал себя с женщинами комфортно. Но, возможно, проблема была в том, что ему не удавалось найти ту, которую нужно. Рикке была совершенно не похожа на тех дам, которых мать направляла в его сторону в Остенгорме. Те всегда говорили что-то одно, подразумевая совсем другое, словно разговор был какой-то игрой, где выигрывал тот, кому удавалось окончательно сбить с толку второго игрока. С Рикке они были знакомы многие годы. С ней не было нужды в бессмысленной болтовне. И каждая минута, проведенная с ней, была приключением. Она могла перехватить разговор и в мгновение ока перенести его на неизведанные территории. С ней ты никогда не знал, чем это все закончится, – но игра всегда была честной.
Он отбросил сапоги и снова скользнул в солому рядом с ней. Поднял руку, мгновение помедлил, потом, не переставая улыбаться, осторожно убрал прядь волос с ее лица. Ее глаза не раскрылись, но губы изогнулись в улыбке.
– Решил все-таки не убегать?
– Просто понял, что мне никуда не хочется.
По его телу пробежала странная легкая дрожь, когда она открыла свои большие серые глаза и поглядела на него.
– Хочешь еще разок попробовать, да?
И она потянулась, закинув руки за голову и ерзая на соломе.
– От короля пока ничего не пришло, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Она отвернула подбородок.
– А леди-губернаторша?
– В письменном виде ни слова, так что будем считать, что они одобряют.
Ее дыхание было кислым, в уголках губ скопилась пена, и ему было наплевать.
Она запустила пальцы в его волосы, крепко схватила, крепко поцеловала. Жадные, глубокие поцелуи, ничего не оставлявшие воображению. Перевернула его на спину, приподнялась на локте, закусив губу, принялась расстегивать его ремень, и он зарылся спиной в солому, дыхание снова участилось, головная боль позабыта…
Она остановилась, хмуря брови. Приподнялась и села, наморщив нос.
– Ты чувствуешь этот запах?
– Здесь держат животных.
– Нет. Сладкий такой. Как будто… – Рикке втянула воздух, подгоняя его рукой к носу. – О нет!
У нее дергался мизинец. Она смотрела на него, внезапно помрачнев.
– Всегда в самый неподходящий момент… – У нее дергались уже все пальцы. – Найди Изерн-и-Фейл!
Она упала на солому. Одна ее рука непроизвольно тряслась.
– Что?..
– Позови Изерн! Скорее!
Рикке схватила деревянный штифт, болтавшийся на ремешке у нее на шее, и крепко закусила. Спустя мгновение ее спина выгнулась назад, словно натянутый лук. Она длинно, хрипло выдохнула, словно весь воздух выдавился из ее легких, потом рухнула как подкошенная. Солома полетела во все стороны, Рикке принялась биться, ее мышцы бешено сокращались, пятки стучали по земляному полу.
– Черт! – пискнул Лео.
Он протянул к ней одну руку, протянул другую к двери, желая удержать ее, чтобы она ничего себе не повредила, желая помочь и не зная как. Первым, о чем он подумал, к собственной немалой досаде, было бежать к матери. Вторым побуждением было делать, как ему было сказано, и бежать за Изерн-и-Фейл.
Распахнув дверь настежь, он метнулся через двор, распугивая кур, между шатрами, мимо людей, ковыряющихся в своих мисках, острящих свое оружие, жалующихся на сырость, на пищу и вообще на положение вещей, провожающих его озадаченными взглядами, когда он, полуголый, пробегал мимо. Он увидел Гловарда: тот сидел возле костра, ухмыляясь, рядом с Юрандом, который что-то шептал ему на ухо. Оба развернулись, широко раскрыв глаза, глядя на подбегающего Лео, потом отшатнулись в разные стороны, когда он прыгнул между ними через костер, перевернув котелок с водой, с грохотом полетевший в сторону.
– Простите!
Он едва не упал, поскользнувшись босой ногой на саже с другой стороны костра, пропрыгал несколько шагов на одной ноге, потом ринулся дальше через лагерь северян: дымящие очаги, запах готовки, кто-то поет в кустах гулким басом, сопровождая пение журчанием мочи.
– Изерн-и-Фейл! – заверещал он. – Где Изерн-и-Фейл?
Чья-то рука указала в сторону одного из шатров – он даже не уследил, чья, – и Лео ринулся туда, с размаху отбросил полог и ввалился внутрь.
Он наполовину ожидал увидеть ее сгорбившейся над котлом с каким-нибудь зельем, но горянка просто сидела посреди шатра в рваном гуркском халате, положив забинтованную ногу на пустой ящик. В одной ее руке дымилась трубка с чаггой, в другой был кувшин с остатками вчерашнего эля. Она взглянула на него, пока он пытался совладать с дыханием.
– Я редко выгоняю по утрам полуодетых мужчин, но все же…
– У нее припадок! – выдохнул Лео.
Изерн выронила зашипевшую трубку в кувшин, стащила с ящика поврежденную ногу и неловко встала.
– Веди.
Она уже не билась, как прежде, но все еще лежала, извиваясь и издавая тот же сиплый стон; слюна вокруг штифта сбилась в пену, брызги которой усеивали ее искаженное лицо. В волосах была кровь: должно быть, она ударилась головой о стену.
– Во имя мертвых! – Изерн опустилась рядом с ней на колени и положила ладонь ей на плечо. – Давай-ка, придержи ее!
И Лео тоже опустился на колени, прижав одной ладонью ее руку, а другой – колено, в то время как Изерн принялась раздвигать ей волосы, чтобы поглядеть на рану. Только сейчас он осознал, что Рикке лежит совершенно голая, да и сам он примерно в таком же виде.
– Мы тут просто… – Может быть, Антауп смог бы придумать какое-нибудь невинное объяснение, он немало практиковался. Но Лео никогда не умел убедительно врать, а здесь требовался настоящий мастер. – Мы просто…
– Мальчик, у меня богатый жизненный опыт, – буркнула Изерн, даже не удостоив его взглядом. – Я могу примерно представить, чем вы тут занимались.
Она склонилась над Рикке, вытирая пальцами пену, убирая ей волосы с лица.
– Ш-ш-ш, – выдохнула она, почти пропела. – Ш-ш-ш…
Мягко-мягко она обняла ее. Мягко-мягко заговорила. Такой мягкости, такой нежности Лео никак не ожидал обнаружить в этой суровой горянке с каменным лицом.
– Возвращайся, Рикке… Возвращайся к нам.
Рикке издала слабый звук, по ее ногам пробежала последняя серия подергиваний, поднялась до плеч. Застонав, она с трудом вытолкнула языком обслюнявленный штифт.
